Выборы

  Прошло несколько дней, и весеннее солнце стало быстро растоплять толстый слой снега. Даже ночью не было заморозков, и управляющий нас подгонял с очисткой крыш складов с зерном, чтобы вода не просочилась сквозь соломенную крышу и не попортила фураж. В общежитие мы приходили мокрые и усталые. Одежда и обувь не успевали высохнуть возле топящейся печки.  Но вечерами всё же собирались в клубе на танцы.
 
  В один из вечеров я пошел провожать Зою Николаевну до дома, хотя она всячески отговаривала это делать.
- Я сама дойду, здесь рядом, - упрямилась она, как будто я хотел провожать её до центральной усадьбы.
- Давайте хоть поговорим, познакомимся, - настаивал я.
- Ну, хорошо. Вы из Златоуста?
- Да!
- Стрелова знаете?
- А кто это такой? – вопросом на вопрос ответил я.
- Шофер.
- Нет, шоферов ни одного не знаю. Я там прожил всего два года.
- А Власова знаете?
- И его не знаю, - удивлялся я её вопросам.
- Ну, хорошо. Вот мы и пришли, а провожать меня больше не надо, - строго, по-учительски, сказала она.
- Ладно, - как ученик, согласился я.

  Вернувшись в клуб, я спросил у Борьки:
- Ты не знаешь, с кем дружит учительница?
- Да Генка Земсков за ней ухаживал. Потом его отправили на ремонт трактора в МТМ. Сейчас в отпуске. Может и ещё кто приударял за ней, я не следил. А что? Отшила?
- Да вроде этого. Хоть я и не особенно набивался в ухажеры.
- Не переживай. Скоро приедут школьницы, десятиклассницы. Молодые, красивые, кровь с молоком.

  И действительно, через день приехали на воскресенье школьницы, которые учились в Гранитной средней школе, и танцы оживились. Среди всех выделялась Люда Прыткова, которая выглядела намного старше своих подруг-одноклассниц.
Все парни старались пригласить на танец именно её, а мне это не удавалось. В перерыве, когда Мохнин вышел покурить, мы разделились на группы, разговаривая, делясь анекдотами.

   В клуб вошли три десятиклассницы во главе с Людой и запели:
   - Не теряй же минут дорогих,
     Назначай поскорее свидание.
     Ты учти, что немало других
     На меня обращают внимание.
  Все оглянулись на них, а они, спев, засмеялись и выбежали на улицу. Мы недоуменно посмотрели друг на друга, думая, кому же адресована эта песня. «Может, это мне Люда намекает?» - пронеслось и в моей голове.
- Пойдём спать, - предложил Плешков, и мы отправились в общежитие.

  Приближался день выборов в Верховный Совет РСФСР, которые были назначены на 18 марта. Все эти дни стояла теплая, солнечная погода, и снег продолжал быстро таять. В общежитие и в клуб зачастил комсорг совхоза Геннадий Цветков, проводя агитационную работу. Я удивлялся такому его вниманию к  жителям Первомайки и высказал это Борьке.
- Да с учительницей у него роман, вот и торчит здесь.
- С какой учительницей?
- С Эллой Ивановной. Ты, наверно, и не видел её, она на танцы не ходит - в школе с Цветковым проводят все вечера.
- Почему в школе?
- Так она там живёт.
- Во как! – только и нашелся, что сказать я.

  После ужина Коля Шакиров предложил мне прогуляться по посёлку. Стоял теплый весенний вечер, снег почти уже весь растаял, и теперь я убедился, что домов здесь довольно много, особенно в «шанхае», то есть - как бы в параллельном посёлке. Между ними располагалась кузница. Мы пошли к ней, и Коля стал убеждать меня, чтоб я женился на Зое Николаевне.
- Она же живёт в комнате, соседней с нами. Будем рядом жить, дружить семьями. Рая меня очень просила  уговорить тебя жениться.
- Да у нас нет даже дружбы, не только любви. Несколько раз потанцевали, да раз проводил до дома - и всё. Как же я скажу ей: «Выходите за меня замуж». Она дружила с Генкой Земсковым, может, у них даже есть и договоренность пожениться. Коля! Это не серьёзно!
- Ладно! Рая с ней поговорит и всё выяснит, - решил Шакиров.
- Ничего не выясняйте. Коля! Мне еще рано жениться, - упрямился я.

  На этом мы и расстались, а утром нас разбудил стук в дверь.
- Ну, кто там? Входите, открыто, - сердито крикнул Борька, который первым проснулся.
- Ребята! Вставайте! Сейчас поедем в центральную усадьбу на выборы, - ответила через дверь Зоя Николаевна.
- Что там делать в такую рань. Вот сходим на завтрак и поедем, - возражал Плешков.
  Ребята, проснувшись, тоже заупрямились так рано вставать. Хотелось отоспаться в выходной день. Но на помощь учительнице пришел Геннадий Цветков, который стал уговаривать ехать сейчас же, так как трактор уже ждёт нас.

