Нездоровая любовь

В полдень, когда Мария не явилась на ею же назначенную встречу, Дианой невольно овладела тревога. Осведомлённая о  пунктуальности и обязательности подруги, она понимала, что для этого должна быть серьёзная причина. Чем дольше она ждала, тем неспокойнее становилось на душе. Она почувствовала слабость и непонятную дрожь в теле. Присев на пенёк, она решила собраться с мыслями и решить, как быть дальше.  Но тут ей вспомнились времена, когда на месте этого пенька цвела распрекрасная яблоня. 

Совсем детьми приходили сюда девочки, взбирались на самую макушку  яблони и одно за другим поедали сладчайшие плоды чудо-дерева. Наевшись до отвала, они набивали карманы яблоками и спешили к братьям, чтобы и те могли насладиться прелестями наливных красавиц. И когда яблоки ещё были недозрелыми, кислыми и каменными, они и тогда сбивали их с веток и, щурясь, поедали, словно деликатес. Со временем девчонки подросли и из резвых пацанят стали превращаться в цветущих барышень. Тогда-то Арман, брат Марии, деликатно объяснил им, что время лазать по деревьям и задирать юбки прошло. Теперь им следует вести себя скромнее, не бегать и скакать козочками дни напролёт.
 Поначалу их это жуть как разозлило, девочки взбунтовались – как это так? Но вскоре, видимо осознав справедливость замечания, смирились. Они по-прежнему вместе проводили своё свободное время, но больше не играли в войнушки и не лазали по деревьям. Теперь они  мирно и спокойно беседовали о своём, об девичьем.
 Сегодня Диане исполняется девятнадцать. Она на год и два месяца младше Марии. Девочка росла в дружной семье. Им с братом Георгом повезло быть  желанными детьми. Их родители  долго не решались заводить детей, после того, как их первенец скончался от пневмонии в трёхлетнем возрасте. Но когда, наконец, справившись с горем, они решились начать жизнь заново, судьба оказалась к ним столь благосклонна, что подарила ещё одного сына. Счастье вновь поселилось в их доме, а когда через пару лет на свет появилась она, их любимая дочурка, свет очей, как называл её отец, и вовсе наступила благодать. 
 А вот Мария не могла похвастать безоблачным детством. В четыре года страшная трагедия лишила её с брата близнецом сразу всех родных: отца, матери и бабушки.  Возвращаясь с поездки на дачу на собственном автомобиле, они сорвались в пропасть и потонули в озере.
Ребятишки как раз гостили в доме своих крёстных, родителей Дианы.
 После  трагедии нечастные сиротки остались в одиночестве, в огромном пустом доме. Правда у них ещё оставалась родственница, тётка по отцовской линии, но она была старой и больной женщиной, практически не покидающей стен собственного особняка и общалась исключительно со своей сиделкой.
 Но, к счастью, деткам повезло с крёстными, они были  людьми сердечными и понимающими. Не раздумывая ни секунды, они перевезли сироток  к себе и на протяжении многих лет холили и лелеяли их, не ставя разницы между ними и своими детьми. И сейчас, когда дети повзрослели и переехали в своё родовое гнездо, их отношения продолжают оставаться тёплыми, такими, каких сегодня не часто встретишь даже между родителями и детьми.  Все выходные и  все праздники они, как правило, проводят вместе. А  девчонки, и вовсе неразлучны.
Тепло и сердечно складывались отношения Марии и Армана. Правда, иногда их любовь доходила до абсурда, чаще со стороны Армана. Однажды, он чуть было не подрался с Георгом и лишь из-за того что, возвращаясь с работы, увидел, как они с Марией сидят во дворе в беседке и мирно беседуют. Юноша просто впал в неистовство и весь аж затрясся от гнева.  Словно разъярённый зверь бросился он на недоумевающего Георга и с такой силой ударил его по носу, что у бедняги хлынула кровь.  Мария, на глазах которой происходила эта немая сцена, не на шутку перепугалась, но, ей всё же удалось сохранить самообладание.  Она понимала, что вряд ли на этом всё закончится, поэтому  перегородила собой брату путь, чем только подлила масла в огонь. Оттолкнув сестру, Арман повалился на перепачканного кровью юношу и стал  колотить его, раздаривая удары направо и налево. Ну и Георг, разумеется, не оставался безучастным, битва была на равных. К счастью, в ход поединка вмешался однокашник Армана, который волею судьбы именно сегодня решил нанести другу визит. Он был мастером спорта по греко-римской борьбе, и ему не составило труда разнять драчунов. Через пять минут недоразумение было разрешено, Арман осознал всю нелепость своего поступка и при свидетелях извинился перед крёстным братом. После эту глупую историю уже никто и никогда не вспоминал.

