Клетка

Елена сидела у окна и наблюдала за происходящим на улице. Серый дождь тугой пеленой окутал фасады унылых домов, отбивая дробь по карнизам с неподдельным энтузиазмом. Хрупкая женщина, прижимая промокшие книги к груди, бежала к дому и скользила на вязком грунте, Ожидание было томительным и действовало удручающе. Елена ждала...
Ждала успокоения взвинченных нервов, холодного дождя, возвращения Виктора. Виктор, ее сорокалетний муж, последнее время не отличающийся пунктуальностью, очередной раз опаздывал.

Сумерки, медленно наползавшие на город, сменились ночью. Дождь завершил свое «мокрое дело» и позволил засиять полной луне. Покоряясь западному ветру, унеслись куда-то вдаль,
тучи.

Когда стрелки часов отметили четверть двенадцатого, Елена очнулась от оцепенения и распахнула окно. Влажный воздух и дурманящие запахи трав ворвались в уютную комнату, заставив женщину накинуть шаль на узкие плечи. Отсутствие мужа в такой поздний час для нее не было неожиданностью. В конце концов, человек привыкает ко всему. Она просто не могла уснуть, томимая назойливым чувством беспорядка. Оно, как скомканная салфетка на комоде, нарушало плавное течение мыслей. Елена уже ненавидела будущий день, начинающийся бессонной ночью.

Спустя мгновение дверной замок щелкнул, и дверь как-то виновато открылась. В прихожей послышались шаги. Елена глубоко вздохнула, откинула волосы на плечи, сняла одежду и юркнула под одеяло. Теперь она готова уснуть тяжелым сном без сновидений и утренней бодрости.

Елена была умной женщиной со своеобразным представлением о жизни. Не заметить перемену, случившуюся с ее мужем пол года назад, она не могла, но иллюзий не питала. Виктор даже не подозревал о ее знании.

Она не испытывала чувства ревности, скорее горесть от всепоглощающего одиночества, которое любила раньше, но ненавидела теперь. Оно стало слишком очевидным. Слишком… Извечное существование любовного треугольника, знакомого Елене по книгам, по началу даже забавляло ее, но со временем стало тяготить. Боль из-за непонимания ее желаний и стремлений убивала. Сознание, что ее любовь больше не нужна, наполняло пустотой, и молчаливый крик Елены звенел со страшной силой.

Виктор ничуть не переживал по поводу сложившейся ситуации, продолжая свою интрижку. Когда он приходил домой, то принимал недовольный вид и иногда «перегибал палку», становясь похожим на оскорбленного бульдога. Его связь на стороне была не более чем связь на стороне и возникла не «из-за», а «потому как».

Любовь к умной женщине для сильного, но ленивого мужчины стала мучительной. И поддерживать теорию о «любви на всю жизнь» практикой, не хотелось вначале и НЕ ХОТЕЛОСЬ потом. Просто нашелся выход: легкий, доступный и вполне симпатичный. Вика. Недвусмысленный взгляд, умелый рот - проста в применении, как надувная кукла. И нет этих вопросов о «вечном»!

Виктор не принимал женскую сентиментальность и неведомые глубины души этих непонятных существ - женщин. Он мог быть обаятельным, мягким, но при этом чувствовалась некая искусственность его «па». Он умело отыгрывал свою партию и с удовольствием принимал аплодисменты. Но почему то не чувствовалось вдохновения, полета... Видно срабатывал первобытный инстинкт, который заглушал в нем все человеческие чувства, весь разум.
Сердце, кровь, текущая по жилам и обеспечивающая жизнь - все ОНА. Кто об этом думает, пока все эти сложные механизмы не дадут сбой. А когда заболит, заноет, вымотает всю душу вот тогда... А что тогда?  Порой уже поздно что-то менять, лечить, учить, жить. Виктор вообще не задумывался над тем, что его жена может что-либо чувствовать. Елена, как любимое кресло в доме - вещь удобная и необходимая. Но...

Виктор вошел в дом и услышал лишь гулкую тишину. Он облегченно вздохнул. Бурные сцены по причине позднего прихода, устраиваемые его женой, ничуть не трогали Виктора, а просто надоедали, как надоедает жужжание мухи. Он прошел на кухню, молча окинул взглядом содержимое холодильника и конфисковал все самое сытное. Поужинав, он согрел чай, и удобно усевшись в кресле, стал вспоминать минуты, проведенные с Викой.

