Портрет

               

            Немало устав за последнее время, Александр Ильич произвел в голове мысль, что неплохо было бы отдохнуть. Эта простая мысль немедленно его согрела, заставив потянуться, откинуться на спинку кресла и весело подмигнуть портрету человека с бровями, похожими на усы, до сих пор, по странному недосмотру, висевшему в его кабинете.
            Читатель усмехнется: "Как же, так и поверил! Это, значит, везде поснимали, а у Александра Ильича висит. На следующий же день снимают! Уж с этим порядок! " Если у кого возникла мысль, что Александр Ильич не соответствует должности или, упаси Б-г, не поддерживает политическую линию, тот сильно заблуждается. Александр Ильич - умнейший человек, абсолютно соответствующий и поддерживающий любую линию.
            Портрет с бровями, это скорей секрет Полишинеля, нежели парадокс! Современный либерализм и вольнодумство, охватившее широкие слои, не могли обойти и Александра Ильича.
Фокус заключался в том, что посетитель, получив дружелюбное разъяснение о причинах отказа в деле, по просьбе Александра Ильича поворачивался к висевшему портрету и слышал приблизительно следующее: "Ушли времена беззакония, товарищ! И они никогда не вернутся! В этом наша сила!"
            - Что ж Вы его не замените? – обалдело спрашивал посетитель.
Александр Ильич, любивший все продумывать до мелочей, выходил из-за стола и, остановившись между посетителем и портретом, простирал руку к человеку с бровями и трагическим голосом сообщал: "Это напоминание всем нам! Это не должно повториться никогда!"
            Впрочем, когда дело ладилось, довольный посетитель слышал то же самое. Коллеги Александра Ильича считали его большим оригиналом. Сам же Александр Ильич, прослыв среди равных ему по рангу, еще большим умником, посмеивался про себя, переглядывался, будучи в одиночестве, с портретом, подмигивал ему и говорил: "Такие, брат, дела!" В общем, вел себя с портретом фамильярнейшим образом и как-то, по-мальчишески, несолидно. В минуты огорчений доходил до того, что строил человеку с бровями всякие потешные рожи со скошенными глазами, ругался обидно, иногда и не по-книжному, однако, эффекта достигал – настроение у него улучшалось. Вот и сейчас, подмигнув своему визави, Александр Ильич шутливо произнес: "Вот, брат, я сейчас в баньку поеду, попарюсь с веничком"...
            Незамедлительно набрав номер знакомого директора бани, Александр Ильич услышал плохую новость – баня остановилась. Директор кричал в трубку, что сгорели какие-то предохранители, вот баня и остановилась. Ужас! На вечер намечен юбилей известного лица, будут дамы. Как выкручиваться никто не знает… Какой юбилей без пара?! Что будет страшно подумать... Приглашены артисты, какой-то космонавт и спортсменки из художественного плавания в пресных водах бассейна. Голова идет кругом, волосы стоят дыбом, сердце останавливается, открыта вторая пачка валидола …
            Александр Ильич уже невнимательно слушал директора, он думал, куда бы поехать попариться. Сандуны и Центральные отпадают. Времена, когда снимали с должности прямо в бассейне, ушли в прошлое, не в этом дело. Просто там могли быть нежелательные встречи. А Александр Ильич не любил служебных разговоров во время отдыха.
            Положив трубку, он встал из-за стола и, решил съездить в "Минаевские бани". Ещё во время разговора с директором, в его мозгу, немного помешкав, выскочило название "Минаевские бани". В эти бани он ходил с друзьями в студенческие годы. Он даже вспомнил обшарпанное здание, двери с облупившейся краской, пивной ларек и чудо техники того времени – автомат, заправленный тройным одеколоном. Все это было двадцать пять лет назад и прочно засело в памяти в то время юного и безгрешного Александр Ильича…
            И так, вперед! В парное чистилище Минаевских бань! Через тридцать минут Александр Ильич был уже на месте, а еще через десять поеживаясь, зашел в моечное отделение. Без хлопот нашел шайку и приступил с наслаждением к подготовке места для мытья. Он даже не удивился, что прекрасно помнит, как это делается. Александр Ильич набуравил крутого кипятку в шайку, ошпарил гранитные нары, проделав это несколько раз для верности, промыл место мылом, опять ошпарил и, только успокоившись в осознании стерильности моечного места, надел панамку и пошел париться.
