Стрелок

***
Нет.
Нет, вы все не так поняли. Не было никогда никакой между нами любви. Как никогда не было и девушки Марии Андерсон по прозвищу Стрелок.
Никогда.
Да и вообще никогда не существовало ни Отстойника, ни Сопротивления, ни даже Церкви Очищения Христа. Вообще ничего не было.
Да, я понимаю, что вы сами все видели своими глазами, вот этими вот руками рвали глотки церковникам, когда кончались патроны, на вот эту вот грудь, дважды простреленную вражьей пулей, вешались ордена. Но этого не было.
Никогда.
Это была моя выдумка, моя идея. Потом, когда воспоминания ваши поблекнут, и психика восстановится, вы вспомните, что все вы - жители Nска. И однажды вам всем пришло предложение поучаствовать в ролевой игре. И вы ни с того ни с сего согласились.
Да, вот так.
Тише, спокойней.
Хорошо.
Добро пожаловать в реальный мир.
***
-Послушайте, да кто же такой этот Стрелок?
-Доктор, я не знаю. Просто это пульсирует в моей голове, подобно опухоли. И я помню его смерть. Нет, не так - Его смерть. С большой буквы.
-Idea fix. Я понимаю. Обычно она побуждает к действию. Молодой человек, есть ли у вас желание делать что-либо? Желание должно быть протяженным во времени.
-Нет. Ничего нет, кроме ощущения потери. Даже не потери, просто как будто что-то вот-вот должно было произойти - и ничего. Ну, вы знаете, аншлаг, автор - гений, катарсис близок, и тут у кого-то звонит мобильник или что-то еще. И все. Отвратительное ощущение.
-Возможно, это связано с каким-нибудь выдуманным персонажем, вы знаете, например Стрелок Кинга или что-то еще...
-Нет. Я все это пересмотрел. Все книги, фильмы, легенды... ничего.
-Молодой человек, у меня кончается рабочий день. Я с удовольствием сделаю для вас все, что в моих силах, но я все-таки психолог, а не Бог. Давайте я закрою кабинет, и мы выпьем с Вами по чашечке кофе в ближайшем кафе. Идет?
***

Мне четыре. Я счастлив. Играю с отцом. Он большой и колючий, а еще у него такие смешные стекла на глазах. Он очень сильный, смелый, и умный.
Я знаю. Это ведь папа. Он учит меня читать. Это так интересно! Он говорит, что я смогу о многом узнать, но мне больше нравится понимать
смешные закорючки, которые называются буквами. У нас большой и красивый дом, в нем много комнат, три, или даже больше, но я не во все
могу зайти, папа говорит, они за-пер-ты. Во! Только я не понимаю, зачем. А еще к папе иногда заходят какие - то люди, но папа всегда
уводит меня в комнату. Но я знаю, я все видел, когда подсмотрел в щелочку двери. Они сидели хмурые и что-то бормотали. Подсматривать нехорошо, мне папа говорил, но я нечаянно. А так, у нас все хорошо.
***

-Доктор, вы знаете, когда я засыпаю, я вижу странный мир. Там город, но вместо неба - потолок, там люди, но никогда не видели белого света, там я жил, и воевал, и умирал...
-Я знаю. Ничего страшного. Сейчас вам будет хорошо...

***

-Эй, вставай!Да что с тобой, парень? Давай - ка я тебя домой провожу, хорошо? Эй...
-Да оставь ты его, Коли. Этот человек - герой войны, между прочим. Ты наверняка о нем слышал. Его контузило под самый конец, а так вроде нормальный мужик. Иногда только нахлынет, как сейчас, садится и бормочет об этом Стрелке. Или подрывается его искать. Интересно, кого же он ищет?

***

-Док, кажется, у нас новый пациент.
-Да, Миш, веди его в камеру. Только смотри аккуратней, он буйный. О ком он там все бормочет?..

