Любовь и белый рояль

Люди постарше, посещавшие столицу нашей некогда общей родины, город-герой Москву, конечно же, помнят гостиницу «Россия». Она была построена на месте старинного московского района Зарядье в середине 60-х годов прошлого века, и считалась одной из самых крупных  гостиниц не только в СССР, но и в Европе. Для простого советского человека, не привыкшего к излишествам,  пожить в огромном здании из стекла и бетона в двух шагах от Кремля было пределом мечтаний. Удавалось это далеко не всем. Несмотря на то, что 3182 номера гостиницы «Россия» были готовы принять 5300 посетителей одновременно, мест там всегда не хватало. Как, впрочем, и в любой другой советской гостинице. В этом заключался один из многочисленных парадоксов советской действительности, которые сегодня очень трудно объяснить. Почему-то тогда было огромной проблемой устроиться в гостиницу, поймать такси, приобрести билет на поезд или самолет, купить то, что тебе нужно. Впрочем,  речь у нас сейчас не об этом. Герои нашего рассказа места в гостинице «Россия» как раз- таки получили без проблем.

Приехали они в советскую столицу из Тбилиси в самом начале 91-го года, когда страна под названием СССР номинально еще существовала, но в ней уже появилась легальная прослойка относительно состоятельных людей, быстро и легко сколотивших солидные капиталы. Поскольку явление это было, действительно, новым, таких граждан называли новыми русскими и новыми представителями других народов СССР – грузинами, узбеками, молдаванами, чукчами и т.д. Один из наших героев был типичным новым советским капиталистом, вдруг почувствовавшим себя человеком с деньгами и возможностями. Первое, естественно, чем он занялся, это стал обустраивать свой не очень налаженный до того быт. Приобрел просторную квартиру, дорогую мебель, дачу в престижном пригороде, машину иностранного производства, что по тем временам было неслыханной роскошью, два деловых и два спортивных костюма с лейблами, на которых было написано «Джорджо Армани»,  две пары не очень удобной обуви, на которых было написано «Саламандра». Еще он дважды съездил за границу – первый раз с женой в Венгрию и второй раз с молодой подругой в круиз по странам Средиземного моря. В общем, у Омара, назовем его так, было все, чтобы гордиться собой. На этот раз ему пришло в голову купить для своей новой квартиры рояль и отдать дочь учиться музыке. С учетом уже  имевшейся в гостиной мебели, жена была согласна поставить туда рояль только белого цвета, с чем Омар, в общем-то, и не спорил. Но он справедливо полагал, что, помимо всего прочего, инструмент должен еще и хорошо звучать. И вот тут-то и пролегала граница его личной компетентности – отличить хороший рояль от плохого он не смог бы ни при каких обстоятельствах. Поэтому, отправляясь за покупкой в Москву (а куда еще ехать за роялем?), он взял с собой единственного из своих знакомых, которому мог хоть как-то доверять в этом вопросе  - обаятельного интеллигентного оболтуса Лашу. Тот, действительно, в свое время закончил специальную десятилетку при Тбилисской консерватории и вообще был человеком достаточно музыкальным. 

Лаша был невероятно ленив. Перспектива бегать по Москве в поисках рояля ему совсем не улыбалось. Но он был не против того, чтобы прокатиться туда на халяву. К тому же, отказывать приятелю в такой, не очень обременительной, услуге ему было не вполне удобно. В общем, эти два совершенно разных человека приехали в Москву и поселились в гостинице «Россия» с намерением прожить там четыре дня. За это время нужно было обязательно приобрести рояль, потому что дела никак не позволяли Омару задерживаться в советской столице дольше. В первый же вечер друзья посетили ресторан, находившийся, кажется, на двенадцатом этаже «России», где и произошел эпизод, определивший порядок их пребывания в Москве на весь намеченный срок.