            Напарившись и настегав себя веничком, с легким головокружением, Александр Ильич проследовал к своему чистейшему месту и… Нет-нет, все в порядке, пока ничего не случилось, все идет своим чередом. Решив больше не париться, Александр Ильич, отдышавшись, налил полную шайку теплой воды и приступил к мытью. Он намылил голову, на которой к зависти своих лысых сверстников, росла порядочная шапка черных, почти без седины волос. Шампунь образовал на его голове и лице нечто вроде кокона. Александр Ильич плеснул в лицо водой, а когда протер их, то неожиданно увидел мелкого чиновника из своего управления, по фамилии, кажется, Щербаков.
            "Вот тебе, бабушка, и Юрьев день", - подумал Александр Ильич и, боясь быть узнанным, непроизвольно сдвинул пену с ушей на нос… Замаскировавшись таким образом, он необычайно обозлился на Щербакова, посмевшего, представьте себе, оказаться в рабочее время в бане и так его напугавшего. И кого испугался…, козявку мелкую, планктон бухгалтерский. Позор, тысяча раз позор!
            Решительным движением смыв с лица пену, Александр Ильич зло посмотрел на Щербакова. Однако тот совсем не обнаружил испуга, напротив, улыбнулся Александру Ильичу, как старому знакомому. "Ну и парок сегодня, не то, что в прошлый раз!" - сказал Щербаков, направляясь к душу. Весь его вид, довольное лицо и неторопливая походка - ничего не выдавало какого-либо волнения или нервозности от встречи с Александром Ильичом. А у того, аж перехватило дыхание от этой развязности подчиненного, по-хамски подчеркивающего двусмысленность ситуации. Баня, мол, нас уравняла товарищ начальник. И меня ты не продашь, голубчик!
            Сейчас же, умнейший Александр Ильич, решил не отвечать Щербакову и…, как можно скорее, уйти из бани. Придав лицу бодрое выражение, он направился к душу, где мылся Щербаков. Стоя в потоке воды, Александр Ильич, неожиданно для себя, стал напевать, пытался даже насвистывать веселенький мотивчик, всем своим видом стараясь показать, как у него беззаботно и весело на душе. Какой-то, явно неответственный, товарищ с синим портретом на груди "вождя всех народов", мрачно ждал, опершись рукой о стенку, очереди в душевой отсек, где мылся Александр Ильич. На его кулаке был написан девиз: "От слов к делу!"
            - Ну вот, теперь и на работу можно… Без обеда, зато чистый, - фальшиво пошутил Александр Ильич и тут же почувствовал себя мерзопакостно. Эта фраза, обращенная к неответственному товарищу, предназначалась для Щербакова, но, как убедился Александр Ильич, его в соседнем отсеке не оказалось. "Смылся подлец!" - рассердился Александр Ильич, но, поняв, что получился каламбур, обмяк и даже улыбнулся себе в зеркало…
            Конечно, теперь было не до педикюрного оператора и "Жигулевского", не до ленивого разговора с банщиком, который охотно откликался на: "Послушай, братец..." Ах! Какая удача завернуться в простыни, предавшись парной усталости, послать всё к чертям и не о чем не думать. Как любил говорить Александр Ильич - “принять нирвану” …
            Нервно одевшись, Александр Ильич вышел на улицу. Вспомнив, что машины не будет как минимум час, попытался поймать такси, но не поймал. Поехал в троллейбусе, где попытка заплатить за проезд кончилась ничем, Александр Ильич просто не нашел кассу с билетами. Касс не было в автобусах и троллейбусах уже лет десять, вместо них на переплетах окон торчали компостеры. "Нововведение" расстроило Александр Ильича, тем более, что у водителя не оказалось талонов, и перспектива быть оштрафованным заставила его выйти на следующей остановке.