- Мы съездим, проверим, как дорога, а потом и других будем возить, - приводил свой аргумент он. - Как комсомольцы вы должны показать пример.
- А коммунисты где? – спросил, усмехаясь, Володя Мохнин, берясь за свою гармонь.
- Так вот все вместе и поедем, - как-то радостно убеждал Геннадий нас, -  а в столовой приготовят праздничный обед.
- Без завтрака не поедем, - категорически сказал Борька, и все его поддержали. - Это же до обеда будем голодные.
- Там буфет есть, пиво будет, - настаивал комсорг.
- Ладно! Уговорил! Поехали, - сдался Плешков, тогда и все стали собираться.

  Выйдя на улицу, мы увидели, что нас действительно ждал трактор «Беларусь» с прицепленной тележкой с наращенными бортами, так что можно было ехать стоя. В тележке уже находилось несколько человек, в том числе Лёня Степанов с женой Таей и Зоя Николаевна. В путь тронулись с песнями, а я смотрел по сторонам и удивлялся, что всего одиннадцать дней назад я ехал сюда по заснеженной тундре, а сейчас почти все пригорки и поля были без снега. Дорога была грязная, но трактор легко тянул нашу тележку. Снег лежал лишь в низинах, в оврагах и, при весеннем утреннем солнце, было красиво. Земля пробуждалась к новой жизни.

- Да тут всё распахано, где же мы будем поднимать целину, - сказал я Борьке.
- Ну и ладно. Всё равно живём как первоцелинники, - отмахнулся он и продолжал петь:
«Вьётся дорога длинная.
Здравствуй, земля целинная.
Здравствуй, простор широкий,
Весну и молодость встречай свою».
  Через минут сорок мы въезжали в посёлок Гранитный.

Проголосовав в клубе, закусив в буфете бутербродами, пирожками, мы отправились в обратный путь. Все так же с песнями и шутками. Тракторист подвез нас прямо к столовой, и мы, общежитские, пошли на обед. Нас встречала радостной улыбкой Рая, наливая всем наваристый борщ с мясом, потом подавая котлеты с гречкой и компот.
«Так этот же обед я ел в центральной столовой, и он не был праздничным», - недоумевал я, но с удовольствием поел.
 
На выходе меня остановил Коля и, отведя в сторону, сказал тихо:
- Часа через три приходи. Рая настряпала пельмени. Пригласим Зою Николаевну и посидим вчетвером. Купи бутылку водки к пельменям.
  Не заходя в общежитие, я направился в магазин, который был полон народа. Завезли свежий товар, и весь посёлок сбежался покупать продукты. Из очереди мне помахал рукой Геннадий Цветков:
- Иди сюда, я на тебя занял очередь.
Женщины повозмущались, но пропустили меня.

- Чего берем? – весело спросил меня Цветков.
- Бутылку водки, - как-то смущаясь, проговорил я.
- Что за повод?
- Да посидим с друзьями, - уклончиво ответил я.
- Расскажу я всё Земскову. Знаю, где вы собираетесь посидеть. Смотри, с огнём играешь, - предупредил он меня.
- Да ещё не играю. Просто мы с Колей Шакировым вместе учились. Вспомним училище, - оправдывался я.
- Ну,  дело ваше. Мне полкило шоколадных конфет и бутылочку портвейна, - обратился он к продавцу, так как уже подошла наша очередь.

  Купив бутылку водки, я направился обратно к Шакировым, желая поговорить с ним на трезвую голову. В столовой столы были вымыты, и на одном разложен лист бумаги, над которым задумчиво сидела Зоя Николаевна. Увидев меня, она обрадовалась:
- Миша! Вы же художник, как мне сказал Коля. Помогите написать «Уголок природы» в школу. Только заголовок, а там я сама всё заполню.
- С удовольствием помогу. Только Вы должны присутствовать, а то я могу сделать ошибку.
- Конечно. Вот я даже нашла и картинку «Март», чтоб вклеить для иллюстрации.

  Только я стал делать разметку, как в дом вошли три мужчины.
- Марья Ивановна и Василий Григорьевич дома? – спросил один из них.
- Да, проходите, - ответила учительница и показала на дверь.
 А когда я стал писать заголовок красной тушью, Мария Ивановна пригласила зайти к ним Зою Николаевну. Прошел почти час, а она всё не выходила. Я выполнил всю свою работу и ждал, какие будут замечания.

  Наконец, дверь открылась, и, вся красная от волнения, учительница проскочила в свою комнату. Про «Уголок природы», видно по всему, было забыто. Я пошел в комнату к Шакировым, и Рая тут же выскочила на разведку, узнать, что произошло.
- Миша! Представляешь, ее сватают, а ты сидишь и ничего не знаешь, - входя в комнату удивилась Рая.
- Ну, пусть сватают, я-то тут причём?

  Рая только руками всплеснула, как будто вопрос о моей женитьбе уже был решен. Тут Мария Ивановна попросила её приготовить стол, чтоб накормить гостей.
- Так ничего готового нет, - попробовала отговориться Рая.
- А я видела, что вы с Колей налепили пельменей. Вот, давай и сварим их, - настаивала та.
 Пришлось Рае варить пельмени, накрывать на столы, сдвинутые вместе и покрытые клеёнкой, повторный праздничный обед. Но когда стали садиться за стол, то Рая всё же сумела посадить меня рядом с Зоей Николаевной, с другой стороны – Колю. А напротив гостей Василий Григорьевич с женой занимали места хозяев, то есть - во главе стола. Сама Рая села сбоку, беря под контроль всю обстановку.
 
