Дневник сторожевого пса

Все имена и события в данном рассказе вымышлены, любое совпадение считать случайным.

Исайя 56:10-11 Стражи их слепы все и невежды: все они немые псы, не могущие лаять, бредящие лежа, любящие спать. И это псы, жадные душою, не знающие сытости; и это пастыри бессмысленные: все смотрят на свою дорогу, каждый до последнего, на свою корысть;


Третий день как растаял снег.

Колёса телеги то и дело застревая в дорожной колее медленно,  громким чавканьем, перекатывались по длинной грязевой луже именуемой людьми дорогой. Я лёжа на телеге и прислонившись к Хозяину, осматривал окружающую нас поверхность пастбищ, через которые нам ещё предстояло тащится. После того как кончилось холодное, я бы даже сказал ледяное, время года все луга и склоны холмов были влажными от не высохших луж. Кое где на склонах журчали ручьи, то и дело обваливая небольшие комья земли вниз, к подножию холмов. Но в журчаниях этих ручьём не было ничего радостного из-за отсутствия на небе тёплого солнышка, да и вообще из-за отсутствия голубого неба. Оно всё сплошь было затянуто серыми тучами. «Да, - думал я, трясясь в телеге, - весьма удачный для переезда выдался день».
Вот уже часа четыре как мы ползли по этой дороге к месту нового назначения Хозяина. Мне ещё повезло, что он взял меня с собой в телегу, а не заставил семенить рядом по топкой глине, как моего коллегу и непосредственного подчинённого сторожевого пса по кличке Защитник. За что-то Хозяин его недолюбливал и иногда даже бивал. Но, тем не менее, от себя не гнал. Я бы на месте Защитника был бы за это благодарен. Но он что-то иногда ворчливо повякивал.  Впрочем и его можно понять: дальняя дорога, бежать надо быстро, все лапы в грязи, меня тут на телеге Хозяин подкармливает, а он получит косточку с мяском только тогда когда доберёмся. Но верность для пса самое главное, так что пусть не ворчит. Лично я уверен, что Хозяин мудр. Вот я чётко выполняю свои обязанности и ехал на телеге, лежа на мягкой соломенной подстилке.
Впрочем это всё лирика. Главное что мы переезжали на новое пастбище вместе с Хозяином и это радовало. Что-то новое в жизни, где-то возможность лучше послужить и проявить себя, но и конечно же новая ответственность.

Четвёртый день как растаял снег.

До чего же утомительная выдалась поездочка. Главное должны были добраться ещё вчера, а оно вон как вышло-то. Вышло-то и ушло куда-то. Проще говоря, когда, по моим, разумеется, подсчётам, нам оставалось до конечной точки нашего путешествия не более десяти километров задняя ось телеги лопается и двигаться дальше наш покрытый мягким душистым сеном экипаж не намерен. Хозяин явно не доволен и требует у извозчика немедленно исправить возникшую поломку иначе он (ОН – ХОЗЯИН – добрый и благословенный) за себя не отвечает и извозчику будет несдобровать. Однако извозчик лишь удручённо разводит в сторону руками – починить телегу не представляется возможным. А кругом по прежнему грязь и слякоть. Идти в верх по каменистой и при этом разъезжающейся под ногами дороге уж никак не хочется. И Хозяин принимает единственно правильное в таких ситуациях решение: послать гонца. Едва поняв его мысль, я вскакиваю со своего места. Бежать по лужам обратно с коротенькой записочкой за ошейником не так уж и страшно если делать это для Хозяина. Да хоть сейчас! Да хоть глядя на ночь! И руки напоследок облизать.
Однако Хозяин приказывает мне лечь снова, а с запиской посылает Защитника. И вот вчера вечером, понуро глядя себе под ноги этот вечно недовольный пёс медленно бредёт по колее в обратную сторону.
-Быстрее давай! – не выдерживают мои нервы и я, вновь вскочив на телеге, лаю ему команду.
Но он, никак не реагируя, продолжает медленно брести вниз в темноту. Слегка рыкнув и оскалив зубы в полном моём неудовольствии им, снова улёгся на сене.
Проснулся я лишь утром. Хозяин лежал рядом на телеге. О небеса! Какое это счастье – оказывается я согревал его своим теплом всю ночь. Скорее, скорее к его лицу и облизать его. Как я счастлив, что могу вернуть ему долг. Ведь, когда-то он согревал меня своим теплом. Я тогда был ещё совсем маленьким щенком, только оторванным от маминой титьки. Он брал меня к себе на постель и я, дрожа от холода, забивался ему под бок и отогревался там. А он гладил меня, щекотал за ушами и приговаривал: «Из тебя выйдет отличный сторожевой кобелёк. И имя я тебе дам – Победитель. Не устрашишься ты ни волка, ни медведя. И будешь верен мне до конца моих дней. Ну или своих». Как только воспоминания возникли в моей голове, я чуть было не заплакал: «Буду мой дорогой хозяин, обязательно буду!»
Защитник приполз, грубо говоря, только к обеду. Вернее его привезли на другой телеге вместе с новой осью для нашей. Он лежал счастливый от того, что ему не пришлось в очередной раз мешать грязь ногами. Дурак. У него был такой замечательный случай показать своё старание Хозяину, а он его упустил. Ещё раз дурак.

