6

 Звучит твой голос, как бритва холодный и острый, и меж тем приятный. Из-за своего скверного характера и нажитых дурных привычек  я плохо умею слушать. Ни одно предложение твоё мне не кажется полностью ясным. Затёртые фразы только, и слова набившие оскому.  Я желаю ими манипулировать, защищаться, пытаюсь парировать постоянные выпады, но всё мимо. Мой голос идет ко дну где-то на середине дистанции, отправляя немые крики о помощи пожелтевшим обоям.
 
Я плохо умею видеть, это от природы так случилось. Вероятно, где-то я был не прав и много чего не увидел, чему свидетельство стенания зверька таящегося внутри каждого человека. Мой зверёк не устает страдать, беспрерывно царапает когтями ребра, скулит. Но к извлечению уроков он вряд ли готов, и не ведомо будет ли. Иногда я мечтаю от него избавится.

Было время, я ни о чём не думал. Тогда это устраивало всех и то время. А сейчас иное, только у меня, в который раз, на руках дохлая рыба. Её брюхо кишит голодными червями, в глазах гнездятся мухи и ужасный смрад юлит надо мной. Мне, как и тебе, трудно представить, что может быть хуже и что будет дальше. Я отказался от этих представлений намерено. Для того наверное, чтобы подразнить тебя, выдавить капельку гнева, но всё тщетно. Самому порой очень мерзко осознавать, что с лавой желчи, бултыхающейся в глотке, мне трудно справится и приходится непроизвольно извергаться на тех, кто рядом.

Тотальная глупость постепенно превратилась в моё единственное увлечение и стала визиткой. Мне непременно стоит за это молить у тебя прощения. Но нужно ли тебе моё покаяние, если ничего ценного взамен моих проступков я дать не могу и пообещать что-либо, боюсь? Ведь как можно дать обещание, не будучи всецело уверенным в его исполнении? Я лишь полагаюсь на время и собственное смирение, которое старательным образом пытаюсь тренировать. Имею надежду, оно поможет нам обоим смириться с моей «неприспособленностью» и немного заживит твои рубцы. А может и мне ума прибавит.
               
Спасибо, мама.