Чисто не там, где метут, а там, где не сорят

   С появлением дворника, двор дома 66/6 по улице им.Жертв Перестройки преобразился. Теперь территория, примыкающая к обиталищу жильцов, выглядела начепурённой — по выражению пенсионера Волозова, — словно засидевшаяся в девках молодуха перед нежданными смотринами. Казалось, потяни носом и почувствуешь приторно-сладкий запах цветочных духов. Пешеходные дорожки были чисто подметены, дверь подъезда сияла чистотой — Михеич, так звали дворника, отмыл многолетнюю грязь, оставленную прикосновениями потных ладоней. Новый работник даже кормушку для птичек пенсионера Волозова соорудил из фанерного посылочного ящика, который подобрал у мусорного бака. На ящике синей шариковой ручкой уведомляли, что посылка предназначалась жильцу одиннадцатой квартиры Кандыбко. В отправителях значился тоже Кандыбко из украинских Черновцов, но с другими, естественно, инициалами. «Ёп-тить медь, — завистливо вздохнул Михеич, — небось, сало с горилкой прислали». По простоте душевной дворник полагал, что с Украины больше и слать нечего. Мол, мы им — газ, а они взамен — «Горилку з перцем». Трудясь над кормушкой, Михеич, чтобы занять не только руки, но и голову, пытался представить неведомого отправителя сала, Кандыбко. У многих украинцев, как и у армян, фамилии такие, что пока не увидишь человека живьем, половую принадлежность определить невозможно. «Не иначе, мать-старушка сынка подкармливает», — почему-то решил он. К слову сказать, пенсионер Волозов Михеича за кормушку поблагодарил, но сказал, что ему сподручнее сыпать корм птичкам прямо на землю.
 
   — Ты уж не обижайся, — пояснил он дворнику-краснодеревщику, — но из твоей кормушки птичкам вредно для здоровья питаться будет. Фанерка в кормушке больно твердая. Птички клювиками по фанерке — тюк-тюк-тюк, а от такого приема пищи  у них вполне может сотрясение мозга произойти. Воробьям еще ничего, а голубь — птица и без того глупая, а от сотрясения и совсем отупеет. Так что, пусть уж привычно с земли зернышки подбирают.
 
   Было неясно, обиделся ли Михеич, но он стал использовать кормушку как совок — не пропадать же добру, — мусор на фанерку наметал, чтобы выбросить в бак. По всему выходило, что новый дворник оказался работящим человеком. Может, по жизни был таким, а может, пока на зоне срок мотал, по трудовой деятельности истосковался.

   Вот и сейчас Михеич, на первый взгляд бесцельно и хаотично, подобно Броуновской частице, кружил по двору. Впрочем, всем известно, как часто первое впечатление оказывается ошибочным и порой ведет к фатальным последствиям. Досужему наблюдателю, буде такой оказался бы сидящим на лавочке у подъезда или за окном квартиры, сгорбленная фигура дворника, вкрадчивые движения на полусогнутых ногах и внимательный взгляд, которым он обшаривал двор, вызвали в памяти иную картину. А именно, рисунок из учебника по Истории древнего мира для пятых классов. Тот, где были изображены кроманьонцы, древние охотники на мамонтов. Впечатление усиливалось длинной палкой с острым штырем на конце, которую Михеич держал в правой руке. Вот охотник замер, поднял руку и метким, сильным движением пригвоздил добычу к земле. Поднятая на копье в воздух, жертва трепыхалась и норовила сорваться. Михеич погрозил пальцем озорнику-ветру, снял наколотую на гвоздь яркую упаковку из-под чипсов и сунул ее в большой пакет, который держал в левой руке. Следующими оказались фантики от конфет, обрывки бумаги, полиэтиленовый молочный пакет… Уборка двора от мусора продвигалась успешно.

   — Петрович, ты прям, как знаменитый сапер Карацупа с миноискателем! — подошедший председатель домового комитета историю Великой Отечественной войны знал, видимо, лучше, чем эпоху сражений с пещерными медведями за жилую площадь. А собачий поводок в руках пограничника Карацупы просто спутал с миноискателем.
 
   — Да по двору, ёп-тить медь, только с прибором этим и ходить. Как по минному полю. Вот что за народ, ёп-тить медь? Прямо под себя гадит. Конфету — в рот, а бумажку, не глядя, себе под ноги. Я для кого красивую урну в городском парке ночью упёр и у подъезда поставил? А то еще, последнюю сигарету закурит, а пустую пачку — швырк! на землю, — дворник потряс палкой, на гвозде болталась наколотая пачка из-под сигарет.

   Тов.Бататов внутренне порозовел от стыда: именно эту пачку он, скомкав, бросил на траву рядом с тротуаром не далее, как полчаса назад.