Второй день как приехали на место.

Сегодня отдельными телегами на место нашего пребывания доставлены пять клеток с новыми сторожевыми псами. Нельзя не отметить, что это славные кобельки. Бодрые, резвые и в какой то мере зубасты не по годам. В том смысле, что клыков у них много, а опыта за плечами маловато. Ну да ничего. Одно будет компенсироваться другим.
Хозяин тут же расставил их на своих постах вокруг отары. К моему не малому удивлению мне был отведён самый маленький участок охраны тулупов на ножкках. Я уж было расстроился – по своей собачьей наивности полагал, что впал в немилость. И теперь молодые и сильные будут опережать меня. Но не верно я мыслил. Хозяин едва расставив всех по местам, отобедав и поспав, сразу же подошёл и повёл меня к самому дальнему невысокому загончику. Вкратце надо отметить, что хозяйство наше разделено на здание конторы где обычно ведутся все дела, пары жилых домов – один хозяина, широкий и просторный, второй бывшего управляющего данного хозяйства, маленький и полуразвалившийся, несколько овчарен, два три небольших загона и большой склон холма, оканчивающийся обрывом. Тот загончик о котором я упоминал выше находился на самом дальнем участке пастбища. Когда мы подходили ближе я услышал лёгкое, какое-то даже воздушное блеянье. Сердце моё забилось от радости: неужели Хозяин доверит мне заботу о молодняке, о маленьких забавных ягнятах? Так оно и оказалось, что вызвало во мне бурю восторга. Полностью осознав своё предназначение, я принялся вылизывать руки Благодетеля. Пусть видит, что я готов служить ему верой и правдой как и прежде. А уж то, что забота о ягнятах самая важная на пастбище этого, я склонен думать, не будет отрицать никто. Ведь что такое ягнята? Это будущее отары! Вон молодой барашек Гаврик сам был в своё время в таком загончике, а теперь вон уже какой вымахал. В вожаки метит. Не хухры-мухры. «Да ладно, - скажет кто-то, - овцы коли чо, ещё наплодят новых объектов для стрижки». Но я то знаю, что так просто всё не решается и для того, чтобы вырастить крепкую отару необходимо начинать с молодняка.
Однако одному мне не справиться. Нужна команда. Ну как команда: хотя бы ещё один пёс на всякий случай. Главный-то конечно я, но что вдруг со мной случись и прикрыть будет некому. Однако именно тут и вышла заминка. Практически никто из молодых и горячих не вызвался добровольно помогать в сём трудном деле как забота о потомстве. Видете ли почёта маловато, боятся что не справятся, а по мне так просто ленивые. К сожалению, с этим ничего нельзя поделать. Не силой же их заставлять. Как самый безвыходный вариант это обратиться к Защитнику, которому, к слову сказать, не смотря на весь его опыт, Хозяин не доверил ни одного участка по защите отары и теперь пёс бесцельно слонялся по хозяйству, обнюхивая углы и общаясь с овцами. Вот тут я и был удивлён уже второй раз за день. Защитник согласился быть в моей команде, да ещё и с радостью. В прочем то, что с радостью это понятно – забота о молодняке величайшая привилегия достойная не каждого.

