Ромовая баба. Действо 5

Утром я  быстро оделся, собрался, собрал все вещи в сумку и вышел. Закрыл комнату и пошел в дежурную комнату относить ключи. Меня встретила другая сотрудница гостиницы, я отдал ключи в руки пожилой женщины, и вдруг на диване я увидел мою ослепительную красавицу. Она сидела, молча о чем- то думала, устало и одновременно расслаблено-как будто сидела, успешно выполнив задание.  А какой я ожидал ее увидеть? Сидящей как на соревнованиях по фигурному катанию-когда обнимают тренеры, ерошат волосы на макушке, ободрительно хлопают по плечу. Вытирают дежурными носовыми платками слезы от счастья и от победы. Грешат на судейский произвол или просят подержать в руках медаль или собирают у фанатов букеты-выходя с тобой –как артисты «на поклоны»-собрать припасенный зрителями урожай дареных цветов.

Ее прелестные ножки в темных просвечивающихся колготках смотрелись очень выразительно- я еще посмотрел на нее и смутно догадывался, что это именно она сегодня дежурила ночью.

«Красивая девушка» -как сказал мой товарищ, который нарисовался из ниоткуда, как чертенок из табакерки, появившийся на щелчок пальцев.

Он кивнул-глянь, там сидит один с такими широкими плечами.  Я был ошарашен-потому что на миг представил мою кокетку с ним, и это мыслепредставление на поверку оказалось настолько реальным.

Тот усатый, полосатый, широкоплечий, так демонстративно и по- хозяйски раздвинул перед ее носом ноги как будто для е ненасытной и жадной утробы готовой припасть меду его ног как животному у живительного источника во время водопоя.
Когда можешь смотреть на нее, но не можешь трогать, можешь прикасаться, но не можешь усадить себе на колени, может раздеть ее, но не трахать, можешь смотреть на нее, но не можешь говорить, можешь быть в ее присутствии, но не поворачиваться в ее сторону. Куча условностей, которые удерживают меня и эту женщину. Наша условность-материализовавшийся между нами третий. И мой товарищ, «на поверку» оказавшийся чертенком из табакерки».

Р.Б.: – «ой гарна я гарна, яка я горлиця…» напевает, глядя в потолок.

Усатый –полосатый: (обращаясь к Р.Б.) –пуговицу верхнюю застегни. (грубовато, делая замечание, показывая, что предъявляет на нее права, делая рукой жест-«сядь поскромнее»)

Р.Б.: Ах, жарко (не спеша, пристально глядя ему в глаза имитируя застегивание пуговицы, мусолит просовывание пуговицы в дырочку, долго, почти минуту, но так и не застегивает, выматывая У.-П.)

Все четверо присутствующих наблюдаем дуэль взглядами, испытывающее кокетство и нахальство Р.Б., напряженное молчание ожидания У.-П.  Немая сцена. Словно У.-П. сейчас со всей дури яростно напрыгнет на нее, нанося удары руками по ее бокам, а она вскрикнет и закроет голову руками и начнет верещать.

И чтобы выиграть время и как-то переключить всех я спросил новую дежурную,  все как зачарованные, освобожденные от сна и магии смотрели на меня мгновение с застекленевшими глазами. Я попросил, чтобы заменили перегоревшие лампочки в моем номере, они засуетились. Вот это накал! Нет, невозможно. Но как узнать -действительно ли она дежурила ночью –или пришла полюбопытствовать, как сказать правильно- «для» или «из-за» меня, или она только пришла сегодня на смену-а вчера по зову плоти, «своего неугомонного передка».  Я терялся в своих догадках. Дежурила другая молодая красивая девушка-она вышла в холл и стала разбираться-вызывать электриков исполнять мой заказ.

