Попутчик

Мой сосед обладал типично московской бородой. Рыжей и исконно кучерявой. Еще у него была жилетка цвета хаки, излишний вес и очки. При полной противоположности внешнего типажа, у нас обнаружилось и общее: перед взлетом мы одновременно раскрыли Евангелие в карманном формате, которое каждый взял с собой в дорогу. Одобрительно переглянувшись, мы углубились в чтение, пока традиционный вопрос «Мясо или курица?» не положил конец процессу.
Сосед налил в кружечку для кофе водки, купленной во время раздачи напитков, торжественно перекрестил рот и смачно, залпом, выпил. Приступив к трапезе (по иному тут не выразишься!), он одолел салат и сделал паузу. Чего-то не хватало. Еще водки? Нет, как оказалось – застольной беседы.
- Приятного аппетита!
- И вам того же!
- Позвольте поинтересоваться… Вот вы как считаете, продиктовано ли Евангелие свыше, от альфы до омеги, до малейшей запятой? Или написано людьми по собственной инициативе?
Тема для меня была актуальной, но обсуждать ее с незнакомым человеком я опасался. Мало ли – может он одержимый какой, начнет меня на путь истинный наставлять.
- Честно говоря? Слишком личный вопрос.
Ответ прозвучал излишне резко. Лицо собеседника немедленно приняло какое-то детское обиженное выражение. Даже курчавая борода, казалось, сникла, обвисла, сдулась.
- Ну извините. Еще раз простите, что побеспокоил.
Он произнес это без малейшего нажима, очень искренне, тоном, как будто вот-вот расплачется. Уголки губ свесились с девятикилометровой высоты. Мне стало неловко.
- Это вы меня извините. Мне это самому интересно, просто я не ожидал, что вы вот так сразу о серьезных вещах заговорите.
- Понимаю, лучше было бы о погоде начать.
Я вложил в свой смех максимум возможного дружелюбия. Ситуация разрядилась.
- Так вот, отвечая на ваш вопрос, я думаю, истина где-то посередине.
- Именно! В мире почему-то существуют либо фанатики, либо скептики. То есть, или каждый библейский текст расценивают как «боговдохновенный», истинный вплоть до знаков препинания, или – как выдумку, сказку чистой воды.
- Ну… логично. Кто-то верит, кто-то нет.
- В том-то и дело, что нелогично. Почему «либо-либо»? Всегда есть третий путь. Я вот лично считаю, что между религией и атеизмом, а это две крайности, находится научная фантастика. И она часто может дать более верное понимание. Я, вообще-то, фантаст. Писатель. Юрий Астахов, может, читали?
- Да знаете… я вообще довольно мало сейчас читаю, - соврал я в целях политкорректности, – Да и фантастика вовсе не мой жанр (вот тут я был абсолютно искренен).
- Ну, не беда.
Мой тезка (как позднее выяснилось, вовсе даже не Астахов, а Либерман) отреагировал с привычным спокойствием. Наверное, он был не самым популярным фантастом.
- Я же почему с вами заговорил? Вы во время взлета Апокалипсис читали. Ни один ортодоксальный верующий так делать не будет, упаси Господь – все больше Псалмы или что иное. Но раз читаете, значит не просто так. Вот и любопытно стало, профессиональная, так сказать, привычка.
Мой собеседник оказался наблюдателен. Может, не врет, что писатель.
- А ведь Апокалипсис – очень показательный текст.
- Строго говоря, это два текста. Вы который из них имеете в виду?
- Вы меня все больше удивляете. Откуда такая эрудиция?
Говорить соседу, что сам на досуге пишу эссе на Евангельские темы, я точно не собирался. Два графомана на один рейс – это явный перебор.
- Ну просто интересуюсь я всем этим. Так вот, вы же явно не про послание семи церквям?
Многие исследователи считают, что к тексту собственно Откровения несколько позже было в чисто политических целях приписано несколько страниц.
- Абсолютно верно, я про основной текст. Как вот вы думаете, Иоанн действительно это все видел?