Пятый день как приехали на место.

Сегодня переставляли загончик с ягнятами поближе к овчарням. Припёрлись строители или как их там уж не знаю. Здоровенными сапожищами месили грязь и вытоптали полпастбища. Но это всё ерунда по сравнению с тем, что сами бараны и овцы шатались кто куда и совсем не собирались замечать молодых ягняток. Чуть было не потоптали. Надо отдать должное Защитнику: он кидался в самую гущу отары и лаем отгонял зазевавшихся от своих подопечных, ведомых к новому своему месту пребывания. А ягнята забавные. Мелкими шажками перебегали с место на место, при этом часто-часто подрагивали хвостиками, и мордочками протискивались между ног больших. Каждый раз когда смотрю на них понимаю, какое это невыразимое счастье иметь детей. Смотреть на них, радоваться в месте с ними, заботится о них, разделять (и даже выполнять) их мечты. В них наша надежда, в них наше будущее.

Первый день как взошла трава.

Вчера возле самого обрыва мною был замечен щенок. Маленький, какой-то невероятно жалкий в лучах заходящего солнца (а надобно ответить, что когда оно садиться далеко за горизонтом, то весь склон нашего холма, всё наше хозяйство озаряется красным светом), серовато-белый с рыжими пятнами. Он сидел на самом краю и понуро смотрел вниз. Во взгляде его читалась тоска и мировая скорбь. И самое грустное, что он был один, совсем один. Я долго, сам не знаю почему, не решался подойти к нему, но всё же приблизился. Едва завидев меня, он поднялся на все лапы и, слегка поскуливая, подошёл.  Он тыкался в меня носом, обнюхивал и вилял хвостом. Мне как-то даже невыразимо жалко стало этого несмышлёныша. Чей он? Откуда он здесь? Да, наверное, и не так важно: пёсик есть пёсик и о нём надо позаботиться. Я, кивнув головой в сторону хозяйского дома, важно направился к месту ночёвки. Щенок, всё поняв, увязался за мной.
И вот сегодня, лёжа на согретой небесным дневным светилом траве, я умиротворённо наблюдаю, как этот малыш носится по пастбищу, радостным тявканьем оглашая окрестности и забавно тормоша сонных баранов и овец. Последние немного недоверчиво присматриваются к новому соседу. Но вскоре и их начала забавлять бесшабашная по молодости лет беготня моего нового воспитанника. Даже сам Хозяин обратил на него внимание – стоя рядом со мной, он смотрел на этот маленький переполох и улыбался. Потом он нагнулся, и погладив меня по голове сказал:
-Воспитай из него такого же пса, как и ты сам. Верного, преданного, надёжного. Чтобы я мог  положится на него, как на тебя.
Я привстал на задние лапы. Подставляя голову, под ласкающую меня руку я чуть слышно проскулил:
-Конечно мой повелитель, я сделаю его таким, как и я. И поверь, ты во всём сможешь положиться на него.
А вечером к пастбищу подвалили трактора. Эти большие гусеничные машины своими траками выворачивали свежевыросшую траву вверх корнями, губя ценное питание для овец. Твари, гнусные твари – водители этих мерзких механизмов – не замечая творимого ими беспредела ползали, как им взбредёт в голову. Едва завидя их, я вскочил со своей летней лежанки и с лаем бросился на первый же попавшийся трактор. Мне хотелось зубами вцепиться в их, отполированные от езды по камням, гусеницы. Даже не беря в голову, что я могу пообломать себе зубы. Хозяин это, конечно же, заметил и во время остановил. Удерживаемый за поводок, я только и мог, что рычать да лаять на них. Потом они, конечно уехали, а шерсть у меня на загривке ещё долго стояла дыбом и моё грозное рычание напоминало всем, что попадаться мне под горячую лапу не стоит. Могу и куснуть. Но трактористы, конечно же, мерзавцы. Редкая сволочь.

Второй день как взошла трава.

