пыль

Среди ужасающего разнообразия этой однородной глади, вверх вздымается только одно последнее желание присытившегося - самое простое и самое сильное. 
Хотеть чего-то так же, как мы хотели сделать по бесконечному глотку воды в 13 лет. Бегая перед этим три часа к ряду в один из пыльных дней по футбольному полю, ни разу не задумавшись о смысле происходящего, о "вчера" и "завтра". Жажда приходит вместе с приятной усталостью, растекается по ногам - мы присаживаемся на землю, по рукам - мы держим их разжатыми, по всему телу - мы замираем. Все голы забиты, победители прославлены. Это сильнейшая жажда, но она такая сладкая, ведь вместе с ней, рядом - уверенность что колонка с водой ("родник" как мы его называли) находится за углом.    
Мы шли через стройку. Каждый, насколько успевал, выкрикивал номер своей очереди. Сквозь изношенные кросовки сыпался песок, забирая часть внимания себе. Вода и песок - вот о чём мы думали тогда. 
После того, как жажда утолена, воспоминания обрываются. Наверно тогда и началось отрочество.
"Отрочечство" почти как "отречение".