- Ну, не исключено, что на Патмосе в те времена травка удавалась знатная.
Мы посмеялись, и я продолжил.
- Давайте начнем с того, что в тексте полно скрытых повторов. Это вообще характерно для текстов от Иоанна – старый человек, теряет нить, припоминает, возвращается, повторяется – а наивный Прохор записывает это все как последовательные события. В Евангелии от Иоанна такие рефрены еще заметнее.
Юрий застыл в изумлении. Было очевидно, что тема разговора ему крайне близка. Он даже забыл про свое любопытство. Хотя нет, не забыл.
- Как вы это заметили?
- Просто вы писатель, а я редактор. Нам, редакторам, такие вещи виднее. Так вот, мне всегда казалось, что последовательность событий Апокалипсиса притянута за уши. Это, скорее, некие разрозненные видения, картины, которые белыми нитками сшиты в единый сюжет.
- Очень, очень интересно! Вы не возражаете, я эту вашу мысль в своей книге использую? А вам  - благодарность в предисловии. Видите ли, я как раз сейчас пишу про Иоанна. Представьте, что на Патмос, где он был в изгнании, прилетели путешественники из будущего. Человечество постигла страшная катастрофа, поэтому те, кто уцелел, бежали, но не на другую планету, как обычно в литературе, а назад, в прошлое. Понимаете? Будущего нет, поэтому они устремились назад, чтобы прожить историю заново и избежать катастрофу! Но что-то там сломалось, шансов выжить не было, поэтому они пытались предупредить потомков, продиктовали послание Иоанну, а он как уж понял, так и изложил.
- Прикольно. Похожий мотив у Фаулза был, кажется, «Червь» называется.
- Кроме «Коллекционера» ничего не читал.
- И не читайте, нудятина.
- А что, сильно на Фаулза у меня похоже?
- Нет, у него совсем тоскливо, ни о чем. У вас в сто раз интереснее. Плюс идея цикличности истории… Хотя, строго говоря, есть и слабые места.
- Расскажите, мне ваше мнение очень полезно знать.
- Это сам текст Откровения. Нет, большинство народа его не читало, да и те, кто читал, вряд ли заметят…
- Продолжайте же!
- Так вот, похоже, Иоанн описывает именно видения. То есть, нечто, что он непосредственно воспринимал. Сам язык, образы…
Я открыл Апокалипсис на случайной странице. «И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба, облеченного облаком; над головой его была радуга, и лице его как солнце, и ноги его как столпы огненные…»
- Очень образно, очень визуально. Иоанн говорит «я видел», а затем описывает в красках. Говорит «я слышал», и тоже очень сочно описывает звук, например, «гласа трубного». Более того. На этой же странице, чуть раньше, про коней и всадников, у которых головы львиные, которые еще огнем стреляют. Плюс хвосты-пулеметы. Короче, одно из тех мест, в которых что-то типа танков описывается. Так вот, Иоанн явно отталкивался от образа, а не от функции. Ты видишь незнакомый предмет и ищешь, как его определить через знакомые тебе вещи. Ты понимаешь, что этот предмет, например, убивает людей, но слова «стрелять» еще нет, поэтому приходится говорить «метать огонь» или что-то типа того.
Мой собеседник заметно приуныл. Тем не менее, слушать он продолжал внимательно. Меня же просто несло.
- Вообще, там у Иоанна сплошь масштабные планы. Ему говорят «Иди и смотри», как будто включают картинку. То есть, экран. И оно оборачивается, смотрит и видит – глобально, издалека. Вот битва – как ее видит солдат? Я, конечно, опыта не имею, но это грохот, пыль, кровь. А как ее видим мы на кадрах кинохроники? Правильно, издалека, крупными планами, с комментариями, какая армия куда двинулась и сколько народу убито. Так и Иоанн, он все описывает, словно телевизор смотрит. Откуда он знает, что, например, «погибло при землетрясении семь тысяч имен человеческих»? Почему семь, а не восемь? Как будто он оперирует цифрами, которые кто-то подсчитал за него. Я к чему веду? А к тому, что не абстрактные видения он наблюдал, а просто две тысячи лет назад как-то ухитрился поймать телесигнал из двадцатого века. В любом случае, это с научной точки зрения проще допустить, чем путешествие во времени физических тел.