Виктор давно уже не вспоминал что такое супружеское ложе. Ему осточертел молчаливый упрек в кружевной сорочке, который представляла собой Елена. Он не мог не заметить, что ее белье стало более соблазнительным, и по-своему, истолковав такое новшество, он несколько раз пытался приласкать жену. Но Елена оставалась непреклонной. И Виктор, очередной раз, удивляясь немыслимым виражам женской логики или бабьей дурости (для него эти два понятия были почти равнозначны), оставил всякие попытки сблизиться с женой.
Что-то гораздо большее, чем очередная размолвка витало в темном доме. Все его небольшое пространство, вся атмосфера, которой дышали эти двое - мужчина и женщина, как переполненный воздухом воздушный шар должны были лопнуть.

Немного, самая малость чего-то, может быть любви или ненависти, может обиды или просто мудрости должны были разрешить ситуацию.

После двух часов неспокойного сна Елена очнулась и, решив, что больше не уснет, вышла на террасу. Воздух был потрясающе свеж. Сырость пробралась под тонкую рубашку Елены и заставила ее тело вздрогнуть. Елена не уходила. Она смотрела на звездное небо, спящий город и вдыхала аромат трав своего небольшого сада. Осторожно спустившись по скользкой от дождя лестнице, женщина подошла к окруженному речным камнем бассейну. Лишь в одном месте камни располагались уступами, подобием ступеней. Медленно спускалась по ним Елена в холодную воду. Когда прохлада коснулась ее бедер, Елена, даже не сообразив, что с ней происходит, с силой оттолкнувшись, метнулась в темную пучину. Через несколько секунд голова женщины показалась над водой, и вновь скрылась. Елена, как большая белая рыба, билась в бассейне точно в силках. Холод жег ее тело, но это придавало лишь азарт этой странной игре. Елена плескалась и ныряла в своей тонкой рубашке, облепившей тело, пытаясь утолить горечь или смыть с себя годы, прожитые без любви. Она сама не понимала, что с ней происходит, но эта ночная выходка в холодном бассейне, граничившая с помешательством, так захватила ее, что она не могла остановиться. Вокруг бешеного плеска стояла тишина, пахло цветами.

Наконец, измученная схваткой с собой, Елена выползла на гладкие камни, дрожа от возбуждения, и зарыдала. Ее тело, то, вздрагивая, то, утихая, белело в чернилах ночи. Когда Елена пришла в себя, небо светлело, встречая рассвет. Судорога от утренней прохлады, заставила съежиться. Она медленно поднялась, в прилипшей к все еще стройному телу, рубашке. Темная вода... Такая короткая жизнь. Елена медленно разделась, встряхнула волосами, сбрасывая свое прежнее существование. Удивляясь спокойствию, охватившему ее, она, нагая, пошла по тропинке к дому. На ходу она срывала пучки трав, растирала их в ладонях и наслаждалась ароматом. Елена поднялась в свою комнату по наружной лестнице, уже совершенно не испытывая холода, а лишь удивительное спокойствие и уверенность в себе. Последнее чувство было ей совершенно не знакомо. Приняв душ, Елена сложила в большой чемодан любимые вещи. Одевалась она с наслаждением, обдумывая каждую деталь. Краткие послания друзьям и некоторые деловые распоряжения, быстро написанные, не отняли много времени. Колебаний больше не было, как не было больше прежней Елены. Она, прежняя, навсегда осталась в темных водах в саду. Когда, запустив двигатель машины, Елена выехала на дорогу, солнце уже взошло и осветило город.

...Виктор долго смотрел непонимающим взглядом на пустую комнату и аккуратно заправленную кровать. Липкое, мерзкое чувство, в которое не хотелось верить овладело всем существом этого мужчины. Он мучительно пытался сообразить, как вернуть все на свои места. Стало невероятно тревожно и беспомощно. Виктор выбежал в сад, на ходу придумывая слова раскаяния. Поддержка и опора всей жизни..., а дальше то что?
« Нет, она не могла... Она не способна. Не в ее стиле...», - стучало в такт шагам сердце. « Смогла. Способна. Решилась», - вторил разум. Гараж был также пуст, как дом и жизнь последнее время. Вот и все.

Виктор просто шел по тропинке с горьким комом в горле. Он ведь любил. Ну, изменял, но любил же. И, черт побери, по-настоящему: сердцем! Не говорил, может, может не сделал, не доказал лишний раз, не попытался понять, боялся чтоб не ущемили «личностное пространство»... И еще много «не», которые он нанизывал на нить своих рассуждений.
Несколько минут спустя Виктор уже смотрел на темную воду рукотворного бассейна и не знал, что это была лазейка из душной клетки, в которой он запер самого близкого человека.