Он расставался со мною 20

                20

          В кофр мы сложили все – и наряд на чтение, и наряд на фуршет, и пару свитеров, и пару кофточек, белье, массу кремов и косметики, дорожные брюки и брюки на выход, даже полотенчико, «которое должно быть твое», пижаму и бумажные носовые салфетки. Из украшений – только Сваровский, как сказал Али, «Один раз блеснешь, и достаточно». Две моих книжки – «Солнце осени» и «Не клянись»,  журнал «Русское слово», с которого я должна была прочитать свой рассказ. Тетрадь для записей, которую купил мне Али и пару ручек. Фотоаппарат. Одно забыли - зарядное устройство на телефон. Но это я обнаружила не сразу.

     Сразу я обнаружила, что в Вене может заблудиться только дурак.
      С автобуса, на котором я приехала,  достаточно проехать две станции на скоростной электричке S-bahn (синего цвета указатель) и вот он – Rennweg! Одна из центральных улиц, на которых находится мой отель «Artis Hotel Wien». Четыре звезды. Посольский район. Пять минут ходьбы до Бельведера.
     И о чем это я с Али спорила? О взмахе руки?!
     Я вошла в отель –  на рецепции получали ключи Левицкий и Савельев.
      Они поздоровались со мною так, как будто мы вместе в РЦНК г. Праги бирки в гардеробе получаем. Поздоровались и прошли к лифту. Я подала свой паспорт служащей, и так же невозмутимо получила свой ключ. 517 номер. Что непонятного? Пятый этаж, окна во внутренний стеклянный двор, все сияет, шторы плотные, постели мягкие. Шкафы из черного дерева,  столик - секретер, стул, тумбочка, кресло, телевизор.  Холодильничка я не приметила, так, какой-то черный ящик возле телевизора. Гравюры в вычурных рамах. Большое зеркало. Красота. 
 
     Только непонятно, куда и когда идти.
     Я отправила Левицкому смс-ку:
     «Сережа, у вас какой номер?»
     «315» - был ответ.
     Я спустилась на третий этаж, и застала Левицкого и Савельева за откупориванием бутылки бехеровки. Разумеется, они мне налили рюмку. Я ее выпила.
     - Через полчаса нас в местный РЦНК повезут, на концерт, и только потом на ужин, и на ужине только один бокал вина, так что надо заранее подготовиться, - невозмутимо сказал Сережа. Я выпила вторую рюмку и даже съела бутерброд Савельева. Потом пошла и переоделась в выходные брюки и свитер. Подошло время спускаться к автобусу.
     Только когда мы шумным кагалом двинулись по вечерним, ярко освещенным широким улицам, с грандиозными силуэтами домов, дворцов, парков и площадей к «местному» РЦНК, я онемела. Я ехала по имперскому городу!
     Я никогда не ехала по имперскому городу.
     Я даже никогда не видела имперского города.

     - Как тебе не стыдно, Ира, - позже пеняла мне Гейлова, - ты каждый день видишь имперский город, ты живешь в нем, и этот город – Прага! Когда Прага была в три раза больше Парижа – Вена была захудалой деревенькой, в ней жило триста тысяч жителей, из которых две трети вымерло от жестокой чумы 1679 года. Все, что ты видела грандиозного в Вене – это все нео. Девятнадцатый век! Конец! Нео - ренессанс, нео - барокко, нео – классицизм, только раздутый до гигантских размеров, как лягушка, которая хотела стать быком. Да, есть у них одна подлинная  готика – гордость и дух Австрии, Собор святого Штефана, начало строительства которого относится к  двенадцатому веку, но и тот они целиком передрали с Собора святого Витта в Праге. Да, Габсбурги шестьсот лет правили империей, но триста лет из них жили в Праге, как в своей столице, и Прагу строили, как свою столицу!

     И Маришка оскорбилась за Санкт-Петербург. Мол, он тоже был имперским городом триста лет. Да ведь триста – не шестьсот. Ни один город в России не может похвастаться тем, что шестьсот лет им владели императоры, и за шестьсот лет такого понастроили, в свою-то стать и со своими-то представления о величии, что у русского человека  дух захватывает.
      Плюс внутренние дворы в Питере какие?! Натуральные колодцы, как пить дать колодцы, и на небо из них смотришь, как из колодца (это я уже Наташке делилась), а в Вене – любой внутренний двор – как каре на параде – или сад там или парк,  и везде скульптуры, скамеечки, детские площадки, фонтаны, небо голубое, целуется солнцем.

   Такой же двор был внутренним двориком РЦНК, арендовавшим два этажа в огромном особняке девятнадцатого века.

      В самом РЦНК все было в красном дереве, как в рамах картины. Арочные окна в фойе с пятиметровыми витражами. Фрески на потолке. Ниши с вазами. Изящные перила парадной лестницы. Рояль. Сам зал небольшой, хоть и высоченный, и сцена небольшая, хоть и с отличной акустикой, но шестьдесят человек в два ряда  там вместилось, (нас из автобуса около тридцати, местных около двадцати и московских десять), и еще пространства перед сценой хватило для президиума и кафедры с микрофоном.
     Мы с Савельевым уселись на самом последнем ряду, посередине, охватывая всю картину целиком, и принялись комментировать выступления артистов. Собственно, артистка была только одна – заслуженная артистка России Ксения Воловик, исполнительница русских народных песен. Когда она пела «Метелицу» - пятиметровые витражи звенели.
      Выступающих же было трое – два классика отечественной поэзии – Кушнер и Чухонцев – и в качестве конферансье при них - Чупрынин.  После ужина они так быстро исчезли, что я не успела  с Чупрыниным  поздороваться, и целый фестиваль уже больше не объявлялись, так что я с Чупрыниным   не успела и попрощаться.

      Зато на самом ужине, в шикарном итальянском ресторане мне посчастливилось сидеть за одним столиком не только с членами пражской делегации Левицким и Савельевым, но и с несравненной Ксенией Воловик, и ее невероятно обаятельным супругом Олегом Воловиком.
     Ксения вблизи оказалась еще моложе, еще красивей и еще скромней, чем была на сцене. Олег весь вечер веселил нас байками о том, как  за два года он поставил шесть памятников Пушкину в различных городах мира, в том числе и в Панаме, потом оказалось, что это не байки, а самые что ни на есть реальные факты.  И сам Олег – только для нас Олег,  а так-то он  Президент Международной Федерации русскоязычных писателей зарубежья. Со штаб-квартирой в Лондоне и постоянным  домашним адресом в Будапеште. Фантастика.