Загончик снова переносили. На старое место. На этот раз гнать ягнят довелось мне одному – Защитник пропадал по каким-то другим делам. Вечно его нет на месте, когда он нужен.

Шестой день как взошла трава.

Сегодня стадо взбунтовалось. Да уж. Несколько сотен голов скота, бегущих в одном направлении, это нечто! А всё почему? И по какой причине? Трава, видите ли на соседнем поле сочнее, свежее и мягче, и судя по слухам подросла уже побольше. И что? Я так понимаю, что ежель ты овца или даже баран, то и пасись там, где тебе указал пастух. В конце концов ему виднее куда тебе идти, а куда не стоит и носа казать. Но нет. У нас же стадное чувство вкупе с тягой к прекрасному. Вот они все и ломанулись к соседнему холму, к соседнему полю. Травки пощипать. Да не тут то было. А мы, сторожевые псы на что?
-Куда? Стоять! – оскалив зубы, я бросился наперерез стаду.
-Назад твари! – мои приказы для этих кучерявых животных резки и точны. Чтобы лучше понимали и подчинялись. А только так.
Рычание и клацанье клыков, лай и удары увесистых когтистых лап – вот и все аргументы ,как мои, так и моих коллег, таких же сторожевых псов, как и я.
-Укушу! – только произношу я и тут же цапаю за ногу какого-то зазевавшегося барана. Он, блея от боли, разворачивается и бежит в обратную сторону. Туда же, куда уже несётся и остальная отара. Но тут они резко сворачивают к обрыву и их несёт к погибели. Я дёргаюсь в туже сторону, пытаясь отрезать им путь. Но окрик Хозяина останавливает меня:
-Победитель, оставь их!
Я недоумённо замираю на месте. Почему? В чём дело? Они же погибнут. Но Хозяин мудр как никогда. Едва первые бегущие сорвались в бездну, как вся отара остановилась. Видимо даже до их овечьих мозгов дошло, что надо слушаться и быть там, где тебе предназначено. Да. Несколько овец мы потеряли в этой суматохе, но остальные теперь будут лишь послушнее. Но что особенно меня порадовало, что мой воспитанник всё это время бежал рядом со мной и тявкал на баранов с тем же пониманием ситуации, что и у меня. Все-таки хороший из него вырастет пёс.
А вот Защитник меня опять огорчил. Всё это время стоял возле будки и вглядывался в происходящее с каким-то даже безучастным видом. Полностью осознав всё его бездействие в данной ситуации, я с негодованием подбежал к нему:
-Ну и где тебя носило? Особое приглашение к действию ждал? – шерсть от возмущения дыбилась на моей спине. Да и к тому же я был зол на всю отару и тут такая возможность сорвать на ком-то всю свою злость.
-Они были правы. – Защитник на меня даже не смотрел. Он глядел на баранов и в его взгляде была видна жалось к этим носителям овчины.
-Что? – Мне казалось, что я сейчас лопну от гнева праведного на того, кого уже начинал считать предателем. – Ты совсем уже охренел?!
Только тут он медленно повернул голову.
-Они проголодались и им нужна была пища.
-И что? Бунтовать теперь? – взвыл я в ответ.
-Нет, блин, помирать с голоду! –услышал я ответный лай.
Чувствовалось, что мы оба уже вышли из себя и начинаем просто лаять друг на друга. И вполне возможно, что ситуация закончилась бы дракой если бы не вышел Хозяин. Он схватил большую палку и со всей силой швырнул её в моего оппонента. Тот заскулив от боли бросился на утёк. А Хозяин, погрозив ему в след кулаком,  проговорил:
-Я тебе, лоботрясу, покажу как верных мне кобельков обижать.
Исполненный благодарности от справедливого суда я последовал за своим благодетелем.

Третий день жары.