Прождав ещё минут пятнадцать, Диана решила больше не гадать и прямиком направилась к дому Марии, чтобы уже там, на месте выяснить, что к чему. Дабы сократить путь, девушка пошла не по заасфальтированной дороге, а напрямик, через кедровую рощу. Добежав фактически до конца рощи, она споткнулась, и если бы не ветка, за которую ей удалось ухватиться, непременно бы упала и расшибла себе колени.  Нагнувшись, с целью  выяснить, что собой представляет остановившее её препятствие, девушка обнаружила, что это не что иное, как записная книжка Марии, ею же ей подаренная прошлым летом. Видимо она так спешила на встречу, что не заметила, как книжка вывалилась у него из кармана. Скорее всего, так оно и было. Но где в таком случае сама Мария?

 Когда Марии исполнилось двенадцать, старая тётка  скончалась, и сиделка, оказавшаяся на редкость порядочным человеком, незамедлительно сообщила об этом людям, заменившим сироткам родителей. В полном составе семья выехала на похороны. После завершения траурной церемонии, местный нотариус вызвал к себе ребят вместе с крёстными  и сообщил, что, согласно завещанию, Арман и Мария – единственные наследники покойной. Тётка хоть и прожила долгую и насыщенную событиями жизнь, так и не обзавелась семьёй,  и  как следствие, прямыми  наследниками, о чём она весьма и весьма сожалела.  Возможно, именно поэтому она и внесла в завещание пунктир, согласно которому Арман вступает в права наследства сразу же по исполнению восемнадцати лет, а Мария только после вступление в брак и рождения ребёнка. До тех пор всем, абсолютно всем будет управлять Арман. 
 Новость о свалившемся с неба наследстве обрадовала сироток, а  небольшой нюанс, относительно вступления в права их вовсе не занимал. 
Как только Арман вступил в права наследства, они перебрались в родительский дом. Огромный особняк, что оставался после смерти тети был продан за большую сумму, и теперь у них было достаточно средств не только для безбедного существования, но и для того, чтобы помочь, так много сделавшим для них крёстным.    
 Несмотря на условие завещания, тётушкиными дарами в значительной мере пользовалась Мария. Арман на себя особенно не тратился. А вот на многочисленные прихоти сестры, это да. Но его это всё даже забавляло. 

Так в неведении и тревожном предчувствии Диана дошла до дома, в котором проживали Мария и Арман. Её всегда удивляло, как это им не страшно одним в таком большом доме, хотя, чего собственно бояться? Подойдя к калитке, Диана обнаружила, что та заперта, и уже это выглядело странным. Она точно знала, что калитка всегда запиралась исключительно на ночь и то, только для того, чтобы кто-нибудь ненароком не растоптал их цветник. Мари сама рассказала ей об этом, они даже нередко спорили по этому поводу, так как  их мнения кардинально расходились. Убедившись, что в доме никого нет, Диана помчалась в офис, где служил Арман. Юноша окончил юридический, и теперь практиковал, занимаясь мелкими рутинными делами. Разумеется, особого удовольствия ему это не доставляло, учитывая его амбиции, но он также был весьма и весьма разумен и прекрасно понимал, что всему своё время.
  Придя на место, Диана выяснила, что Армана нет, и это только усилило её беспокойство. Секретарша сообщила, что сегодня с утра Арман явился в страшном возбуждении и, сославшись на проблемы в семье, попросил три дня отгула.
  Что это за семейные проблемы? Отчего Мария ей  ни о чём не сообщила?
Не представляя, что делать дальше, Диана вернулась к себе, уселась в глубокое кресло и, полная тревоги и беспокойства, стала дожидаться вестей.