            Воистину опрометчивый поступок совершает руководитель, отпуская надолго персональный автомобиль! Всякое может случиться, ну, например, как с Александром Ильичом. И вот, он идет, совершенно беззащитный, по улицам Москвы и каждый…, страшно подумать, может запросто подойти к Александру Ильичу и…, не дай Б-г, обидеть нетактичным вопросом или независимым выражением лица. Да мало ли что… Опять же преступность, а вдруг, возьмут и обворуют, разденут, польстившись на бобры…, подумать страшно, даже предполагать не хочется. Когда же Александр Ильич добрался до кабинета, у него словно гора с плеч свалилась. В метро ему, кстати, весьма понравилось.
            Едва отдышавшись и придя в себя, не выпив и стакана чая с лимоном, Александр Ильич вызвал к себе Щербакова. Щербаков вошел в кабинет и застыл в позе подчиненности. Он не был согнут, глаза не смотрели заискивающе. Преданность и, как бы это сказать устремленность, передавались спинным мозгом Щербакова. Взгляд Александра Ильича не на чем не споткнулся, никакая деталь в Щербакове не раздражила его. Перед ним стоял образцовый чиновник, готовый на всё.
            Тот Щербаков, в бане, и этот были похожи абсолютно. Но Александру Ильичу было ясно, что это разные люди. Тем не менее, он спросил:
            - Когда Вы в последний раз были в бане?
Щербакова, почему-то, баня испугала.
            - Когда в бане был? – удивился Щербаков, - в прошлую пятницу с братом. Мы, обычно, по пятницам…
            - А кто Ваш брат, он, старше, младше?
            - Одногодки мы - близнецы.
            - Вот как! Что похожи друг на друга?
            - В бане нипочем не отличишь, как две капли воды...
            - А чем занимается Ваш брат, тоже, как Вы... - Александр Ильич сделал паузу, - по капитальному строительству?
            - Что Вы! Я по сравнению, с ним мелочь пузатая. Он далеко пошел – начальник очень крупного управления, только в другом Министерстве.
            - И что же вы у него не работаете?
            - Так ведь похожи мы… Нельзя так.
            - А! Ну да-ну да…
            Щербаков, хоть и сбитый с толку разговором о бане, все же был доволен течением беседы, так как за ним числилось опоздание с обеда на целых тринадцать минут, и он нервничал, направляясь на ковер к Александру Ильичу. Немного осмелев, Щербаков спросил вежливо Александра Ильича, по какому вопросу тот его вызывал.
            - Да вот, хотел узнать, когда Вы мылись в бане…
            - В бане? Так в прошлую пятницу..., с братом. Сегодня вечером пойду... Мы по пятницам с братом, но он сегодня не может, придется одному, видно.
            - Можете идти, Щербаков…
            Александр Ильич проводил взглядом Щербакова и только, когда тот вышел из кабинета, посмотрел на портрет человека с бровями. И…увидел, что портрет улыбается. Будучи материалистом, Александр Ильич не мог впасть в мистику и предположить, что портрет улыбается самостоятельно. Однако, в самый первый момент произошел разрыв непрерывности материалистического мировоззрения Александра Ильича, и он поймал себя на мысли, что ему очень хочется залезть под стол. В следующий момент его секретарша услышала истошный крик из кабинета начальника. Она вбежала... Шеф бледный, как белая стена, стоял у окна и, показывая пальцем на портрет, кричал: "Что это такое, я Вас спрашиваю?" Обескураженная секретарша виновато заулыбалась: " Александр Ильич, я хотела, как лучше, тот уж больно строг был, а этот точь-точь такой, только улыбается. Вот я и попросила завхоза заменить. У него на складе этих портретов навалом. Еще не сактировали. Я подумала, все же веселей как-то будет!"
            - Снять к чертовой матери, - ревел Александр Ильич, - убрать, чтоб я не видел… этого… - и тут ввернул обидное слово. Расстроенная секретарша вызвала завхоза, и он снял портрет.
            - Александр Ильич, - неуверенно обратился завхоз, -кого же теперь вешать?
            - Кого, кого, - злобно ощетинился Александр Ильич, - сами не догадаетесь кого… Пушкина мне в кабинет - и дело с концом… Он вечный!
            Вот такая история вышла. Щербаков позвонил своему - брату начальнику, но, уже помытый, брат сказал, чтоб тот не морочил ему голову…
            - Я же тебе сказал, что сегодня не могу - у меня мероприятие… Понял? Иди в баню! Ну, тот и пошел в баню...

1987г.