Физика Рая

А потом я попал  рай. Нет, сначала я, разумеется, умер, причём умер совершенно нелепо и для самого себя неожиданно.  Когда моя сияющая душа, вместо того, чтобы вознестись под белоснежные облачка, панически пыталась залезть обратно в такое близкое мне тело и ну хоть чуть чуть подышать и позвать на помощь, если уж не позвонить в скорую, за мной спустился ангел. То ли это зрелище его уже утомило за тысячелетия, то ли он чётко понимал кто он, а кто я, но он мне показался несколько высокомерным.
- Угомонись, бренная душа! – сказал он спокойным могучим голосом, глядя куда-то на горизонт, и я почувствовал себя детсадовцем – Кончен твой мирской путь, новый Путь ждёт тебя!
- Закончен, - автоматически поправил я и стушевался, - а мы как с Вами разговариваем? Дышать то не получается…
- Угомонись, бренная душа! Оставь вопросы! Следуй за мною! – вновь загудел ангел и мне пришло в голову, что он, наверное, бот. Я с тоской ещё раз посмотрел на своё, неблагородно развалившееся под  деревом тело, и полетел вслед за удаляющимся  проводником. И сдалось мне так высоко за дровами лезть…

Полётом это было назвать сложно. Ветер не обдувает лицо, руками  махать не надо, перемещайся себе куда хочешь. Скорость тоже не ощущается. Мой спутник, тем временем не оглядываясь, удалялся вверх, зачем-то плавно помахивая пятиметровыми крыльями. Я попробовал перемещаться пошустрее, сделал вокруг него несколько кругов, потом пулей слетал обратно  к телу, где каким-то образом напугал собачку, которая заинтересовалась моим трупом, и вернулся к ангелу. Вероятно, такое поведение было неприемлемо и не соответствовало торжественности момента, так как он снова начал изрекать банальности, наподобие «убойся прошлого своего, ибо Суд ждёт тебя, и грехи твои будут тянуть тебя в геенну огненную! И поздно каяться в содеянном, ибо нет возврата к мирской жизни и нет способа изменить то, что тобою совершено!» Знаки восклицания чувствовались очень чётко и, наверное, я должен был испытывать трепет, но почему-то не испытывал. По внутреннему ощущению времени, ангел бубнил ещё минут пять и, как раз к логическому завершению его лекции, мы приблизились к немыслимо огромным золотым воротам… то есть, к Вратам.

У ворот нас встречал ещё ангел, он был таким же огромным, с сурово-отрешённым выражением на вполне славянском лице.
- Здравствуйте, - вежливо  сказал я.
- Ты – грешная душа! – поприветствовал он меня в ответ.
- Спасибо, я знаю.
- Узри свои грехи! – продолжил он, не особенно ко мне прислушиваясь, и передо мной замелькала моя не долгая, но вполне сложившаяся жизнь. В основном, конечно, мелькали моменты, за которые мне было стыдно: вот я маленький с чувством смутного стыда тащу из детского садика чужого пластмассового индейца, вот я вру папе, что я не курил, вот я перебухавшимся школьником печально рыгаю за борт теплоходика на выпускном… и так далее… но были и приятные грехи, некоторые свои сцены я, например, пересмотрел с удовольствием. Эх, девочки! Чур, на похоронах не плакать!

Потом всё закончилось. Ангел снова бесстрастно уставился на меня и зачитал приговор:
- ты грешил и каялся, ты грешил и торжествовал. Из-за тебя люди проливали слёзы, и ты пытался всё исправить. Ты пытался думать о том, как твоя жизнь повлияет на других, и делал её лучше. Оставь свои грехи за этими воротами и проходи!
-Спасибо…

Ворота беззвучно приотворились  примерно на метр, и я полетел внутрь, оставляя за собой своих судей. Вроде, всё было в мою пользу, но что-то в этом меня смущало. Во-первых, почему ангелы не излучали к покойным особой симпатии? Во- вторых, если здесь всё равно они с нашей привычной физикой не дружат, им что, впадлу было ворота полностью открыть?! И вообще, где очередь в райские кущи?

