Уголок Земли роман. Книга-2 Исход. Глава-2

Исход (глава-2)

Работа была тяжёлая. Сперва рыли котлован, потом из досок строили опалубку и уже в неё заливали бетон. Но даже этот тяжёлый труд нельзя было сравнить с трудом крестьянина. Начинали работу в 8-часов утра, в пять часов работу заканчивала первая смена, её сменяла другая бригада, которая работала до 12 часов ночи, после чего на работу до самого утра заступала третья бригада. Таким образом,  строительство не прекращалось ни на минуту. Люди были все в основном одного возраста, не старше тридцати лет. В основном такие же, как и они,  вчерашние колхозники.
   Иван и Василий неуспели оглянуться, как пролетела первая неделя.  Им опять выдали деньги - аванс. Это слово они услышали впервые и не вполне понимали его значение, но деньгам были рады. На следующий день, после того, как получили аванс,  был выходной.  В этот день они пошли на почту, приобрели небольшие фанерные ящички и отправили в село посылки. Они положили в посылки конфеты, печенья, сахар, платки для жён и матерей, ну вот,  пожалуй,  и всё. Много ли впихнёшь  в небольшой ящик. Конечно,  с посылками отправили они письма, с описанием того, как им повезло,  хорошо устроится и что к осени, если ничего не изменится, они вернутся с хорошим заработком.
  Себе в этот свой первый выходной они тоже устроили праздник. Они сварили чугунок картошки, купили растительного масла, селёдки и впервые в своей жизни бутылку красного вина, с незнакомым для них названием «Портвейн». Такого стола у них не было никогда. Не надо было никуда бежать. Не беспокоиться, накормлена – ли скотина, что надо задать лошадям на вечер, надолго – ли хватит запасов для семьи.  Они с наслаждением ели картошку, обильно политую маслом и посыпанную луком, селёдка была жирная, также приправленная маслом и луком. Стаканы были большие гранёные, всё вино как раз уместилось в этих двух стаканах.
 -Ну,  Василь давай выпьем за нас, чтобы у нас всё сложилось, как мы мечтаем, и за тех, кто остался в селе. Пусть им повезёт с погодой, и дай им Бог пережить эту трудную пору.
  Они выпили. В молодые годы всегда пьётся весело и легко. Небогатая, но обильная закуска не позволила им спьяниться, но лёгкий кураж в их головах появился.  Разговорились. Размечтались.
-Я деньги буду беречь к отъезду. Вернёмся,  надо будет и одежду,  кой – какую ребятишкам купить на зиму. На корма скотине надо, на семена.  Да много чего надо.
 -Ты Василь не о том мечтаешь.
 -Это почему же?
-Ну,  одежду ребятишкам конечно надо. Ну а корм скотине и семена это теперь лишнее.
-Как это лишнее?
- Ну,  сам посуди,  скотины теперь у тебя нет, всю отвёл в колхозное стадо, да и земли тоже нет. Так, что семена тебе теперь не понадобятся.
 - Верно,  говоришь. Я как то и забыл, что я теперь колхозник. С одной стороны вроде и хорошо будет, а с другой, как то тревожно.
 - Вот, вот тревожно.
Они замолчали. Каждый думал о своём, сокровенном. Иван достал из кармана брюк портсигар, он его купил сразу на второй день приезда и заполнил папиросами, которые назывались «Шахтёрские».Портсигаром он гордился, и доставая его, аккуратно раскрывал, доставал папироску, стучал мундштуком по крышке портсигара, затем прикуривал, и набрав в рот побольше дыма выпускал несколько колец. В этот раз он предложил папироску и Василию, но тот отказался и при этом добавил:
-Как ты глотаешь эту пропастину?
-Да ничего, как видишь, привыкаю.
 Курить он начал с тех пор как купил портсигар.
-Я вот, что думаю Василь.  Я в село не вернусь.
-Как, так? А жена, родители?
-Родители,  слава Богу,  здоровы. При колхозе и без меня проживут. А Полину я сюда вызову.
-Как же это ты сделаешь?
-А так. Ведь мы с тобой на стройку оформлены временно. А я тут поговорил со знающими людьми и мне рассказали, что если оформляешься на постоянную работу, то по закону имеешь право вызвать к себе жену. Ну,  сам посуди, в деревни у меня с Полиной хозяйства почти никакого. А здесь можно начать новую жизнь. А если откровенно сказать жить в городе легче и интересней.
Глубоко затянувшись,  и выпустив изо рта несколько колец табачного дыма,  Иван подытожил:
-Вот так я решил.  Я и в письме Полине об этом написал.
 - Ну,  ты меня прямо,  скажем,  ошарашил.  Уж очень круто ты жизнь меняешь.
- Я Василь так думаю, что если здесь что то не заладится, то в село всегда вернуться можно. А жить по- городскому надо тоже попробовать. Как говорится,  рыба ищет,  где глубже, а человек где лучше.
   Затягивать решение этого вопроса Иван не стал. На следующий день он написал заявление о приёме на постоянную работу. Через неделю он оформил все необходимые документы, для вызова Полины и отправил их в село.

