Могила

Человек припал к земле и, прижавшись к ней лицом, стал вдыхать запах гниющих листьев. Рывком встав на колени и запрокинув голову, он мгновение смотрел на ветви дерева, заслонявшие небо. Взгляд его был пуст, а лицо вымазано землей и листвой. После, издав воеподобный крик, человек начал биться об землю и разбрасывать в стороны мокрые листья.

- Кто он? – спросил я.

- Неизвестно, - ухмыльнулся Могильщик. – Чудак, а может быть несчастный. Он оказался в такой ужасной ловушке, от которой, спасибо Тебе Господи, - Могильщик возвел взгляд в небо и прошептал одну из коротких своих молитв, - мы упасены.

- И в чем же заключается эта ловушка?

Я продолжал смотреть на приступ безумия этого незнакомца.

- Я и сам точно не знаю, но какие-то силы играют с ним, и это, как ты понимаешь не совсем хорошие силы…А, вот, началось! – Могильщик улыбнулся, хотя это больше смахнуло на оскал, и кивнул в сторону чудака.

Тот, впившись пальцами в мягкую после утреннего дождя землю, начал разрывать могилу, на которой все это время лежал. Он загребал ладонями комья земли и отбрасывал их в сторону. Весь в земле, мокрый от пота и задыхающийся от усталости, чудак без остановки продолжал разрывать могилу уже минут двадцать. Он по пояс уже был в яме, а вокруг него образовалась небольшая насыпь.

- А разве не твоя обязанность, охранять кладбище?

Могильщик отмахнулся, а потом тихо засмеялся.

- Я сначала даже хотел ему тут лопату оставлять, но потом подумал, что так веселее. Первые дни, когда земля была еще промерзшей, я тут по утрам кусочки его ногтей собирал. Не, он полный псих!

Похоже было, что этот чудак наконец добрался до гроба. Это ознаменовалось негромким криком. Он нагнулся в могиле, так, что совсем исчез из нашего поля зрения. Через несколько секунд показался край гроба. С нечеловеческими усилиями он понемногу доставал гроб из могилы, постанывая и тяжело дыша. Наконец под хруст деревянных досок гроб был выволочен из ямы. Чудак с трудом выполз следом и, то вставая на четвереньки, то падая от усталости на живот, потянулся к надгробию. Добравшись до него, он, ухватившись руками, подтянул себя до уровня изображения покойника. Уставившись на него, он застыл на несколько минут, а потом, разжав руки, повалился на спину и громко закашлял. Когда приступ кашля прошел и силы немного вернулись, этот чудак пополз в сторону.

- Умный зараза, видишь, камень заранее припас. Развивается мальчик, первые разы он их руками разбивал, вот то было зрелище, – от радостной физиономии Могильщика мне стало тошно.

Чудак докатил крупный булыжник к яме и сел, опершись об стенку гроба спиной.  Так он просидел минут десять. Переведя дух и окончательно собравшись с силами, он схватив камень, начал разносить в щепки  крышку гроба. Куски древесины летели в стороны, ему в лицо, отскакивали от надгробия и обильно сыпались в яму. Разбив крышку гроба, человек заглянул внутрь и издал душераздирающий вопль. Отшатнувшись от гроба, он упал на колени и обхватил руками лицо.

- И вот так уже два месяца.

- Что он там увидел?

- Ничего.

- В смысле? А?

- Гроб пустой, он всегда пустой, каждый день, вот уже два месяца.

Тем временем  чудак медленно поднялся и побрел в темноту, подальше от могилы. Когда он скрылся из виду мы вышли из тени склепа и подошли к разрытой могиле.

- У тебя юмор жестокий, – я был недоволен таким развлечением Могильщика, хотя прекрасно знал, что нравоучительные морали ему читать бесполезно. – И гробы тебе-то не жалко?

- А это не мой юмор,- суровость Могильщика меня удивила. – И я не зарываю здесь каждый день гробы.

- Но?

- Я сам не знаю. За ночь могила станет как прежде, а там в земле вновь окажется пустой гроб. И этот чудак придет вновь. Ладно, пойдем. Задерживаться тут я не хочу, мало ли, встретимся с тем, кто зарывает ее.

Я еще раз окинул взглядом разрытую могулу и поплелся следом за Могильщиком.

Чудак вновь распростерся на земле перед могилой. Она была ровна, словно вчера ее не раскидывали во все стороны и из ее недр не доставали гроб. Полу сгнившие листья все так же покрывали тонким слоем землю и как накануне, вымазывали лицо несчастного. Все повторялось точь-в-точь как вчера. Я заметил скучающий вид Могильщика, который, похоже, последние два месяца, когда ему было скучно, приходил сюда.

Неторопливо действие разворачивалось с уже хорошо отработанными элементами. Я почти сразу увидел заготовленный в стороне камень. Чудак вновь начал разрывать землю. Но со вчерашнего утра она успела немного подсохнуть и бедолаге теперь приходилось немного тяжелей. Правда внимания на это он не обращал и выгребал пальцами землю с таким усердием и скоростью, что больше походил не на человека, а на какое-то животное.

Не прошло и двадцати минут, как гроб был извлечен из новой ямы. Последовавший за этим акт вандализма привел к тому же результату: крик чудака и жалобные стоны. Меня разрывало любопытство и я вышел из тени склепа.

- Что ты делаешь?! – воскликнул Могильщик.

Не обращая внимания на его проклятья, я зашагал к чудаку, который корчился в душевных муках возле разбитого гроба и даже не замечал меня. Могильщик недовольно последовал за мной.

Подойдя к этому странному человеку, я молча встал рядом и стал ждать, когда же он заметит меня. Но это произошло не сразу. К моему удивлению, наше с Могильщиком присутствие ни как не отразилось на чудаке. Он молча взглянул на нас и продолжил тихо стонать.

- Кто ты? – наконец спросил Могильщик.

- Не знаю, – ответил чудак и, развернувшись к нам, немного притих.

- Что ты тут делаешь? Зачем… - я кивнул на разбитый гроб.

- Ищу. А они прячут.

Чудак произнес это с какой-то ужасной безнадежностью и болью. На вопрос, что он ищет, последовал лишь кивок в сторону надгробия. Мы подошли к каменной плите и стали рассматривать табличку на ней. Погребенный тут погиб немногим большего года назад. Но на фотографии было изображено лицо этого чудака, который сидел рядом.

- Ты ищешь себя? – спросил Могильщик.

Чудак лишь пожал плечами. Расспрашивать кто и что от него прячет, похоже, было бесполезно. Я сел возле этого чудака.

- Да, хотел бы я узнать твою тайну, – с тоской проговорил я.

- Узнаешь, - чудак слабо кивнул на разрытую могилу.

Он встал и медленно заковылял в темноту, где вскоре и исчез.

- Ну что, идем?

Я замер и смотрел на яму. Было чувство, что только что на меня наложили проклятье. Вздрогнув, я посмотрел на Могильщика.

- Да, идем.

Он помог мне встать с холодной земли. Мы пошли к его жалкому домику.

Могила скрылась в темноте, а за нами слышался шорох земли и слабое потрескивание вновь растущих досок гроба. И что-то неимоверно холодное и мертвое оставалось там в темноте, за нашими спинами.