   — Так это-то, ёп-тить медь, ладно. Это я наколол, ёп-тить медь, на гвоздик и — в пакет. А ты на собак погляди, тов.Бататов, — все больше распалялся Михеич. — Я не про бесхозных, а тех, что в квартирах живут. Выводит на прогулку такую любимицу хозяйка. Вся из себя интеллигентная, с тонкой душевной организацией, — дворник явно повторял где-то подслушанную фразу, — Фря на птичьих лапках.
 
   — Почему на птичьих? — поразился председатель домкома.

   — А — тонкие, — объяснил Михеич. Было непонятно, ноги какой из жилиц он подразумевает и продолжил. — Гордо несет себя по двору, собачка рядом скачет. Животина — дело известное, без понятия. Ей, что тайга, что гольная степь: где приспичило, там и присела погадить. За это кто осудит, ёп-тить медь? Так ейная хозяйка дождется конца процедуры и дальше гуляет с псинкой. Только уже в сторонке, чтобы самой и не вступить, ёп-тить медь, в кучку. А за границей, я слыхал, хозяева без совочка и пакетика для говна собачьего и гулять не выходят. Потому как с пеленок отучают детей под себя гадить, ёп-тить медь. А у нас, ёп-тить медь, что ни шаг, то ботинки от собачьих и кошачьих экспериментов отчищать надо.

   — Кстати, о дамах, Петрович, — встрепенулся тов.Бататов. — Ты бы следил за языком. А то, как слово, так — по матери. Дамам это слух коробит, просили воспитательную работу с тобой провести.

   — Вот моб твою ять! — огорченно выругался дворник и яростно поскреб затылок — легкий ветерок подхватил и, словно стайку снежинок, понес по ветру облачко чешуек перхоти. — Да по какой же такой матери? Это и не ругательство вовсе. Это у меня навроде присказки, как у пионера: «Будь готов!-Всегда готов!» Я же без этой присказки становлюсь этим… космоязычным.

   — А ты что, в спикеры Госдумы нацелился податься? Твое дело — не языком, а руками работать. Полезным, созидательным трудом заниматься. И это у тебя, должен отметить, хорошо получается. Надо не забыть, премию тебе выписать. В размере стоимости бутылки осетинского рОзлива, — рачительный хозяин, тов.Бататов посчитал, что с дворника и паленой водки достаточно.

   — Так, ё… — вовремя остановил себя, окрыленный посулом начальства, рыцарь метлы и лопаты, — да я, эта… да я завсегда готов, чтобы двор был чистым. Да я для Вас, ё…лки-палки, — непривычный оборот речи дался Михеичу с заметным усилием, — я Вам номерок квартиры на двери на Вашей толченым кирпичом начищу, чтобы сиял…

   — Ну-ну, похвально. Весьма похвально, — польщенный тов.Бататов снисходительно, по-барски похлопал дворню по плечу, — Старайся. Как-нибудь посидим втроем: я, ты и Петрович за бутылочкой. Может, какие пожелания, рацпредложения имеются? Не стесняйся, излагай, а Мы рассмотрим.

    — Дак, эта, — набрав в грудь воздуха, осмелел дворник, — хорошо бы деревья спилить, — он указал палкой на ряд пирамидальных тополей, что росли вдоль дома.

   — Это еще зачем? — удивился представитель домовой власти. — Хорошие деревья, не старые еще. До четвертого этажа пока выросли. Тень дают. И опять же, зеленые насаждения — легкие планеты.
 
   — Да какая там тень? — махнул рукой дворник. — Ты глянь, тов.Бататов, они же листом палым весь двор замусорили, не успеваешь мести. Зимой никакой тени от них. Зимой они голые стоят. И, эта, птички, которые пенсионера Волозова ждут, рассядутся на ветках и вниз на дорожку серут. А мне — оттирай потом их пятна. Я все же дворник, а не прачка. Опять же, дров получится много. А в зиму покупателя на дрова легко найти. И ему тепло, и у вас неучтенные деньги появятся. Мне эта работа знакома. Я когда на зоне сидел, пришлось на лесоповале поработать.

   — На лесоповале? — тов.Бататов с сомнением окинул взглядом тщедушную фигуру дворника-лесоруба.

   — Так эта, меня к валке леса не допускали, я сучкорубом был. Но видел, как правильно валить, процесс знакомый.

   — Хм, — задумался тов.Бататов. — Есть в твоем предложении рациональное зерно. Есть. Ты вот что, Петрович. Ты давай быстренько приборку двора заканчивай и — в подвал. А я тем временем Петровича разыщу и тоже подойдем. Посидим, обмозгуем твою идею. Заодно и твоими премиальными займемся.