Родительский дом сирот можно назвать большим, если конечно не сравнивать его с особняками, оставшимся в наследство от тёти. Это старинный дом, однако, с прекрасной  внутренней отделкой. Перед тем, как переселиться в него, ребята, не собственноручно конечно, но на свой вкус и цвет капитально всё в нём отремонтировали. Весь первый этаж занимал зал, просторный, светлый, в пастельных тонах. Обои на стенах изображали раскрывающиеся пурпурные розы, а солнечные лучи, проникающие в комнату сквозь массивные оконные отверстия, создавали иллюзию жизни и розы будто оживали. Отслужившая приличный срок мебель не имела ничего общего с  раритетом  и прекрасно вписывалась в интерьер комнаты. Потолок был бледно-розовой окраски, и даже немалочисленные миниатюрные лампочки, вкрученные в люстру, и те  имели розоватый оттенок.  Второй этаж делился на два корпуса. Один, тот, что принадлежал Арману, был  крайне слабо освещён, солнце практически не захаживало туда, да и обои, и мебель, всё в нём было мрачным и скучным. Зато вторая половина, королевские владения Марии, напротив, выглядела живо и жизнерадостно, здесь почти до самого заката обитало солнышко.
Корпус весь являлся, как бы отражением неба, неба чистого и лучезарного. Здесь всё переливалось в голубых, синих и фиолетовых тонах. В просторной спальне Марии было две двери. Одна непосредственно вела в неё и коридора, а вторая, едва заметная, выходила  на балкон, сооружённый в виде крылатого корабля, крылья которого играли  роль цветника. Причём на этом цветнике росли не розы и пионы, а фиалки, анютины глазки и вьюны, свисающие  в сад. Кроме вьюнов сад соединяла с балконом ещё и винтовая лестница, поэтому Марии не составляло труда преодолеть несколько ступенек и очутиться в сказке. Именно в сказке, поскольку сад и впрямь был сказочным. Массивные густые деревья возвышались над домом словно великаны. Но  и в этом великолепии у неё было своё, излюбленное место. Оранжерея. Она могла часами не покидать её пределы и мечтать, мечтать, мечтать. В окружении цветов девушка чувствовала себя легко и непринуждённо, трудности и проблемы обыденной жизни, казалось, не касались её здесь. Как знать, возможно, в такие минуты она и себя немного ощущала цветком. 
 Несмотря на маниакальную любовь к цветам Мария не была безразлична и к деревьям. Она вообще ни к чему и ни к кому не была безразлична. Бродя по саду, она как с живыми разговаривала с деревьями, и те, казалось, слышали её и поддерживали беседу. Прямо за окном спальни возвышалась любимица Марии, рослая ветвистая яблоня. Девушка вообще, с самого детства очень любила яблоки. С лёгкостью взобравшись на самый верх красавицы, она срывала самые спелые ароматные плоды, и с жадностью поглощала их. У неё была даже своя особенная ветка, очень толстая, прочная и  надёжная. Усаживаясь на неё, девушка вкушала яблочный аромат, рассматривая мир, как она любила повторять, с высоты птичьего полёта. В целях безопасности она соорудила себе страховку, а именно, закрепила на верхушке дерева трос, на другом конце которого  связала петлю. Взобравшись на излюбленную ветку, она вдевала петлю через голову и затягивала её на поясе. Не приведи Господь, что пойдёт не так, петля лишь слегка сдавит её хрупкую талию. Однако Армана ничто не успокаивало и всякий раз, когда сестра отправлялась в сад, его охватывала тревога. Он даже запрещал ей лезть на дерево, но разве Марии что запретишь? Она никогда не отличалась покорностью и послушанием. И Арман повоевал, повоевал и сдался,  хотя волноваться не перестал.