Войдя в зал ресторана и оглядевшись вокруг, Омар обратил внимание на девушку, скромно сидевшую в углу с подругой. Будучи десятка отнюдь не робкого, он, выпив пару рюмок замечательной «Столичной», подошел к дамам и пригласил пересесть за их с Лашей столик, на что те охотно согласились. Все вчетвером прекрасно провели вечер. Но когда Омар предложил продолжить застолье в номере, девушки вдруг вспомнили, что у них сегодня есть еще какое-то дело и засобирались уходить. Правда, та из них, которая понравилась Омару, взяла у него номер телефона в гостинице и пообещала обязательно позвонить на следующий день, когда свободного времени у нее будет больше. Лаша наблюдал за происходившим равнодушно, поскольку новые знакомые не произвели на его искушенное воображение ровным счетом никакого впечатления. Захватив с собой бутылочку все той же «Столичной», приятели отправились в номер, и там за рюмочкой договорились, что завтра они дождутся звонка Тамары (так звали понравившуюся Омару девушку), договорятся с ней о встрече, и уже потом отправятся на поиски инструмента.

Утром друзья проснулись с хорошо знакомой обоим головной болью, сухостью во рту и непреодолимым желанием сохранять горизонтальное положение. Но Омар собрал волю в кулак, принял душ, натянул спортивный костюм от Армани и отправился утюжить изрядно помятый накануне деловой костюм от того же Армани. Посетители большинства советских гостиниц должны были выполнять эту процедуру сами. Лаша неуверенно пообещал, что тоже погладит себе брюки вслед за приятелем и выглянул, чтобы посмотреть, где находится гладильная комната. Оказалось, что она расположена как раз в противоположном от их номера конце коридора. Если учесть, что коридоры в гостинице «Россия» длиной примерно равнялись расстоянию от одной автобусной остановки до другой, можно представить себе, что шагать до утюгов предстояло изрядно.

И тут Лаше пришла в голову шальная мысль. Он подошел к телефону, снял трубку, набрал на диске одну цифру, убедился, что гудки исчезли, высунул голову в коридор и закричал что было сил: «Омар, иди скорее! Тамара звонит!». После чего улегся в постель. Запыхавшийся Омар появился минуты через три. «Тамара, это ты, Тамара?! – страстно прорычал он в трубку голосом истосковавшегося по любовным утехам льва. – Почему ты молчишь? Я твоего звонка с рассвета жду. Скажи что-нибудь, Тамара, не мучай». В трубке долго не было слышно никаких звуков. Потом раздались короткие гудки. «Повесила, - констатировал Омар. – Наверное, обиделась, что я сразу не подошел. Что делать? Она мне, клянусь мамой, очень понравилась». – Не волнуйся, перезвонит. Куда ж она денется? Подождать надо. – отозвался с подушки Лаша. Весь день друзья ждали звонка Тамары, а вечером проголодавшийся Омар, чтобы самому не отходить от телефона, командировал не менее проголодавшегося Лашу за ужином и «Столичной».

Наутро друзья чувствовали себя не лучше, чем накануне, и все повторилось по тому же сценарию. С той лишь разницей, что Омар прибежал из гладильной, пожалуй, несколько быстрее, и страсти у него в голосе заметно прибавилось. «Тамара, - говорил он, - скажи одно слово – или «да», или «нет». Что ты со мной делаешь? Я в этой Москве без тебя совсем ничего не вижу – только белая стена и черный телефон». – Слушай, - крикнул он Лаше, когда в трубке раздались короткие гудки, - ты что – совсем дурак, что ли? Не мог у нее спросить, куда ей позвонить можно?! «Спрашивал, что ж я – совсем дурак, что ли?- еле ворочая языком, ответил Лаша, - Она говорит, что у нее телефона нет. Перезвонит, надо подождать».

В общем, друзья прождали звонка, не выходя из гостиницы, все четыре дня, которые начинались одинаково. После чего отправились в аэропорт и вылетели домой. Все-таки Омар был человеком серьезным, и позволить себе забыть о делах он не мог даже ради Тамары. Позже, уже в Тбилиси, Лаша все-таки помог приятелю приобрести рояль у его бывшей преподавательницы сольфеджио. Инструмент, как он утверждал, очень хороший и, конечно же, белый. В гостиной у Омара он до сих пор смотрится просто замечательно.