Школьные истории из прошлого века. Холодная война

Холодная война.


«Вот и лето прошло». Опять линейка, только на этот раз мы в роли выпускников. Девочки за лето подросли, округлились, налились, ребята возмужали, раздались в плечах. У Расима пробиваются усики.

У нас в этом году две новенькие  молоденькие учительницы -выпускницы педагогического института. Одна из них немка Валентина- мясистая, крашенная блондинка с толстыми ярко накрашенными губами. Костюм плотно облегает её полноватую фигуру, кажется, что он сейчас треснет по швам.

На первом же уроке столичная особа умудряется восстановить большинство девочек против себя. Несколько каверзных замечаний, отпущенных Новенькой в наш адрес, увеличивает число её непримиримых противниц. В длинный список недостатков нами немедленно заносятся её аляпистый макияж, яркая помада, несуразная причёска, объёмные формы, не помещающиеся в тесные одежды. Её неприкрытое предпочтение  к противоположному полу тоже не остаётся нами незамеченным. Она  жеманится и кокетничает с нашими мальчиками, как засидевшаяся в девках стареющая провинциалка. Ребята, конечно, польщены вниманием Валентины и чувствуют себя на высоте.

 Новенькая пытается нас шокировать последними достижениями цивилизации. Включает проигрыватель, ставит пластинку, в классе громко звучит немецкая речь. Немка, кокетливо улыбаясь Дёмину, предлагает нам записать текст на слух. Это она называет тестом на знание языка. С её заданием справляются не все. Из-за постоянного нездоровья бывшей немки Валентины Сидоровны в девятом классе немецкого почти не было. Даже нашей отличнице нелегко справиться с заданием. Я ей помогаю перевести текст. Немецкий я знаю в совершенстве, это мой любимый предмет  с прошлой жизни. В интернате немецкий был на самом высоком уровне. Мы переписывались с детьми из ГДР на немецком, читали свободно газету «Trummel”. Сдав контрольную, я покидаю кабинет немецкого с  неприятным чувством...

Следующий урок Валентина начинает с грубого  заигрывания с  фаворитами Дёминым и Митроховичем. Её сильно накрашенное лицо изображает веселье, толстые, мясистые губы расползаются в широкой улыбке. Мы принимаем немку в штыки.  Взгляд Валентины падает на Зилю, сидящую за третьим столом. Объектом внимания становятся её накрашенные ногти. Она принимается распекать Зилю, у которой на лице всегда написано чувство превосходства:

- Это что за безобразие, почему в школе ногти накрашены?

Зиля с апломбом возражает:
- Лак почти не заметен, мои ногти никому не мешают!

Белоснежное лицо Валентины наливается кровью, голос набирает высокие обороты, резко переходящие на визгливые нотки:
- Вон из класса!

Да плоховато у неё с нервишками. Зиля спокойно сидит за столом и не делает никаких попыток сдвинуться с места. Тут взбешенная Валентина обращается  к общественности мужского рода, взывая их к пособничеству:
- Немедленно вывести Аюпову под белы ручки из класса!

Общественность, в лице Дёмина и Митроховича сидит, как пришитая и упорно молчит; им очень даже нравятся Зилины красные ногти. Дёмин потихонечку хихикает. Конфликт угасает, так и не разгоревшись. Нас начинает бесить ханжеское поведение новой училки. Она старше нас всего на пять-шесть лет, а ведёт себя, как столетняя настоятельница в монастыре. Урок продолжается.
Валентина раздаёт тетради с результатами контрольного теста. У меня красуется «три». У Наташи Ф. - «пять». Я взбешена. Спрашиваю у немки:

- Почему три?!

Немка что-то лепечет в своё оправдание, я сажусь и демонстративно отворачиваюсь назад, рассказываю  какой-то анекдот двум Наташам.   Те весело хохочут. Закипающая Валентина  делает мне замечание, я  её полностью игнорирую, делая вид, что не слышу. Она  взрывается и визжит:

- Вон из класса!

Я в отличие от Зили с каким-то  изощрённым удовольствием выполняю её «просьбу». Покидаю  класс и одиноко брожу по пустынному коридору. Через приоткрытые двери раздаются чёткие голоса учителей, и не очень внятные ответы учеников. Навстречу мне движется наш старый знакомый, акселерат Вовка М. из седьмого «А»- мой дружок по танцам. Его тоже выгнали с урока за хулиганство. Нас объединяет священная война к всеобщему учительскому произволу...

Вовка, не смотря на происки учителей, всегда в хорошем расположении духа. Прогуливаемся вместе по школе. Он рассказывает мне весёлые истории. Тут откуда-то выплывает Даня. Завидев классную, прячемся в какой-то комнате со швабрами и мокрыми тряпками. Гуляем дальше, увлечённые светской беседой.
 
Тут на горизонте неожиданно возникает Директриса. Прятаться некуда, спасительная комната со швабрами осталась позади. Она, заприметив нашу  странную парочку, вопрошает своим бархатным, воркующим голосочком:

- Вы почему не на уроке?

- А меня немка выгнала с урока !- в моём голосе раскаянием  не пахнет, в нём отчётливы слышны победные  звуки горна.

- За что ?- соболиные брови Директрисы от неожиданности и удивления взлетают вверх. Я не числюсь в списках неуспевающих, а тем более хулиганов.
- Не знаю. – На моём лице полное неведение.

Зоя Михайловна направляется в кабинет немецкого, уверенно заходит в класс, как к себе домой. Её бархатный голосок приобретает железные интонации, она грозно спрашивает смутившуюся немку:

- Почему Гаврилова гуляет по коридору? – И, не дожидаясь ответа, холодно бросает ей:
- Поговорим в учительской!

Валентина пряча  глаза, сажает меня за стол. Я чувствую себя победителем. Я объявляю Валентине войну.