 Ничто не могло успокоить Диану, и даже трансляция любимого ею мультфильма не скрашивала ситуацию. Свернувшись в кресле калачиком, и приковав внимание к телефону, она молилась, молилась о том, чтобы этот злосчастный аппарат зазвонил. Но он не звонил. Тщетно девушка пыталась припомнить хоть что-нибудь из разговора Марии, что указывало бы на возможную поездку или на какие-то неотложные дела. Зато она не могла не вспомнить, как дрожал её голос, когда она рассказывала, что ночью к ним в дом пробрался грабитель. Она клялась, что отчётливо слышала крадущиеся шаги, и что самое удивительное, ей показалось, будто в саду что-то распиливали. Она так же намекнула о возникшем у  неё подозрении, относительно недавнего, неприятного и весьма загадочного происшествия. Она, вроде даже собиралась сказать, кого подозревает, но… не сказала. Видимо, решила, что лучше при встрече.  Речь, наверняка, шла о происшествии трёхмесячной давности. Тогда Мария не на шутку перепугалась.
 У Марии с самого детства была странная привычка, она никогда не включала в спальне свет перед сном свет. Зайдёт, расправит постель, переоденется и…На все доводы в пользу электричества,  она отвечала, что ей вполне хватает того освещения, что предоставляют ей луна и звёзды. Но вот недавно, проходя мимо письменного стола по дороге к постели, она нечаянно зацепилась за что-то рукавом, это что-то пошатнулось и грохнулось на пол.  Раздался звон разбитого стекла, и ей ничего не оставалось, как включить свет. В следующее мгновенье она обнаружила, что опрокинула свою любимую  вазу, которая, между прочим, всегда стояла на тумбочке подле кровати. Почему она оказалась не на месте, Мария аккуратна до дотошности. Выходит, кто-то заходил к ней в комнату и переложил вазу. Но кто? Зачем? А что, если это она переставила её и позабыла об этом? Возможно ли такое?
Собрав осколки и опустив их в мусорное ведро на балконе, Мария подошла к кровати, приподняла край покрывала и уже готова была присесть на кровать, как вдруг… В постели, прямо в ногах лежала пчела, которая при всём своём желании не могла бы сама туда залететь, поскольку у неё были обрезаны крылья. Выходит, её кто-то сюда принёс и уложил к ней в постель? О, это была не обычная пчела, как могло показаться на первый взгляд. То было крайне агрессивное насекомое, гибрид Apis Mellifera scutellata или попросту африканская медоносная пчела. Мария хорошо знала это, поскольку в доме у крёстного была целая коллекция насекомых и эта убийца – одна из её составляющих.  Хотя в  одном укусе этого существа содержится всего 0,3 мг яда, по своим свойствам он похож на яд некоторых змей. К тому же укус может многократно повторяться, и это тоже одна из особенностей данного вида. Учитывая, что у Марии аллергия на укус любых пчёл и ос, эффект стопроцентный. Вцепись это насекомое в неё, Марию уже было бы не спасти.
Вспоминая все эти подробности, Диана всё больше убеждалась в том, что её опасения и тревога не напрасны. Как могла попасть к ней в постель эта тварь, неужели она из папиной коллекции? Если да, это означает, что кто-то выкрал её оттуда. Но кто и зачем? Неужели кто-то желает Марии смерти? Подобное не укладывалось в голове. Мария была сама безобидность. А ещё эти прокравшиеся ночью грабители, реальны ли они, или это просто плод воображения напуганной девицы? Но ведь Мария сказала, что слышала, как в саду что-то пилили, что и это галлюцинация? А если ей не показалось и всё это действительность? Кошмар!  Неизвестно, связаны ли эти события между собой, а главное, есть ли связь между ними и  исчезновением Марии?
 Появление Георга прервало её размышления. Брат буквально вбежал в дом, лицо его было белее савана, губы синие и  судорожно вздрагивающие.
- Диана! Мария, Мари..! – только и успел он произнести, прежде чем чувства покинули его.
 Диана  поняла, что её страхи оправдались, случилось нечто непоправимое.
 