***

Мне семь. Случилось что-то очень плохое, но я пока не знаю, что. Я обязательно узнаю. В наш дом ворвались какие-то дяди, ругались, а один
достал большую черную штуку и она грохнула, а папа упал. Я спрятался под кроватью, и не все видел, но я знаю, что они-злые. Их очень много, и мне страшно. А еще запахло горелым, так пахнет, если папа пережарил курицу. Стало душно, и злыдни ушли. Я выполз из под кровати, к папе, хотел разбудить его-он уснул, наверное, раз так долго не встает, но оказалось, то дом горит. У нас есть подвал, очень большой, там огня быть не должно. Папа не просыпается, и я его тащу в подвал, чтобы он не обжегся. Он очень тяжелый, мой папа, но я справляюсь. Я закрываю подвал и тормошу папу, мне страшно, я очень боюсь обжечься. А еще я очень боюсь остаться один,папа иногда оставлял меня одного на день или два, но он никогда не спал так крепко. А если он не проснется? Я плачу, мне очень-очень страшно.
Я, наверное, тоже уснул, потому что когда открыл глаза, я уже не был один, и почему-то не дома. Папы рядом нет, но есть Тетя Лотта с Дядей Сеней. И еще какой-то дядя, который тоже приходил к папе в гости. Они мне говорят, что папа умер. Я знаю, что они врут, папа умереть не может. это же папа. И что домой я не пойду, потому что дом сгорел, и я буду жить у них. Я заплакал, и позвал папу, я надеюсь, что он услышит и придет, я не хочу верить в то, что папа умер.

***

Послушай, никакого Стрелка у нас нет и не было никогда. Я же тебя с малых лет знаю, и все Сопротивление могу по именам назвать. Не было такого никогда, тем более, рядом с тобой. Ты всегда сам был лидером своей группы. Ну, сам должен помнить.- отец Никлас внимательно смотрел на меня сквозь зеленые стекла очков.-Должен помнить.

***

-Миш, вколи ему успокоительное, я хочу с ним поговорить. Парень, да кто же такой Стрелок? О ком ты вечно твердишь?
-Стрелок...Он...Я не знаю, док. И только незнание сводит меня с ума. Он должен быть. Он должен был...

***

Мне четырнадцать, и я уже знаю, что отец мертв. Я уже умею стрелять из пистолета, и я уже взрослый. Я отомщу за тебя, папа. Они умрут. Все до одного. Я боец Сопротивления, и мы победим. За тебя, папа.
Снова огонь, снова крики,выстрелы, кровь, и снова меня куда-то швыряют, кричат, что я маленький, и мне рано. Железное окошко захлопывается, оставляя меня наедине с моей яростью. Когда я вылезаю, все -как тогда - пепел, горечь и жар. Только Лотта и Сен уже не придут. Вот они- лежат. Все лежат...

***

За вонью кабака я не сразу заметил тонкий аромат духов, странно контрастирующий с кислым запахом пота и того, что тут называют пивом.
Тусклый, дрожащий свет единственной на этот крысятник лампочки не позволял разглядеть ничего, кроме вездесущей грязи и хамоватой рожи трактирщика, протирающего замызганной тряпкой не менее замызганную стойку. Легкое касание ударило выстрелом, рука метнулась выбить пистолет из кисти, вывернуть руку, ударить пальцами в кадык, но лишь дрогнула, почувствовав бархат её кожи.

Подождите, дослушайте уж, раз спросили. Нет, это была не она.Её и не было никогда, если вы о Марии Андерсен.  Но подумайте сами, что мне оставалось думать? Я не помню уже, чью смерть я заливал алкоголем, знаете ведь, война не может кончится внезапно... Она тогда страшно перепугалась, наверное, да вы сами бы испугались, встреть меня тогда в подобном заведении. Как бы то ни было, она завела со мной беседу. Нет, я не помню, что-то о срашных днях и трудной жизни.

-Расскажи мне о нем. Пожалуйста..
-О ком?
-О том, кем вы постоянно бредите. Ну, вспомните - Его звали Стрелком...
Представьте себе,я понятия не имел, о чем я говорю. Мои губы просто шевелились, без каких-либо усилий с моей стороны, и незнакомая история срывалась с них, и я слушал её так же завороженно, как и моя неожиданная собеседница.

-Его звали Стрелком. Он и правда неплохо стрелял, но дело было не в этом. Просто, глядя на него, на его веселый прищур серых глаз, на руки, вечно занятые какой-нибудь новой смертоносной "игрушкой", на его пропахшую временем кожаную шляпу с полями, ни у кого из нас язык не поворачивался назвать его по другому. Я не звал его, он нашел меня сам - зажатый, прострелянный, но настолько уверенный в своей правоте, что никто в ней тоже не сомневался.
Странно, что никто из тех, кто выжил, не помнит его, зато меня все знают. Хотя именно он привел меня в Сопротивление.