Слащавая ухмылка на лице товарища, который мне «совсем не товарищ».
Как проигрыш –перебор на гитарных струнах-улыбочка-ухмылочка-подъ..бочка.
Т: Ты сам -то что думаешь?
Я: По поводу?
Т: Вот, ты спутался с женщиной. Женой не дорожишь? Жену любишь?
Я: Люблю.
Т: Блудишь. Как в анекдоте мужик в купе входит-а там с верхней полки женская нога его встречает. Ну он жене и изменил, и остался с той попутчицей-только теперь уже на всю жизнь. И он жене телеграмму пишет-«подвернулась нога. Люблю, целую». Так что все правда-зависит только от степени интерпретации и изложения фактов.
Я: Это мое личное дело.
Т: Значит, сознался. Есть и тебя слабости. И никакой ты не герой с силой воли-открыли тебе подол-и там ты и пропал-в бабском подоле. Никакой революции тебе доверить нельзя- грех тебя держит в ежовых рукавицах, поманила тебя собой –и ты побежал на нее, «как голый на ..блю»..

Я старался не подавать заинтересованности, что меня это беспокоит или как-то выводит из себя, что меня это раздражает. Я хотел держаться хладнокровно, непреклонно, что было, то было, черт с ним. Он и понимает меня как мужчина и хочет «взять на мушку». Провокатор, как энергетический вампир, хочет меня вывести из себя, когда я не выдержу и сорвусь. Не дам ему ни малейшего шанса.

Т: Вот вот, человек- то ты и ненадежный. Сначала, то бишь сегодня- ты жене изменил, потом завтра -партии изменишь, а потом –послезавтра -и Родину продашь-присяге изменишь.
А все с чего начинается-это моральное разложение?
Правильно! С неподшитого воротничка.
Присяга, как брачная ночь, может быть единожды - все остальное блуд!"

Он многозначительно посмотрел на меня, став как ковбой в центре коридора-глядя как я прошел в свой номер, засунув обе руки себе за спину в карманы брюк, насвистывая мелодию себе под нос. Многозначительный.

Когда я выглянул в окно,  увидел машину военной комендатуры, припаркованную «в наглую» прямо перед гостиницей, как будто она дежурила здесь уже несколько суток- заехав на тротуар-смяв передними колесами вщент цветочную клумбу. Сдал меня товарищ с потрохами-даже пикнуть не успею. «Прощавайте любi друзi!» И где военные патрули? Может, они переодетые под штатских лиц, чинно-благородно расположились уже. Ожидают в фойе, и прослушивают мой номер стетоскопами, приложив пустые кружки донышком к изнанке стены моего номера. Наверное то, что так часто хожу в душ,  вызывает у них только лишнюю озабоченность и новые подозрения в мой адрес. Как будто я стараюсь предохранить свои переговоры от прослушки за шумом плещущейся воды, которая мешает звукоулавливателям четко фиксировать содержание  моих переговоров.

Кругом дежурили люди-военные и военные-переодетые в штатских. Почему я только сейчас все это заметил. Все они пришли за мной. Я под колпаком? Разбитые на пары- тройки стояли вместе-как винтовки в пирамидальных елочках. Массовых скоплений людей не было, все подозрительно затихли, когда я вошел. Когда кто-то засмеялся в холле,  я принял на свой счет. Пора  и мне избавляться от этой дурацкой привычки во всем искать и находить агрессию против самого себя. Когда-нибудь я сам себя этим выдам-просто не вовремя привлеку к себе этим внимание.

Мое бегство от самого себя -попытка найти свое место, как родились эти мысли в моей голове, почему я иду против системы, почему ветер не оставляет места моей струе против ветра. Почему против течения? Почему против правил? Против Фив было семеро. А я один. Один в поле воин.