 А в это время в саду близнецов всё было как всегда: те же деревья, те же цветы, те же птицы на ветвях. И всё  же, всё было явно по-другому, всё не так. Жизнь словно покинула этот райский уголок, птицы не трезвонили, ветер не колыхал ветки стройных деревьев, цветы не благоухали. Сад оказался объят тишиной, тревожной, пугающей тишиной. 

 Когда после тщательных попыток достучаться до домочадцев, Георг, потеряв терпение, перелез через забор, его тут же охватила непонятная тревога. Входная дверь была открыта, но юноша интуитивно помчался в сад. Что-то подсказывало ему, что его любимая там. Подойдя к пресловутой яблоне, он окликнул  девушку, но та не ответила, Георг снова окликнул её и снова ничего.
- Ну, довольно. Ты же знаешь, что я всё равно тебя найду. Тебе не скрыться от меня, будь ты  хоть на краю света. 
 Решив, что на этот раз розыгрыш затянулся, юноша приблизился вплотную к дереву и поднял кверху глаза. О, ужас!!!
- Нет, Мария! Нет!
 Дальше Георг ничего не помнил, ни как дошёл домой, ни как лишился чувств. Диана с трудом привела брата в сознание, но выяснить, что произошло, не представлялось возможным. Георг был как во сне и только повторял: « Мария, нет». Убедившись, что Георгу ничего не угрожает, Диана попросила соседского парнишку побыть с ним, а сама поспешила к дому близнецов, понимая, что именно там кроются ответы на все волнующие её вопросы. На этот раз ворота оказались распахнутыми настежь, и не удивительно. Это Георг оставил их таковыми. Так же как и брат, Диана прямиком кинулась к яблоне. Через несколько секунд, перед её глазами возникло то, что лишило её брата чувств: высоко от земли, слегка раскачиваясь в потоке внезапно возникшего сумасшедшего ветра, висела Мария. Её хрупкую белую шейку стягивала петля, та самая, что должна была её оберегать.
 Соседка, видящая в ужасе выбегающего их ворот Георга, побоялась войти внутрь, однако ей хватило ума вызвать полицию и скорую. Через несколько минут труп девушки уже лежал на носилках. Глаза её были открыты, и Диане показалось, будто в них застыл вопрос.

 Осмотрев место происшествия, полиция с уверенностью заключила, что произошёл несчастный случай. Какой бы прочной не казалась ветвь яблони всему суждено рано или поздно дать трещину. И надо же было ей обломаться именно в ту секунду, когда Мария надевала на себя страховку.

Итак, всё вроде бы разрешилось, вопросы, терзающие Диану, перестали быть вопросами. Всему нашлось ужасное, но правдоподобное объяснение. И всё же что-то ещё кроме горя и отчаяния мучило девушку. Очень уж всё гладко. Кричащий о себе несчастный случай рождал у неё серьёзные сомнения. Стараясь оставаться незамеченной, Диана приблизилась к месту события, (полиция даже не отцепила его) подошла туда, где валялась одна из виновниц несчастья, обломанная ветвь,  и попыталась на расстоянии рассмотреть её. Странно, но она ничуть не удивилась, обнаружив, что ветка не обломлена, а аккуратно распилена. И как это эксперты этого не заметили? Ветка это то, на что они должны были обратить особое внимание.
 Выходит, Марии не показалось, и  в саду действительно ночью кто-то был. И почему это она ни о чём не рассказала Арману? Возможно, опасалась его реакции, она понимала, что, узнав о ночном происшествии, он запретит ей появляться в саду, и на этот раз  сделает всё, чтобы запрет его не был нарушен.
 Первое, что пришло на ум Диане, это незамедлительно рассказать обо всём полиции, убедить их ещё раз как следует всё осмотреть. Но страшные подозрения, пускающие свои корни всё глубже в её сознание, побуждали девушку не спешить и попытаться сначала во всём разобраться самой.