  По стопкам разлили водку, и Василий Григорьевич сказал:
- Хоть еще не решился окончательно вопрос о браке Зои Николаевны, которую мы очень любим и уважаем, но всё же выпьем за её здоровье, чтоб всё окончилось хорошо.
- За счастье Миши и Зои, - громко продолжила Рая и выпила стопку. Ничего не поняв, выпили и гости. Переглянувшись, выпили и мы с Колей. Зоя Николаевна только пригубила и поставила стопку. Все молча принялись кушать пельмени, мысленно переваривая все слова и поглядывая друг на друга.

  В квартиру неожиданно вошёл Анвар Бикчурин и укоризненно сказал:
- В клубе вся самодеятельность собралась на репетицию, а Вас, Зоя Николаевна, приходится ждать. Ведь договаривались же, что в пять часов соберемся.
  Учительница быстро выскочила из-за стола и ушла одеваться. Мы с Колей и Раей тоже стали собираться, хоть и не были участниками самодеятельности.
- Ну, вот. Пришел, разрушил весь стол, - недовольным голосом сказала Мария Ивановна, но мы все уже выходили из дома.

  В клубе действительно собралась молодёжь, которая на сцене стала проводить репетицию концерта, а мы были их зрителями. Рая, сидя рядом со мной всё твердила:
- Миша! Сделай предложение Зое, а то увезёт её тот механик в Мартыновку. Она сказала, что неделю подумает, так что торопись.
  У меня от выпитой водки, от всех неожиданных событий, уже кружилась голова, и я только поддакивал Рае, не вникая в серьёзность всего происходящего. Наконец, репетиция закончилась, и молодёжь стала расходиться. Рая поднялась на сцену и отвела учительницу в сторону, что-то говоря ей на ухо,  а сама делала знак рукой, чтоб я поднялся к ним.

- Миша! Поговори с Зоей Николаевной. А вы идите домой, не мешайте, - командовала Рая, выпроваживая ребят со сцены и из клуба.
- Что Вы хотели мне сказать? - напряженно спросила учительница.
- Зоя Николаевна! Выходите за меня замуж, - выпалил я.
- Нет! Это невозможно! Вы еще так молоды, ведь я намного старше Вас, - отговаривала она меня.
- У Вас не сердце, а «желез», - подскочив к нам, гневно проговорила Рая. – Видите, как парень любит Вас.

  На эту сцену смотрели ребята, которые ещё не успели выйти. И Зоя, чтоб прекратить всё это объяснение, торопливо сказала:
- Хорошо, хорошо. Пойдёмте домой, я так сегодня устала.
  Мы вчетвером вернулись в столовую, где уже не было никого из гостей. Всем хотелось есть, и Рая затащила меня и Зою в свою комнату.
- Сейчас доварю остатки пельменей, и покушаем. Надо обмыть помолвку Миши и Зои.
 
  Она принялась хлопотать, сервируя стол в их небольшой комнате. Мы смущенно сидели, не зная, о чём заговорить. Коля тоже молчал, только Рая, забегая к нам на минутку, старалась увлечь разговором, вспоминая, как они с Колей познакомились, как поначалу он ей не нравился, как он ее украл у родителей. В общем, получалась романтическая история.
  Выпив перед пельменями по стопочке водки, мы как-то приободрились, повеселели, и пошел оживлённый разговор, в котором я признавался, что Зоя Николаевна сразу произвела на меня хорошее впечатление, еще на собрании, посвященном дню 8 марта.

  Когда успели поужинать ребята, я даже не заметил, потому что мы были увлечены разговором, а Рая несколько раз выходила из комнаты, прикрывая дверь. За окном уже стемнело и Зоя Николаевна сказала:
- Ой! Уже поздно! Пора расходиться.
- Миша! Проводи Зою, - распорядилась Рая, хотя до комнаты учительницы было десять шагов. Но я послушно встал, и мы вышли в столовую.
- А можно посмотреть, как Вы живете? – спросил я.
- Конечно, - сказала Зоя и открыла дверь в свою комнату.

 Она была небольшая, меньше, чем у Шакировых, но какая-то уютная. Я сел на стул, оглядывая всю обстановку, и… остался до утра. Ночью в комнату без стука вошла Мария Ивановна и, не включая свет, спросила:
- У тебя, случайно, нет ли таблетки от головы?
- Нет, - ответила Зоя.
- А с кем это ты спишь?
- С Мишей.
- Ой! – и Мария Ивановна выскочила из комнаты.
- Теперь вся деревня узнает, - забеспокоилась Зоя.
- Ну и пусть знают, - обнимая её, ответил я.
- Так ведь она представит всё в некрасивом виде.
- Ну, а мы с тобой распишемся и все разговоры стихнут.