Фух. До чего же тяжко-то. Такое ощущение, шерсть моя раскалилась под солнцем и жаровнями для хот-догов обвила меня со всех сторон. Немилосердное светило лучами своими кусает всё, до чего сможет дотянуться всё, что не успело спрятаться от него. И вот я весь вымотанный сегодняшним днём валяюсь в тени и, высунув язык и тяжело дыша, пытаюсь хоть как-то охладиться в этот знойный день. После чудовищного поединка с волками сил что-либо делать вообще нет. Ах да! Я же ещё не рассказал, что это был за поединок, вернее даже не поединок, а свара.
В очередной раз гнали молодняк с места на место. Хорошо, что утром, когда прохлада ещё лежала на земле и не было изматывающего солнцепёка. Мы вели их вдоль обрыва, так как всё основное пастбище было занято взрослыми особями баранов и овец. Как только мы миновали дальний сарай, деревянный и покосившийся от времени, прямо из-за него выскочили три здоровенных чёрных волка. Я ещё мельком успел подумать тогда: «Почему это волки чёрные? Ведь должны быть серыми». Но времени на раздумье не было. Надо было спасать овцедетёнышей. Я кинулся наперерез одному из волков и со всего разбега врезался ему в бочину. Тушка хищной твари отлетела от моего удара в сторону. Второй волк, отвлёкшись от молодняка ринулся на меня и успел с силой вцепится мне в заднюю правую лапу. Взвыв от боли, я всё же с усилием выдернуть её из клыкастой пасти, оставив в ней клочки шерсти. Но тут же извернулся и вонзил свои зубы в чёрную шею волка. Он было попытался отпихнуть меня передней лапой, однако железные тиски моих челюстей заставили умолкнуть это животное на всегда. Словно бурдюк с вином волк плюхнулся на траву. А тем временем сверху на меня налетела тень и всей шерстяной массой прижала меня к земле. Самый первый волк, отброшенный мной в сторону успел опомнится и напасть на меня со спины. О, как это подло! Но я не так прост как могу показаться. Чуть повернувшись, я оказался на спине, а враг мой, провернувшись на мне как на роликах, не смог удержать равновесия и приземлился рядом со мной. Со всей силой я, не вставая с места, ударил его когтистой лапой по лицу. Мне повезло: удар пришёлся прямо в злобный волчий глаз. Брызнула кровь и хищник, воя от боли, вскочил на ноги и бросился в лес. Догонять его не было ни сил, ни желания. Я поднялся с травяного ковра и огляделся вокруг. Ягнята сбились в одну кучу и испуганно смотрели на меня. Силы небесные! Они даже не попытались бежать. Не будь меня… Стоп! А где Защитник? Ага. Вот он. Стоит и так же тяжело дышит. Интересно это у него от переживания за меня и за молодняк? Медленно подхожу к нему:
-Ты почему не помог? Ты же видел что их на меня было двое. – моё рычание прорываясь сквозь усталую работу лёгких напоминает скорее хрип.
-Я и помог. – такой же хрип раздаётся мне в ответ.
-Интересно чем же?
-Посмотри вон туда – кивок мордой в сторону обрыва.
Я медленно направляюсь к уступу и смотрю в низ. На острых камнях лежит третий, нет уже не волк -  чёрный мешок с мясом и костями. Видимо Защитнику удалось каким-то образом избавиться таким образом от третьего разбойника.
-Спасибо за помощь. – мрачно произношу я. – Отведи подопечных на место.
Защитник будет исполнять приказ, а мне остаётся лишь доковылять до Хозяина и там получить необходимую мне медицинскую помощь. Он, конечно, не будет зализывать мне рану, но хоть намажет какой-нибудь мазью и забинтует. Всё ж хорошо.

Третий день жары. Вечер.

Сплю, вернее засыпаю, плохо. Рана ноет. Комары жужжат прямо над ухом, а отогнать их нету сил. Хоть бы дождь пошёл. Было бы прохладно.

Первый день дождя.

Мокро. Сыро. Влажно.
Зачем я желал дождь совершенно не понятно. Ветер принёс с севера тучу и та поливает ливнем весь склон нашего холма уже с ночи. Хорошо хоть к этому времени рана зажила и повязка снята. А то ходил бы сейчас с мокрой тряпкой на лапе. Уже почти не хромаю. Но на мокрой траве и полужидкой глине постоянно поскальзываюсь. Один раз даже чуть не плюхнулся всем корпусом в тёмную лужу прямо у всей отары на виду. Они бы конечно же не смеялись, не посмели, но всё равно было бы не по себе. Позор бы это был короче говоря.