 На следующее утро тело Марии привезли на машине скорой помощи домой. Когда носилки с телом вносили в дом, Диане показалось, будто в конце коридора показалась и тут же исчезла чья-то тень, однако она  не стала заострять на этом внимание, поскольку, учитывая всю трагичность ситуации, ей могло и показаться.
Тело Марии внесли в спальню. Вот она, лежит себе неподвижная, и как будто ещё более красивая. Кажется, она просто спит, спит спокойным, безмятежным сном. Русые волосы застилают собой покрывало, маленький курносый носик, как всегда вздёрнут, а сочные ярко-красные губки если и побледнели, то лишь слегка. Народу было много, и все присутствующие наблюдали за трагичной картиной. Но не было ни слёз, ни рыданий, сплошное оцепенение.
 И тут раздался глухой треск. Он то и вывел всех из непредвиденного транса. Позабыв о покойнице, все бросились к кабинету Армана, поскольку было очевидно, что то, что произошло, произошло именно там. Никто ничего не говорил, но Диане могла поклясться, что слышала выстрел. И, к сожалению, она не ошиблась. Когда толпа взломала дверь и оказалась в кабинете, было уже поздно. В кресле, в неестественной и весьма неудобной позе сидел Арман, а рядом с ним  валялся револьвер.  Кто-то наклонился над молодым человеком и попытался нащупать пульс, но его не оказалось. Арман скончался мгновенно от выстрела в висок. Всех охватила паника. Старушки крестились и шептались о родовом проклятье, и Диана, невольно поймала себя на том, что соглашается с ними. Иначе чем объяснить, сначала родители, а вот теперь…
 Относительно самоубийства у полиции не возникло никаких сомнений. Очевидно, юноша не сумел пережить потерю сестры, но это и не удивительно.

 Пасмурно. Только что Армана и Марию навечно уложили  рядом с родителями. Теперь уже больше никто не посмеет разлучить их. Какое нелепое завершение рода, хотя, смерть, она всегда нелепа.

 Прошло два месяца. В цепи последних горчайших событий, Диана абсолютно позабыла о найденной в тот злополучный день записной книжке. И вот теперь, неторопливо перелистывая страницу за страницей, она надеялась найти хоть что-то, что поможет  пролить свет на весь произошедший за последнее время кошмар. Где-то на середине она обнаружила сложенный в несколько раз тетрадный листок. Раскрыв его, девушка поняла, что это адресованная ей записка.

 Милая Диана, прости, что обращаюсь к тебе посредством бумаги, но тебя рядом нет, а мне просто необходимо поделиться с тобой своими подозрениями. Из нас двоих ты всегда слыла здравомыслящей и поэтому на тебя моя последняя надежда. Надеюсь, проанализировав всё, ты сумеешь меня успокоить.
 Помнишь пчелу в моей постели? Я почти уверена, что знаю, как она туда попала. За день до этого, Арман приходил к вам, у него были какие-то важные дела с крёстным. Он сам рассказал мне, что битый час прождал его в кабинете, а тот так и не пришёл. Ты понимаешь, что это может означать? Неужели это он, мой любимый братец? Но почему? Нет, нет, одна только мысль об этом приводит меня в ужас. Всему этому должно быть другое объяснение, и я  надеюсь услышать его от тебя. Ну, пока. Скоро встретимся, поговорим. Передаю записку вместе с Георгом.