За что мне мстить и против чего бороться, я ведь не Володя Ульянов- Ленин мстить за брата, и не Богдан Хмельницкий, чтобы мстить за поруганную Чаплинским садибу и уведенную из под носа бабу. Я без личной трагедии, иду  на осознанный роковой шаг.  Мою ромовую положит на спину законный муж усатый-полосатый. Но в голове моей засела мысль, что своими благим намерениями я все только испорчу. Все и так летит незнамо куда, в коротичских редакциях «Огонька» больше раскачиваний лодки, чем в моих неуклюжих катренах. Уже не остановить этого разрушения, эти посеянные зерна разложения, ростки разрушения, а не великой воли- цветы великой боли-боли утраты  и смирения от предстоящей утраты- не будет ни страны, ни нас таких, какими мы были прежде. Все придет в действо. Рассчитанная и отработанная на людях механика. Маховик разрушения запущен. Все так зыбко. Что будет с нами?

И, теряясь дальше в своих думках –догадках, мыслях об ослепительной красавице  я ушел на сдачу экзаменов но и там я не забывал о ней и моем призвании. Возвращаясь в гостиницу, я считал метры и минуты, когда я узнаю, если только она сегодня дежурит.. А прошлая ночь нам была не в счет.  Но то была другая. Остались несколько ступенек до моего этажа. Осталось несколько шагов до комнаты дежурной, и  у меня почти перехватывало дыхание, сбитое волнением и мелкодисперсным ожиданием в фарш.

Меня встретила и отдала ключи пожилая женщина. Значит, так и правда,  что она дежурила сегодня ночью -с этим широкоплечим мужчиной-напарником. Но все -таки я не могу уже вырвать ее из сердца. Но для меня крайне унизительно идти к ней в общей очереди- я должен быть привилегированным клиентом и обслуживаться вне очереди. Но что же это? Любовь, коварство или ее служебное положение- в котором она не подает ни нотки личной жизни –оставляя ее, как фотокарточку в кошельке.  Или мое наваждение-  безумство - я продолжаю ее любить, также ослепительно и страстно,  как и до этого.

Пусть не дойдет  до самых предельных границ, но она всколыхнула меня до самого дна. До самого глубокого колодца моего сердца, где бьют студеные источники, размазывая  струями  ледяной воды.  Вечером, сидя   в надвигающихся сумерках, я думал о былом и ставшем явным.

Сидя на скамейке возле гостиницы, я размышлял о вечности, любви, о  своем грустном и печальном дне рождения, о ее изящной, но далеко не осиной талии, и не мене удивительном женским милом очаровательном лице, к которому хотелось прикасаться всеми частями своего тела-натирая их ею до кровавых мозолей.

Я был от нее без ума. Я ложился спать, и видел бы ее спящей. Я вставал бы снова среди ночи, чтобы зажечь свечу, свет в другой комнате и снова смотрел на нее. Я просыпался бы рано, когда солнечные лучи еще не тревожили грешную землю и занавески моих окон. Где бы я не был, я постоянно бы думал о ней. Более того, я думал, что так будет теперь всегда. Я наделся и верил, что любовь-моя  волна и нет силы сильнее. Любовь вечна и противостоять и сил противиться ей у меня нет. Меня не волновало будущее, ибо я был в нем уверен. Будущее не волновал я. Оно располагало всем, и я никогда не думал, что буду пленником его-пленником именно его,  анне моего внутреннего голоса, совести и моего призвания.

Без нее моя жизнь была бы пуста и монотонна.  Я восторгался ей, я боготворил ее, и я поклонялся ее красоте, обаянию. Время безудержно влекло мня к его колее,  постоянно меня вело по чьим -то следам-пытаясь загнать меня на дорогу –стежку моего призвания, моей главной цели, к которой я шел бы не оглядываясь назад,  не опасаясь того, легко могу оступиться и свернуть с намеченного пути. Легко не возвратиться назад на прежнее место. Так тягостно я вторгся в этот мир.  И это увлечение-дикая случайность, не запланированная случайность. Нонешняя данность. Я и она. Теперь одного из нас нужно вычеркнуть из списка-потому что нчиего путного из этого не выйдет. Женщина-всегда плохая примета. Все из-за баб. Елена-Троянская война. Пандора- все зло вылезло из шкатулки. Про Еву ничего не говорю. Теперь Р.Б.- что из-за нее? Какая проруха?