Второй день дождя. Вечер. Ливень усиливается.

Хозяин со своей самкой где-то задержался. На каком-то собрании, на каком-то совещании. И контора и его дом оказались запертыми. Вернувшись с поля, на котором под проливным дождём я провёл практически весь день, не смог найти пристанища для того чтобы обсушится. Нет, конечно же, была возможность пойти в дом Лилина. Но, не смотря, что этот небольшого росточка человечек всегда заискивающе улыбается моему Хозяину, ничего хорошего я от него не жду. Слышал уже от овец и баранов, что на самом деле пастух из этого Лилина весьма и весьма не добросовестный и видеть мне его не хотелось. Постоянно преследовало ощущение чего-то мерзкого, веющего от подобострастной ухмылки и глуповатого взгляда.
Оставалась ещё будка Защитника. Если бы кто-то загорелся желанием прочитать мои следы, то обнаружил бы, что повели они именно в это самое логово. А Защитник был уже там. Впрочем, почему уже? Он был там со вчерашнего дня. Ягнята были заперты у себя в овчарне. И на мой скромный взгляд это совершенно правильно: ибо нет никакого смысла показываться под сенью небес в такую мерзкую погоду. Хороший хозяин как говориться, в такую погоду собаку на улицу не выгонит. Хотя я на улице… Может, мой Хозяин плох? Нет! Нет, нет, нет и ещё раз нет! Он велик. Просто таковы обстоятельства. Надо верить ему. Надо доверять, что ему виднее.
В будке было влажно. В будке было сыро. В будке было мокро.
Да что там мокро: там вообще была лужа и с досок крыши вода лилась уже ручьями. Защитник поднялся мне на встречу и я увидел как по его шерсти текут потоки дождевой влаги, как будто он был весь день под дождём так же как и я. Его лапы, его морда, его туловище, хвост, уши всё дрожало. Дрожало мелкой дрожью. В глазах темнел омут тоски и даже какой-то мировой грусти. Поняв кто перед ним, Защитник лёг обратно в лужу. Вода тряслась под ним. Не спросив разрешения я втиснулся внутрь деревянного ящика, который был для него домом и лёг рядом. Я прижался к нему настолько тесно насколько мог. Я пытался хоть чуть-чуть согреть его.
-Почему ты не скажешь Хозяину, что у тебя такое плохое жилище? – вода, стекающая в пасть мешала говорить и поминутно приходилось отплёвываться.
-Я говорил, я тащил его к будке показать, как я живу, но он отмахнулся. Ему нет никакого дела до меня. – голос Защитника дрожал и тот словно чуть заикался пытаясь проскулить мне в ответ.
-Не верю. – А я и в правду не мог поверить. – Хозяин любит тебя, так же как и меня.
-Нет. Тебя он пускает жить в доме, а до меня ему нет дела.
-Есть. – я был настойчив.
-Ему нет дела до меня. – пёс закрыл глаза, тем самым давая понять об окончании разговора.
Я всё ещё чувствовал дрожь его тела, когда наконец во дворе, под темнеющем вечерним небом остановилась золочёная карета и Хозяин с Хозяйкой, выйдя из оной направились к своему дому. Я выскочил из будки и стремглав кинулся к нему. Пока Хозяйка звенела ключами, отпирая замки, Хозяин присел возле меня на корточки и потрепал меня за загривок:
-Замёрз, бедняжка? Ну ничего. Сейчас войдёшь в дом, согреешься, поешь и жизнь покажется светлее.
И вот уже ближе к полуночи я, заботливо вытертый насухо полотенцем и накормленный кашей с мясом, лежал на мягкой сухой подстилке. Мои глаза слипались. Мне было хорошо. На мгновенье промелькнула мысль: «Защитник до сих пор в луже в будке». Но тут же другая мысль отогнала первую: «А наверное сам виноват в чём-нибудь». Мысль дала покой, утешила совесть и убаюкала.

Утро дня, когда начался листопад.