Открывшаяся предо мной картина заставила меня отвлечься от сомнений. Красотища открылась, одним словом. Парки с огромными деревьями, растущими прямо из белоснежного марева под ногами, ручьи, солнышко светит, птички порхают между ветвями и небо такое  сочно голубое. Вот бы сюда на шашлыки с друзьями выбраться!  Впрочем, здесь было несколько людно – покойные парами и поодиночке курсировали по раю. Они выглядели примерно как люди, то есть  всё при них, руки, ноги, даже подобия греческих туник, волосы, и лица такие светлые. Только цветности  немного не хватало: всё и все были какими-то призрачными. Я сообразил осмотреть себя и тоже обнаружил на себе тунику. Занятно. Потеребил её призрачной рукой, так и не понял из чего она, гладкая такая, мягкая, немного тянется. Хлопковая была бы приятней.

По мере моего приближения к кущам, появилось ощущение гравитации. Я попытался подняться повыше, но ничего не получилось, и я по нисходящей зарылся ступнями в облако (не знаю, как и назвать это напольное покрытие). Ноги что-то почувствовали, но я опять не смог разобраться, что – вроде, тепло, вроде -  мягко, не щекочет, приятно. Что, ж с полётами, видимо, покончено, будем снова учиться ходить!

Я пошлёпал несколько метров пешком, вроде  не вязну, потом пробежался – чудно, дыхания нет, ноги не напрягаются, можно устроить паркур  до бесконечности.  Я прыгал через ручейки,  отталкивался от деревьев, всё больше влюбляясь в эту локацию. Но местные смотрели на меня с укором и настороженно. Может здесь не принято бегать? Вообще, какое поведение будет социально приемлемым в раю? Я решил провести небольшую разведку и, степенно шлёпая, как и другие, направился к паре мужичков, сидящих на берегу ручья и разглядывающих в нём рыбок.

- Здорово, мужики!
- Да здоровее бывали… новенький что ли? – мужички без особого интереса повернулись в мою сторону…
- именно! У вас тут дедовщины, надеюсь, нет?
- А по что нам угнетать здесь души? Здесь трудиться не надо, поэтому и других заставлять не надо… Это же Рай!
- Вот вот, кстати! – зацепился за тему я, -  а чем он Рай то? То есть, мы то здесь чем заниматься должны?
- А мы, сынок, должны здесь упокоиться. И более ничего. Вот мы тут видели, ты  по деревьям бегать пытался и воду в ручье мутил, так это на покой то не сильно похоже, так что давай уже, привыкай.
- А другие правила здесь есть? Здесь чем вообще заняться можно?  Я только видел, что души здесь гуляют и беседы беседуют. А развлечения тут есть?
- Развлечения -  суть греховное стремление души и ведут они к азарту, разврату, алчности и прочим грехам, которым нет места в загробном покое!- чуть ли не хором  продекламировали мужики – Душа должна очиститься и возвыситься!
- А зачем?
Мужики вместо ответа снова уставились в воду и продолжили обсуждение чего-то теософского, про души и их чистые помыслы. Подозревая, что любые мои помыслы могут показаться им не чистыми, я всё-таки перебил их беседу: А здесь день и ночь меняются?  --Нет, - обернулся ко мне один мужичок, уже несколько раздражённый моей непосредственностью.