Честно говоря, эта мысль пришла мне в голову только сейчас, по ходу моего воодушевленного монолога. С тезкой же произошла разительная перемена – он почти перестал слушать, углубился в себя, ведя напряженный внутренний спор. Но я еще не был готов остановиться.
- Забавная тема – под любое видение Иоанна можно подобрать кадры из хроник. И звезда, которая отравляет воды, и та, которая ожоги оставляет, и саранча с пулеметами… Какому-нибудь режиссеру раз плюнуть, снять видеоверсию Апокалипсиса и… кстати, а может, Иоанн вовсе и не хронику видел? – Я сам поразился своей абсурдной логике, - Может, он просто «Трансформеров» посмотрел, и «Терминатора» впридачу? И «Матрицу»?
Видимо, такой поворот темы даже фантаста смог выбить из седла. Юрий слегка вздрогнул и обернулся ко мне. Я ожидал увидеть трясущееся от сдавленного смеха лицо, но его глаза были поразительно серьезны. Я на секунду замер сам, но поток фантазии был неудержим.
- Более того. Это был Интернет. Какие-нибудь игрушки-стрелялки с монстрами. «Зверь, подобный барсу, ноги как у медведя, а пасть – как у льва». И вот еще: «одна из голов его как бы была смертельно ранена, но рана эта исцелела». Ага, жизней добавил и снова в бой. Да и те же фильмы – все есть в Интернете. Та же «Матрица». Дева-блудница верхом на семиглавом рогатом звере – и такое там можно найти… наверное. Ну, блудниц там точно хватает, - попытался я разрядить атмосферу, но получилось не очень. Наверное, стоило остановиться – может, я начал задевать его чувства христианина, он же все-таки верил, как-никак, «фантаст» не означает «атеист». Но нам, графоманам, только дай разгуляться!
- Вот и число зверя найдено. Тройное дабл-ю легко принять за три римских шестерки, - тут мне самому стало смешно, но Юрий в буквальном смысле ахнул.
– Ну, тут я наверняка загнул, но сама идея какова! Все ждут злодея, так сказать, персонифицированного, а на самом деле имя ему – Виртуальность. Придет правитель, мирское воплощение антихриста, и обольстит большинство населения. И отойдут они от реальности, и погрязнут в социальных сетях, и разучатся жить в мире и любви, и истребят друг друга напрочь. Аминь.
Как будто по сигналу, погасили свет. Сосед спереди размашисто откинул кресло, мне пришлось отодвинуться тоже. После этих операций я обнаружил Юрия, уткнувшегося лбом в спинку переднего кресла, в состоянии, близком к трансу.
Я откинулся на сидение, размышляя над сказанным. Я думал, что религиозная вера вовсе не обязывает тебя верить дословно всему, что написано в священных текстах, что «верить» - вообще не самое удачное слово в русском языке для обозначения именно религиозного чувства… а слово «религиозное» так вообще попахивает атеистической пропагандой… потом мысли перескочили на «Апокалипсис», а вдруг конец света действительно уже идет помаленьку? Недавно читал Конрада Лоренца, он писал о том, как резко возросшее число социальных контактов угрожает эволюции человеческого вида… и это он писал еще до эпохи Интернета… нынешняя молодежь – возможно, это последние генетически идентичные нам люди, а дети эпохи интернета, они действительно будут другими… с огромной оперативной памятью и встроенными ю-эс-би…
- Что же мне делать?!, - почти отчаянное восклицание соседа-фантаста вывело из полудремы не только меня.
- Да что случилось-то? – полушепотом я пригласил его перейти на полтора тона ниже.
- Понимаете, вы полностью правы. Полностью! «Апокалипсис» - это непосредственные видения, его нельзя было написать с чьей-то словесной подачи, пересказать. Как я сам, балда осиновая, этого не заметил? Что теперь делать, у меня срок неделя до сдачи!