-Привел? О вас говорят, что Сопротивление - это вы.

-Именно. Тогда я жил в Отстойнике, лелея надежду на месть, выживая, как мог, в конуре. Я был хищником, диким зверем, и не находилось смельчака, который решался приблизиться к моей берлоге. Поймите, меня тогда нельзя было назвать в полной мере человеком, я убивал за еду и за то, чтобы выжить самому. Мы оба тогда были совсем мальчишками, и это был один из его первых выходов за Стену. Тогда на него напали какие-то авантюристы, ну и загнали куда не надо, ну и разбудили меня. Сам не знаю, почему я тогда его не пристрелил.

После каких то двух часов общения с ним я заново обрел связанную речь и идейность мысли, а через пару дней меня уже окружала стена Сокрытого Города. Отец Николас принял меня достаточно радушно, как и все сопротивление, а уж когда я притащил то, что осталось от отцовской библиотеки..
-Да, я наслышана об этой истории... А что он? Стрелок?
-Ну да. Все дело в том, что он дружил с каждым в Городе, неважно, был ли это боец Сопротивления или инжинер, его любили дети, собаки ластились к нему, несмотря на запах крови, который вскоре всем нам въелся в саму кожу. Ты знаешь... везде, где он появлялся, сразу появлялось хорошее настроение. Не может быть, чтобы о нем все забыли, понимаешь? Это все равно, что забыть о Падре! И тем не менее.. Я сообщил Отцу Никласу о тех домах, где видел книги. Падре тут же снарядил экспедицию, и этот непоседа увязался с нами. Разве его прогонишь!.. да и не хотелось прогонять, если честно. Все знали, если в команде Стрелок - команда вернется. Потом началась война, и было уже неважно, кому двадцать лет, а кому пятьдесят. Стреляли все, кто мог стрелять. И он стрелял тоже. Но, ты знаешь, я ни разу не видел, чтобы он кого-то убил. В ногу, в живот, в ружье, куда угодно - но не в сердце, не в голову. Ох и получал он у меня тогда люлей за очередного, кто успевал до него дотянуться! Но..Леди. это не было мягкосердечностью. Кого-кого, а вот Стрелка - то мягкосердечным нельзя было назвать. "Нельзя убивать"-так он говорил. "Это грех", кричал он, когда расстреливали пленных. Я сам же и расстреливал, приходилось. А Стрелок потом по два дня на меня дулся. Знаешь, он был сумасшедшим. Он возглавлял самые безумные атаки, не моргнув и глазом. Он до конца дрался за каждую жизнь, которую мог или не мог спасти - и у него это получалось. И каждый, понимаешь, каждый, кто вставал у него на пути, не мог выдержать его взгляда.

После недолгого молчания она спросила
-Так все - таки, кто он такой, этот Стрелок?
-Что? простите, Вы о чем?..

***

-И все-же, скажите, кого Вы ищите?
-Оставьте его, добрый человек. Я не думаю, что он сейчас способен что-то сказать.
-Посмотрим.

***
Мне шестнадцать. Я приспособился. Я выживаю. Но когда-нибудь - я вырвусь из помойки. Когда-нибудь я возьму за горло тех, кто в Верхнем городе. Я отомщу.

***

Он был упорен, этот странный добрый человек. Очень упорен.
-И все-таки, кого Вы ищите?
-Я...я не знаю. Не знаю.
-Может быть, Вы ищите Его?..

***

Я схватил отца Никласа за грудки и хорошенько встряхнул.
- Он же... Он же умер, чтобы вы жили! Все жили, понимаешь? Он же умер за вас.. Он умер за ваши грехи. идиоты, а вы Его даже не помните!

***
-Ничего страшного, молодой человек. Такое случается в Вашем возрасте. Временное умопомрачение... Я рад. что Вы здоровы.
-Спасибо, док. Я уже собрал свои вещи.

Когда я вышел из клиники, небо было затянуто серым покрывалом. Везде горел свет, и улицы города манили своими огнями. Машин не было. Я попытался понять, какое сейчас время суток, но тут понял, что...

Серое покрывало облаков - боже, я думал, это облака! Бетонный потолок.
В Городе, где никогда не было времени суток.
А я тряс отца Никласа и кричал ему в лицо
-...а вы Его даже не помните!