Я поспешил их оставить. Вероятно, надо самому разобраться и пока не выделяться из умиротворённой массы.  Я брёл по раю, избегая столкновений с другими гуляющими, и вспоминал всё, что я знал об этом месте. Во-первых, получалось, что Рай должен превосходить нашу планету по территории – сколько нас напомирало за последние  тысячелетия, уму непостижимо, и все эти триллионы душ теперь пасутся здесь.  Во-вторых, будучи все мёртвыми, мы не нуждаемся ни в воздухе, ни в тепле, ни в холоде, однако я ощущал и подобие ветерка и тепло от солнышка, да и музыка какая-то тренькала постоянно, как в лифте. Странно, что ожидаемого ощущения райского блаженства не наступило, может, надо привыкнуть? Для начала надо привыкнуть, что здесь не придётся спать, здесь нет дома, нет спален, нет кухонь и даже еды нет. И то, что мы так ценили и от чего становились счастливее там, на земле, здесь тоже недоступно… Я взгрустнул о сексе и пиве. Скандинавы знали толк в заупокойной жизни!

Я всё больше мучался от вынужденного безделья, смотрел на пейзажи, нашёл два озера, в которых никто почему-то не купался, украдкой попытался поймать за хвост райскую птичку и уже пол часа искал укромное место где можно хоть лечь позагорать (не важно, что меланина в душах не присутствует, зато солнышко какое!) Неожиданно, моё внимание привлекла девушка, рисующая что-то, задумчиво глядя в небо. Я уже встречал здесь таких художников, но они рисовали местную натуру, даже музыканты попадались со старомодными инструментами, звук от которых распространялся ровно на десять шагов – я проверял несколько раз. Короче, в девушке меня что-то удивило –  я подошёл  сзади, посмотрел на будущий шедевр и чуть не прыснул со смеху: пьянка средневековых монахов на картине!

Девушка почувствовала моё присутствие и смущённо обернулась: Не гоже так подкрадываться Вам и подглядывать! Я рисую грех, дабы…
- Ой, да ладно, тебе, мне так очень нравится! Особенно вот этот персонаж, который со скамьи упал. Очень напоминает Ваську!
- Кого?
- Да друг у меня есть… был… он прошлый новый год в такой позе встретил. Отлично погуляли!
- Уймись, грешный. Недопустимо так здесь говорить, хоть ты и из свежеприбывших.
- А, правда, почему вы здесь все так говорите высокопарно? Меня, кстати, Вовкой зовут, я только сегодня помер, часа три как!
- Мы все говорим, как говорили при жизни, на своих языках, а ты нас слышишь на своём, понимаешь? Пусть и несколько устаревшем. А я – Милана, была рождена в Мадриде в год тысяча девятьсот семидесятый. Я тоже считаюсь здесь новичком.
- Ой, так ты  и ненамного старше меня, всего то на семь лет! – я не рискнул спрашивать, не лазала ли она тоже на сосну, чтобы  обломать сухих веток для шашлыка. Но найти что-то общее хотелось. – а ты, Лан, какую музыку при жизни уважала?

Я настоял не закрашивать картину, и мы просто закопали её в облако под деревом.  Теперь мы ходили подальше от остальных и тихонько напевали Битлов – оказалось, что чужой язык здесь никак не интерпретируется, и мы перешли на пусть ломаный, но английский. К сожалению, на большинство моих вопросов у Ланы ответов не было, поэтому мы вместе недоумевали, например, есть ли у чернокожих и китайцев свой рай или их всех по генетическому признаку отправляют в ад. Впрочем, про ад мы тоже ничего не знали, кроме того, что оттуда сюда путь закрыт. Было непонятно, в каком возрасте душа переходит в рай – старичков здесь видно не было. Деток тоже. Визуально, все были в расцвете сил, в возрасте 30-40 лет (я подумал о 33-х). То есть очень большая доля тех, кого мы здесь встречали, незадолго до прибытия сюда были вредными маразматичными старикашками? (Я искренне верю в мудрую старость и ясный ум, но уж очень редко это встречается). Мы подходили и заводили с ними беседы, ничего особенно не получалось: не о чем говорить с человеком, почившим за сто или даже тысячу лет  до тебя кроме как об этом месте, о душах, просветлении и ангелах. Пару ангелов мы, кстати, видели в небе, они пролетели как самолёты по своим ангельским делам и  вниз  спускаться не собирались вовсе. Я предложил поискать у них аэропорт, раз уж всё равно нечего делать. Может, Ангелы проведут нам ликбез по основам райского быта…