Каким бы это не казалось странным и ужасным, но Диана и сама подозревала Армана. Видимо, он каким-то образом узнал о записке и выкрал у сестры записную книжку. Интересно, догадывалась ли об этом Мария? Возможно, именно поэтому она и договорилась о встрече по телефону. Вот только, всё равно остаётся загадкой, каким образом книжка оказалась в роще. Чем больше Диана думала, тем запутаннее становились её мысли. Если то, о чём они с Марией подозревали, правда, остаётся неясным, что послужило тому причиной? Ведь Арман так любил сестру, любил сумасшедшей любовью. Неужели в этом суть, и юноша просто обезумел от любви? Принимая во внимание, чем всё закончилось – вполне возможно.
В поисках ответа Диана решила отправиться туда, где всё и произошло. Учитывая, что все, имеющие права на особняк погибли, несчастливый дом, с согласия крёстных несчастных близнецов передали во владение детскому дому. Но пока оформлялись необходимые документы, ключи от дома оставались в доме Дианы.

Войдя в дом, девушка перекрестилась. Тёмный, ведущий к кабинету Армана коридор и раньше вызывал неприятные ощущения, но после последних трагических событий, он просто нагонял ужас. Переступив порог кабинета, Диана замерла на месте, ноги её будто налились свинцом и приросли к полу. Это было похоже на бунт, и взбунтовались не только ноги, всё её существо противилось ей. Но девушка была непоколебима в своём намерении: она должна осмотреть кабинет Армана, и, возможно, ей удастся найти то, что ускользнуло от зоркого глаза полиции.  Поэтому, она не жалея сил и времени осматривала каждый участок кабинета, заглядывала во все мыслимые и немыслимые уголки, рассматривала все имеющиеся в столе бумаги – тщетно.  Разбитая и опустошённая она плюхнулась в кресло, но тут же вскочила с места, словно её ударило током.
- Фу, ну я и трусиха.
 Вдруг, совершенно  неожиданно она  вспомнила, как пару лет назад, на рождество, Арман подарил девочкам, то есть  Марии и ей золотые кольца. Припрятав их, он объявил, что каждая получит тот подарок, который сама и отыщет. Мария тогда быстро нашла свой, а вот поиски Дианы не увенчались успехом. Только часа через два, Арман сжалился над девушкой, достал кольцо и протянул его Диане. Кстати, кольцо всё ещё у неё на пальце. 
«Эврика! И как я раньше об этом не вспомнила».
Не теряя ни секунды, Диана обошла пугающее её кресло, подошла к нему сзади, обхватила руками спинку, потянула на себя, предварительно слегка приподняв и…
 