Какой-то человек прискакал утром на коне и привёз Хозяину мысль человеческую изложенную на бумаге.
Когда Хозяин принял бумагу и прошёл на крыльцо, я развалился перед домом на траве и наслаждался последними тёплыми деньками осени. Листья на деревьях золотились в лучах солнца и багряным огнём покрывали лес, виднеющийся в дали. Трава жухла и становилась серой.
-Ну что там? – услышал я над головой нерешительный голос Лилина. Ёлки зелёные! Опять он. От него уже начинало подташнивать. Хорошо ещё, что идя к Хозяину он не стал останавливаться возле меня, пытаясь погладить, а прошёл мимо.
-Я получил предписание от Директора не забивать в этом году овец на мясо.
Признаться я насторожился. «Директор? Какой ещё директор? У моего Хозяина есть свой хозяин?» Эта мысль показалась мне интересной. Может я должен подчиняться не своему Хозяину, а самому главному? Уши как локаторы сами повернули в сторону говоривших.
-Что планируешь делать? – Лилин задавал вопрос так, как будто был выбор. Для меня было очевидно выполнение вышестоящего приказа, но я оказался не прав.
-А я забью столько овец и баранов сколько посчитаю нужным.
Вот тут я и удивился. Как это? Хозяин не собирается подчиняться своему хозяину? Я не верил своим ушам. Да разве такое возможно?
Удаляющиеся внутрь дома шаги были сопровождены словами, которые расставили все точки над «i»:
-Здесь я главный. И здесь мне решать, как и что будет делаться.
А вот это верно. Главный здесь действительно мой Хозяин. Ну вот скажите мне: «Откуда там наверху могут знать состояние дел здесь у нас внизу?» Не могут. Однозначно не могут. Хозяин молодец. Хозяин как всегда велик.

Первый день как выпал снег.

Защитник ушёл. Ушёл видимо на совсем. Глупое животное. Подумаешь, хозяин кинул в него сапогом и потом потребовал принести его обратно. Хозяин велик. А Защитнику просто надо было смирится с ним и понять, что тот не может ошибаться. Но мой подчинённый не захотел быть униженным. Хотя в чём здесь унижение я не понимаю. Ну, разве это унижение приносить Хозяину сапоги? Даже если в тебя ими только что бросили. Сказал бы уж спасибо, что его вообще замечают. Нет. Он уходит. Себя же он считает выгнанным, но я же знаю, что Хозяин просто дрессирует его. А для сторожевого пса нет ничего важнее дрессировки. Напоследок Защитник пролаял что-то вроде того, что Хозяину на самом деле наплевать и на меня и на него и вообще на всех и что заботится он только о собственной выгоде и более ни о чём. Вот ведь мразь. И главное подлость его ухода заключается не только в том, что он выразился скверно о Хозяине, но и в том, что он пытался мне внушить эту же мысль. Но я даже не хочу думать об этом. Не хочу допускать в себя мысль, о том, что Хозяин может ошибаться. Не хочу допускать в себя мысль о том, что Хозяин может быть не прав и что он заботится лишь о своей персоне.
Но, словно заражённый подобными измышлениями, я весь день провёл как в бреду. Сомнения терзали мою душу, они жгли меня изнутри и не давали возможности прилечь и заснуть. И лишь ближе к закату солнца я наконец понял, что мне нужно сделать и что мне нужно понимать.
И тогда я разозлился. Разозлился на всех перечивших моему Хозяину, и даже на всех кто ещё осмелится перечить. 
Словно высвобожденная пружина я подскочил на месте и, не в силах удержать в себе ярость, кинулся к ближайшему камню над обрывом. Снег проминался под моими лапами и следы за спиной темнели подтаявшими лужицами. Бежать по свежему холодному воздуху было на удивление легко. Никогда я не чувствовал себя столь молодым и сильным как сейчас. Никогда ещё я не был так готов к бою. Я вскочил на камень и залаял прямо в пустоту. Яростно. Мощно. Злобно. Пар вылетал у меня и пасти. Шерсть стояла дыбом. Глаза горели исступлённо. Для меня больше не оставалось сомнений и загадок. И пусть все знают об этом и боятся этого. Пусть все зарубят на своих носах, мордах, клювах, да хоть на рогах пусть зарубки поставят: мой Хозяин велик! И если завтра понадобиться убить ради него, во имя его я это сделаю не задумываясь!