Мы направились за очередным ангелом, рассказывая друг другу про былую жизнь, про то, что там любили и ценили и о чём, вероятно, будем скучать. Лана сказала, что здесь есть нектар, который все пьют  и после этого обретают лёгкость мыслей и не мучаются тоской по близким. Я предположил что это как лёгкий психостимулятор и  пробовать не захотел, хотя фонтанчики, и правда, были расставлены повсюду. А это несколько противоречило моей теории о том, что душе подпитка не нужна. Лана же не трогала нектар по своим сображениям – у неё была аллергия на соки при жизни, и здесь она их тоже опасалась, особенно наглядевшись на перебравших экземпляров, которые то тут , то там вприпрыжку поодиночке скакали с идиотскими выражениями лиц и восторгались окружающим раем.

Зато мы нашли  красивое озерцо, вокруг которого было на удивление мало народу. Я подтолкнул Лану: плавать умеешь?
- Тсс… что ты.. нельзя, наверное.
-А нас же не предупреждали, значит  можно попробовать, хоть какое-то  развлечение. – я осторожно подошёл к воде и зашёл по щиколотку. Ничего не произошло. Сзади стояла остекленевшая от страха Лана, сложив руки у лица. Но я же бесстрашный мальчик, разве нет? Я сделал ещё несколько шагов, ступая по мягкому светло-голубому дну и распугивая рыбок. Вода была тёплая и приятная. Я нырнул и сделал несколько гребков – вот это больше похоже на райское наслаждение, чем беседы беседовать. Правда, вынырнул я таким же сухим, как был, но так ведь даже лучше!,  - Лана, давай сюда, здесь здорово!

Я снова нырнул и начал гоняться за рыбками, как часто делал в Египте, но здесь был бонус – дыхание отсутствовало. Рыбки в истерике разбегались и прятались в туманное дно. Когда я снова вынырнул, Лана стояла уже по грудь в воде. Я направил в неё сверкающую кучу брызг: смелее! Мы здесь, оказывается, не намокаем! И поплыл в её сторону.

Мы хорошо купались, она даже смеялась и тоже брызгала в ответ. А более умиротворённые души скапливались  на берегу  в тревожном недоумении. Мне было на них наплевать. Мне было хорошо. И именно поэтому, когда она проплывала мимо меня на спине, лучисто улыбаясь небу, я не сдержался и поцеловал её… И как-то всё замерло. А от солнца упала тень. Я поднял голову и смотрел на приближающегося ангела, краем глаза замечая, как спешно расходятся все остальные, и даже Лана, смущённая и перепуганная стремилась скорее выбраться на берег.
- Ты пронёс с собой грех! – прорычал ангел ещё в воздухе… - Пади же в пекло!
-Но... – только и успел сказать я прежде чем его огромная рука вдавила меня под воду. Подо мной расступилось дно и я устремился дальше вниз. Потом падение, боль, жар, мысли о том, что меня ждёт, и темнота.

Я открыл глаза. Надо мной нависла добродушная собачья морда. Я почувствовал боль и застонал, а псина  ещё раз лизнул моё лицо. Пришлось найти  в себе силы и отпихнуть эту морду в сторону: отойди уже, аццкий сотона – прокряхтел я и попробовал сесть. Какое всё привычное: боль в башке, запах сосновых иголок, травы и дыма, прохладный ветер и мозоль на правой ноге. Я нащупал в кармане  сигареты и закурил. Пёс от меня отвлёкся и  уже занимался своими неотложными собачьими делами – нюхал мышей под землёй. И в этой адской идиллии вдруг зазвонил мобильник – ребята определённо требовали либо меня, либо дрова, либо свежий тост…