В страну глухих

Хочу, хочу, хочу в страну глухих! Слышать никого и ничего уже не могу! Уберите звук к чертовой матери! Ну, хоть без чертовой, но уберите, пожалуйста! Тишины хочу, тишины!

Утром глаза открыть не успел, а сверху уже слышен топот сильных, молодых, здоровых ног и эта самая, так сказать, музыка, которая напоминает бой в барабан. Сверху тебе так тупо по башке пристукивают и пристукивают, пока наконец эти молодые и жизнерадостные из дома не уйдут.

Встал, одну кнопку нажал: «Женщина с ребенком выбросилась с 14 этажа».
Нажал вторую: «Обманутый муж взорвал дом соперника». Нажал третью: «Дети из детдома вскрыли себе вены». Нажал четвертую: «Самолет столкнулся с трактором – летчик был пьян». Нажал пятую: на «Пусть говорят!» все орут друг на друга, никого не слушая. Нажал десятую: «Две дамы выехали на встречную полосу и оказались в морге».

Смотрю без звука: вертящийся полуголый дамский зад, тюрьма, наручники, пожар, наводнение, землетрясение, снова тот самый зад, авиакатастрофа, нож в сердце, пистолет у затылка, прикладом по башке, труп на асфальте, ребенок плачет, бомж с синяком во все, так сказать, лицо телеоператору грозит кривым грязным пальцем и опять зад, только уже другой… Все. Выключаю. Хватит с меня.

Включаю музыку. Синхронно сосед включает дрель. Интересно, что он сверлит и сверлит в самое непредсказуемое время? Сколько дырок ему надо сделать в этой бетонной панели? Сто или двести? Потому что сверлит он уже неделю с перерывами. Что б тебе в голове дырку просверлить! Или в каком другом месте!

Выхожу на балкон. На соседнем балконе собака лает и воет. Хозяева ушли и оставили ее одну, пущай воздухом дышит. Бобик, солнышко, не лай, пожалуйста, я тебе кусок колбаски сейчас брошу. Колбаса кончается, а я попасть на соседний балкон никак не могу.
Бедный Бобик! Облизывается. Я облизываюсь тоже.

Иду на улицу. В нос шибает автомобильными выхлопными газами и пищевыми отходами. На тротуаре, как обычно, что-то долбят.  Экскаватор яму роет. Машины, кругом машины тарахтят, тарахтят, тарахтят. Ребенок ревет, весь в соплях, мамаша его лупит и кричит его пуще. Зачем ты, мамаша, ребеночка-то рожала?

Сворачиваю в парк. Там вопли: аттракцион такой, что дух у людей захватывает, они и вопят. Вверх – вопят, вниз – опять вопят. В поисках острых ощущений. Опять же музыка попсовая  на всю катушку. Нет, и здесь тишины не найдешь. 

Ухожу в самый дальний уголок парка, сажусь на лавочку. Кажись, тихо. Ой, что это? Пятеро парней по второй разлили и такой мат-перемат доносится, что и не передать. А говорили: штрафуют, штрафуют. Ни за что не штрафуют, ни за разлив-распив, ни за мат.

Опять домой. Пыньк на кнопку: «В квартире нашли склад оружия». Пыньк на другую: «Сосед соседку топором зарубил и взял 700 рублей». Пыньк на третью: «Лавина с гор накрыла собой группу туристов».  Пыньк еще: «В храмах Ватикана занимались педофилией». Спасибо, други!

Нет, это все надо параллельно отключать: слух и зрение, пару таблеток под язык – и под одеяло с головой, а сверху еще и подушку. На всякий случай.