Уф, а я уж было испугался, что тезка слишком серьезно воспринял мои фантазии про Интернет как источник Иоаннова вдохновения. Похоже, он был вполне здравомыслящим мужиком… и профессионально честным.
- Да ладно, девяносто процентов читателей вообще Евангелие не читали. А кто и читал, не заметят.
- Понимаете, многие думают, что фантастика – это ложь. Но нет! Это, конечно, выдумка, но построенная на правдивом, научном фундаменте. Если фундамент кривой – грош цена фантастике. Тем более, я как раз мечтал, что после моей книги хоть кто-нибудь полезет в Евангелие, хотя бы, для начала, из любопытства…
- Ладно! А, если, допустим, ваши люди из будущего приперли с собой ноутбук, например? И показали Иоанну все в красках, и даже с озвучкой.
Выход казался мне вполне очевидным. В фантасты, что ли, тоже податься на досуге, раз мне так легко сюжетные повороты даются? Юрий же зачем-то снова погрузился в размышления, теребя свою эталонно-рыжую бороду.
- Нет, идея ваша великолепна. Я тоже об этом думал, но… понимаете, уже устоялась в литературе, в кино традиция, что люди могут путешествовать во времени только сами, то есть, без вещей, без одежды даже. Вспомните того же «Терминатора». Тем более, по сюжету, Иоанн с Прохором находят троих людей, обнаженных, без сознания, отхаживают их, принимая за потерпевших крушение рыбаков. Там не должно быть чужеродных предметов, иначе… знаю, вы меня не поймете, но будет уже не то.
Я его понимал. Популярные стереотипы стали такой же частью «фундамента», как и научные факты.
- Слушайте! А на каком языке, собственно, они общались?
- На греческом, - без тени сомнения ответил Юрий, - это, конечно, не родной язык для Иоанна, но он его по ходу жизни, теоретически, мог выучить.
- А вот и не все так просто! Современный греческий мало общего имеет с «археей» - языком Гомера. Хотя какие-то общие слова есть, базовые. Кстати, недавно архею из школьной программы в Греции исключили, да итак этот язык только специалисты знают. Так что, ваши «летчики» - либо профессионалы-лингвисты, либо…
- Ну вы меня вообще добиваете!
- Наоборот. Что вы бы стали делать, когда надо очень быстро, силы на исходе, донести, не зная толком языка, очень важное, но совершенно невероятное послание? Рисовать!
Юрий задумался. Поразмыслив, я перестал находить свою идею настолько уж красивой.
- Конечно, рисунки сильного впечатления не произвели бы… Тогда остается один выход. «Раскрасить» текст эмоциями мог сам Иоанн! Вот и моральный подтекст появляется. Он понимает суть предупреждения, но ясно, что пересказывать всю историю как есть современникам бесполезно – не поверят. И тогда он принимает вполне сознательное решение облечь свое предсказание в художественную форму, характерную для того времени. Зовет Прохора и дает своей фантазии разгуляться! А тот, раскрыв рот, записывает.
Сосед вздохнул устало, но облегченно. Пробормотав «Все это очень, очень интересно!», он принялся обдумывать очередной поворот своего многострадального сюжета, но уже без внутреннего напряжения, со спокойной улыбкой. Я же просто задремал.
Перед тем, как попрощаться, Юрий много благодарил за «неожиданно компетентную критику». Он даже обещал посвятить книгу мне. Прямо на титульном листе.
- Вот только жаль, что ваши идеи насчет Интернета в сюжет никак не вяжутся. Плодотворная гипотеза, скажу я вам.
- А вы знаете что? (я сам поразился своей творческой щедрости) Вы напишите авторское послесловие, вроде бонус-трека для особо лояльных читателей, и там наш диалог передайте, как есть. Ну, типа, мол, разные есть версии, вот вам на закуску еще одна…
- О! Идея! Я так и сделаю.
…Но с этим я его опередил.