Осенняя глава Няка

Томный и холодный осенний вечер безраздельно властвовал над затерянным среди бескрайнего океана усталой серой воды острова. Грязные валы воды били в скалистые берега со всех сторон и разбивались в мелкие слезные брызги, пропитывающие воздух странным запахом. Няк сидел у окна и смотрел на небо... Оно было таким величественным, что у Няка начинало сильнее биться его и без того быстрое кошачье сердце. Темные тучи неслись одна за одной так быстро и так близко прилегали к земле, что казалось, само небо решило спуститься на остров, чтобы погрузить его в себя с головой...

Было где-то шесть часов вечера, но Няк почему-то не испытывал аппетита. В его доме не пахло рыбкой, а в камине не танцевали языки пламени, которые у Няка всегда почем-то были по-особенному игривы и прекрасны.

Если бы не это странное небо, Няк бы сейчас сидел на уютном мягком коврике у камина, впивался своими острыми няковскими зубками в горячую, только что со сковородки, рыбью плоть и наблюдал бы как причудливо переливается пламя, образовывая узоры, сплетения лиц, действий... Няку все время казалось, что огонь рассказывает ему какую-то прекрасную сказку... Может быть огонь - это память сгорающих деревьев. Всю свою долгую жизнь, пока они росли, запоминали все прекрасное и необычное, что творилось вокруг них, и вот, за секунду до смерти, они судорожно пытаются передать свои воспоминания хоть кому-то, чтобы их жизнь не была напрасной...

Няк почему-то так думал... Поэтому он всегда очень внимательно вглядывался в пламя, чтобы не позволить смерти деревьев быть напрасной...

Но сегодня Няк не затопил камина. В его обычно уютном домике сейчас было темно и холодно, под шерсткой у Няка бродили туда-сюда целые процессии мурашек во главе со своим повелителем - Бродячей Родинкой.

Но Няк не хотел греться... он приложился лбом к холодному оконному стеклу и вглядывался, вглядывался в течение облаков. Ему было грустно. Причем, без всяких на то причин, просто он посмотрел на облака и вдруг где-то в его животе или чуть выше что-то безумно заныло...

Няк вспоминал своего отца и свою мать...

- Где они сейчас? - думал он, - В последнее время я так редко о них вспоминаю... Они уплыли в море когда я еще был совсем-совсем маленьким няком... Отец даже не взял с собой свой любимый клык-трофей... Что же это?

Потом мысли перескакивали, и Няк думал о Монстрике, о Зае, который хотел умереть, раздавленый луной, о холодный гротах на побережье острова, о темном домике Грустика, о рыбе в океане, о громе и молнии, о дожде.... Его мысли метались с одного предмета на другой, ни на чем не задерживаясь.

Все вдруг показалось Няку серым, скучным и неспособным привлечь внимания... Точно кто-то безусловно очень злобный измазал все вокруг скользким маслом и някова мысль соскальзывала со всего, не способная ни за что уцепиться.

Наконец, Няк не выдержал и выскочил из дома, в царство пронзительного холодного ветра. Дождя не было, но воздух был наполнен влагой от прибоя. Ветер свистел и кричал, яростно развевая кроны листьев.

Няк побрел к морю. Ему почему-то очень хотелось сейчас его увидеть. Он и сам не знал зачем. Его хвост мелко дрожал, шерстка встала дыбом от холода, но Няк упорно брел и брел, ведомый каким-то отчаянным приступом упрямства.

Наконец, он достиг берега. Острая скала обрывалась прямо над безной, в которой яростно играли волны. И Няк стоял и смотрел вниз, ни о чем не думая, впускя в душу только безумную мощь штормовых волн. Так он стоял довольно долго.

- Что ты здесь делаешь? - раздался из за его спирны голос Зая.

- Я и сам не знаю, - ответил Няк и присел на Край обрыва, свесив ноги над бездной.

Зай присел рядом. Несколько минут они молчали, а потом Няк спросил:

- А что ты тут делаешь?

- Я грущу о своем дереве, - ответил Зай.

- О своем дереве?

Весной я решил посадить маленькое дерево в своем саду, за морковной грядкой. Мне казалось, что, если я его выращу... что-то измениться к лучшему. В общем не знаю, как тебе объяснить... Просто мне очень хотелось, чтобы у меня было свое собственное, ОСОБЕННОЕ дерево. Ты понимаешь?

Няк кивнул.

- Оно росло таким красивым и стройным, - продолжал Зай, - я разговаривал с ним каждый день. А иногда я прижимался к его коре щекой и закрывал глаза. Тогда мне казалось, что я слышу, что оно говорит мне в ответ...

Когда оно цвело... Это было так прекрасно, что я целый день плакал... и...и...

Зай вдруг замолчал на полуслове. Несколько минут продолжалась тишина, которую завывания ветра делали только глубже и безотраднее.

Наконец, Зай продолжил.

- Этот ветер сорвал с него все листья, не оставил ни одного... Это больше не мое прекрасное дерево... - из глаз Зая потекли слезы.

- Эй, они же вырастут снова, следущей весной! - попытался утешить его Няк.

- Я знаю, - прошептал Зай, - я знаю, но от этого почему-то совсем не легче... Придется ждать всю снежную и холодную зиму, придется продержаться столько тусклых дней и ночей...

- Эй, Зай, не нужно грустить! - повернулся вдруг Няк и улыбнулся, - это просто осень накрыла нас своим серым плащом. Не поддавайся ей, тогда она быстро пойдет дальше, играть с другими Няками и Заями... Просто не думай ни о чем и наслаждайся уютом и величием.

- Уютом и величием?

- В общем, неважно. Ты пойдешь ко мне, пить какао и есть рыбку?

- Ну, я в общем, не ем рыбу...

- Ну... Найдем тебе что-нибудь! Только для начала зайдем за Монстриком. Сегодня ведь понедельник, да?

Через час все трое сидели в доме у Няка и веселились, забыв о грусти и тревоге. В камине весело потрескивали дрова, выпуская в трубу сотни искорок-звездочек, несущихся и гаснущих. В огне мелькали странные узоры. За окном качались деревья, запоминая все вокруг в его первозданной красоте.

Зай не знал этого, но то самое, особенное дерево в его саду в этот момент думало:

- Надо хорошенько выспаться за зиму, чтобы следущей весной порадовать Зая самыми сочными и яркими побегами на всем острове... А потом я буду цвести самыми благоухающими цветами... Надо только выспаться... Только выспаться...

                Святослав Элис