Милая, милая Диана.  Подобная нежность из уст убийцы звучит кощунственно, я знаю и всё же…Я знал, что только ты в состоянии обнаружить мою  предсмертную записку, только ты, и это успокаивает. Хотя, нет, меня уже ничто не успокоит. Если бы ты только  могла знать, как я себя ненавижу, ненавижу и стыжусь своей алчности, своей ненасытности. Я имел всё, но захотел большего. Жажда наживы достигла во мне своего апогея, лишила здравомыслия и способности контролировать свои чувства и амбиции. И ради этого я погубил ту, что была для меня всем. Но, обо всём по порядку, наберись терпения и запасись временем.  Когда я узнал о тётушкином наследстве, радости моей не было предела, я наконец-таки почувствовал себя полноценным человеком. Теперь я мог позволить себе баловать сестру. Да, да, в то время я действительно только об этом  и думал. Кошмар начался в тот день, когда я увидел Георга и Марию вместе. Помню, я буквально потерял самообладание и готов был растерзать твоего брата. К счастью, помешательство было краткосрочным, я успокоился, извинился и, на первый взгляд, никто из нас больше не вспоминал об этом недоразумении. Но внешность обманчива, за показным спокойствием скрывались сумасшедшие страсти. Стоило мне увидеть Марию и Георга, кровь закипала в моих жилах, и мне всякий раз стоило огромных усилий не выдать себя. Я понимал, что  если их отношения будут и дальше развиваться, недолог час, случится помолвка, а там и до свадьбы недалеко. Мысль о том, что мне придётся расстаться с половиной состояния, превращала меня в монстра. И тогда в моей голове стали зарождаться коварные идеи, такие, как, например, та, с пчелой. Ты, конечно же, знаешь, что это был я. Должен признаться, о записке я узнал абсолютно случайно, но я не мог допустить, чтобы она дошла до адресата. Мария, наверняка, сообщила бы тебе обо всём по телефону, но тут я снова вовремя оказался на месте и, как понимаешь, лишил её и этой возможности.  К несчастью, сбегая от содеянного, я выронил письмо, а ты его нашла. Когда я убедился, что Мария обо всём догадывается, я заволновался, но это состояние длилось недолго. Очень скоро я сообразил, что загадки могут так и остаться догадками, для этого только и нужно, что  вовремя их прервать.  И тогда в моей голове начал созревать коварный и жестокий план. Именно я ночью подпилил её любимую  ветку. Я знал, что рано или поздно она взберётся на неё и тогда… Но я не предполагал, что это произойдёт так скоро. Мне сейчас кажется, я надеялся, что этого не произойдёт. Возможно, уже на следующий день я бы пришёл в себя и спилил ветку до конца.
 Вчера утром, придя в офис, я понял, что просто не способен ни с кем общаться. Сознание собственной дикости и коварности, поедало меня изнутри. Отпросившись с работы, я, не имея никакого плана действия, побрёл в сторону дома. Заблудившись в мыслях, я и не заметил, как оказался в саду, ноги сами привели меня на место собственного преступления. И я подумал, вот он шанс, сама судьба даёт мне возможность всё исправить, исправить, пока не поздно. Тогда я ещё и не подозревал, что уже поздно, слишком поздно. Направляясь домой  за пилой, я услышал шаги. Это была Мария. И тогда я не придумал ничего лучшего, как спрятаться за айвовым деревом. Я стоял, не издавая ни звука, почти не дыша, и ждал. Чего? Не знаю, Диана, честно, не знаю.

 Диана отложила письмо и вышла в сад. Ей было просто необходимо вдохнуть свежий глоток воздуха. «Как всё это ужасно. Бедная, бедная Мария», - почти вслух произнесла девушка и через несколько минут вернулась в кабинет.

Что я пережил за эти несколько минут. Но самое страшное ждало меня впереди. Мария, моя маленькая Мария, как всегда резво взобралась на дерево, встала на свою любимую ветку, и только просунула головку в петлю, как вдруг…
 Почему я вышел из укрытия и встал перед ней? Я стоял как вкопанный и смотрел, как она умирает. Это длилось несколько секунд, но взгляд, которым она одарила меня напоследок, её вопрошающие глаза мне не забыть никогда. Мне кажется, я видел, как шевелились её губы перед самой смертью, и я почти уверен, что слышал, как она спросила: « За что?».  А теперь посуди, смогу ли я жить после этого?  Позволят ли её глаза мне спать по ночам?
 Да, признаю, я злодей, ничтожество, преступник, но я понял главное: тогда, набросившись на Георга, я не деньги боялся потерять, отнюдь. И всё, что произошло потом, было следствием моего помешательства. На самом деле я просто боялся потерять её, мою любимую сестрёнку.
 Диана, если бы ты только знала, как я её люблю! Дальнейшая жизнь лишена для меня всякого смысла, и поэтому –  я ухожу. Ухожу навсегда и счастлив безмерно. Через несколько секунд я буду с ней рядом, и ничто на свете больше нас не разлучит. Вот он, предел моих желаний. Конечно, я сожалею, страшно сожалею о содеянном, как же иначе. Но я верю, что Мария простит меня, она с детства была доброй и всепрощающей. А тебя просить о прощении я просто не посмею. И всё же…
 Ну, да ладно, мне пора. Прощай.

 Сложив письмо пополам, Диана вытерла текущие из глаз слёзы, глубоко вздохнула и еле слышно прошептала: « Бедный, бедный Арман».