Прилетели свиристели...

        Она поёт эту песенку с искренним восторгом и наслаждением. «Ну, правда, гениально!» «Что гениально?» – пытаюсь  я хоть как-то отреагировать. «Ну, как ты не понимаешь, а рифма какая? А?»
          Прилетели свиристели,
          И лягушки квакали.
          Мы вылазили с постели –
          Писали и ка-ка-ли.
      «Ну, как же – рифма такая: «квакали – какали». Это что-то!!!»
       Ребёнком она была необыкновенным. Острая на язычок буквально с трёх лет, она казалась взрослым просто вундеркиндом. «О! Из этой девочки что-то будет!», – такие возгласы она слышала постоянно с раннего детства. В школе она дерзила учителям, ей всегда казалось, что её недооценивают... На неё возлагали большие надежды, но... не все знали,  что есть такой термин в педагогике: «вербальный ребёнок». Кроме этих самых слов, потока всяких «взрослых изречений», как оказалось, ничего и не было... Может быть, в том числе и из-за того, что вечные похвалы несколько «сдвинули крышу» девочки.
        «Я не такая, как все! Кругом идиоты, болваны». Со временем идиоты и болваны окончили высшие учебные заведения, устроились в жизни, а наша девочка «со звездой во лбу» так и не нашла себя.
      Огрызаться она не перестала, её нападки на бывших подруг усилились, подруги постепенно рассосались, отошли. Осталась одна, самая верная, которая всё понимая и прощая, терпела длинные монологи по телефону и негативные высказывания в адрес тех, с кем уже не поддерживала отношения. Родители «необыкновенной» девочки покинули этот мир один за другим, так и не дождавшись от дочери чего-то особенного.
         С мужем она развелась, с сыном общего языка не нашла, а невестку возненавидела сразу же. «Представляешь, она жарит отбивные, сначала макая их в сухари, а потом в яйцо, а надо ведь наоборот!» Отношения не сложились, стали жить врозь. Решила изучить как следует английский язык. Пошла на специальные курсы. Гордилась своими достижениями, даже устроилась администратором в гостиницу. Власть, хоть и такая ничтожная, вознесла её на пьедестал в её же собственных глазах. Но... недолго музыка играла, надоело её «интеллигентное» хамство и там. Уволили.
         Муж и сын решили переехать в Америку, такая возможность у них появилась, с трудом, но они повезли за собой и нашу героиню, к чести их, нужно заметить, не бросили её. Но, оказалось, что там совсем другой английский язык. Кроме пособия – ничего, ни заработать, ни прославиться. Никак не удавалось реализовать  себя достойно. Она нещадно материлась, ей самой казалось это проявлением  высшей пробы интеллигентного человека.
        «Здесь же не с кем  поговорить!» – это звучало как припев, о чём бы ни шла речь.
         У неё появились странности. Она любила всякие устойчивые словосочетания. Когда ей хотелось что-то подтвердить, она говорила: «ясный перец», ландыши она называла «ландухи», нечто красивое – красотень, что-то вкусное – «вкусь» или  «смачь», пела совершенно идиотские песенки, иногда сочиняла «стиши», как она их называла, но их никто не понимал. Заумь с претензией. Если приносила цветочек, то с «речёвкой»: «от сердца и почек дарю вам цветочек». Если устала, говорила, что она как будто брёвна носила с Лениным...
        Скандалила постоянно – в банке, в аптеке, на почте, в магазине. После скандала ей становилось легче. Видимо, превратилась в энергетического вампира, так это теперь называется. Внук, а потом и внучка не любили посещать бабушку. Они жаловались родителям: «Она всегда ругается, то шарфик не так завязан, то мы есть не умеем, то сидим неправильно, сутулимся, то плохо учимся».
       Иногда кто-то из русскоговорящих эмигрантов на непродолжительное время начинал с ней общаться, потом наступало разочарование, связь обрывалась к обоюдному удовольствию. Наша «звезда» говорила: «А что с неё взять? Кто она такая? Что она из себя представляет? Тут вообще нет нормальных людей, не с кем словом перекинуться». А та, временная знакомая, жаловалась в свою очередь: «Я после того, как побываю у неё, хожу как оплёванная, как выжатый лимон. Не знаю, в чём тут дело».
      Теперь предметом её гордости стала стройная фигура и отличная кожа лица. Она меняла кремы, посещала фитнес-клубы и тренажёрные залы, пыталась что-то заработать, помимо пособия по старости, то распространяла кремы, то предлагала моющие средства, но и тут по-настоящему разбогатеть не смогла...
         Она никогда не позволяла говорить о себе как о пожилой, хотя ей уже перевалило за 70. Тем более, не считала себя старухой или – совсем ужасно – бабкой. «Какая бабка? Бабка на базаре семечками торгует!» – резко бросала она.
        Все эти кремы и тренажёрные дела высосали из неё и её родных все  деньги. Когда же не стало денег, чтобы оплачивать съёмную квартиру, она стала сильнее скандалить перед бывшим мужем и сыном: «Зачем меня сюда привезли? Там я могла себе заработать хоть что-то!»  До поры до времени откупались деньгами, потом после нескольких микро-инсультов вынуждены были поместить её в специальный пансионат, где старикам был обеспечен  медицинский уход, теперь предстояло возиться с ней подневольным служащим, врачам, медсёстрам, нянечкам...   
    Она была не одна в комнатке, но каждое утро  начиналось с громкого пения:
            «Прилетели свиристели.
             И лягушки квакали.
             Мы вылазили с постели
             Писали и какали...
         Так она взбадривала себя, поднимая с утра свой дух, а на неудовольствие соседки грубо реагировала: «Я тут на всех положила!»