    В конце июля, в последнее воскресенье месяца, стояла чудесная летняя погода.  Вечером, когда спала жара, в бараке,  где располагалось общежитие, в котором жили Василий с Иваном, из открытых окон, неслась задушевная музыка.  У многих уже были патефоны, и вечерами с патефонных пластинок раздавались песни, которые снимали с людей напряжение тяжёлого труда, настраивали на весёлый и жизнерадостный лад.  Комната, где жили,  Иван с Василием,  была большая, в ней стояло десять коек. В рабочие дни все постояльцы вместе не собирались. Одни были на смене, другие готовились к смене, третьи отдыхали. В такие дни было не до песен и не до веселья. А вот когда наступал  выходной, то вот уж тут был повод повеселиться.  Вот и в этот раз веселье было в самом разгаре, на улице играли гармошка и балалайка. На деревянном помосте под их аккомпанемент парни и девчата лихо отплясывали незатейливую плясовую. Иван был на улице, Василий сидел в комнате у окна и наблюдал за веселящимися. Думы у него были не весёлые. Из села не было ни одного письма. Как они там? Доходят ли до них посылки,  которые он посылал им каждую неделю? Неизвестность тревожила и тяготила. Шум веселья за окном в какое-то мгновение затих, гармошка и балалайка перестали играть. Василий посмотрел в окно и увидел, как толпа окружила какую-то женщину, державшую за руку ребёнка, примерно лет трёх. Не придав этому особого значения, он встал и решил выйти на улицу. Уже подходя к двери, он вдруг почувствовал, как сердце почему-то забилось сильнее. В этот момент дверь распахнулась,  и на пороге появился Иван, за ним в дверях стояла Полина. Василий сразу даже  и не узнал её. Исхудавшая,  с тёмными кругами под глазами стояла она в дверях держа за руку худенького, уставшего мальчика. Это был его сынишка трёх летний Саша.
-Сашенька! Саша!
Василий схватил сынишку и крепко прижал к себе.
-Ты меня узнаёшь? Помнишь? Я папка твой.
Сынишка испуганно таращил на него свои глазёнки,  и было видно, что он готов разреветься. Полина остановила Василия.
-Вася,  не спеши. Подожди. Дай ребёнку оглядеться.
  Быстро накрыли небогатый стол. Картошка варёная, селёдка с маслом, колбаса, хлеб. Полина тоже достала из небольшого саквояжа свёрток и положила на стол. В свёртке было два куска хлеба и два сухаря. Те самые сухари, что Василий каждый раз клал в посылку. Стол ещё накрывали, а маленький Саша подошёл к нему, взял с тарелки варёную картошку, кусок хлеба, и сев на пол около стола стал, с жадностью есть.
  То, что рассказала Полина,  было страшно слушать и неподдавалось пониманию. В деревне был голод. Огороды ещё не успели дать свой урожай. В поле стояла зелёная рожь и пшеница. Вся скотина была в колхозном стаде и всё молоко, что надаивалось, сдавалось. Редкие единоличники у кого оставалась скотина,  за неимением кормов вынуждены были пустить её под нож. За выход на колхозное поле и срывание даже зелёных колосьев, налагался штраф. В отчаянье люди собирали грибы, ягоды, птичьи яйца, крапиву, лебеду и ели. Рассказывая это,  Полина рыдала и всё время повторяла:
-За, что? За, что Господь карает нас? 
После её рассказа Василий, слушавший всё это с болью и тревогой в сердце, за мать, жену и маленькую дочку, оставленных в селе, решительно сказал:
-Завтра же я уезжаю в село.
-Нет! Вася не делай этого!
Полина умоляюще смотрела на него и повторила:
Не делай этого. Ты там им ничем не поможешь. Будешь только лишним ртом. Вызывай Аннушку с дочкой к себе. Вызывай быстрей. Пока у них есть ещё небольшой запас муки. Помогают родители. Из деревни надо вызвать всех. Иначе голодная смерть. Я привезла вам письмо твоего отца и зятя. Они пишут, что на Донбассе им не удалось хорошо устроиться. Напиши им пусть приезжают сюда и вызывают всех к себе. Иван Михайлович отца своего и мать твою с детьми. А зять Василий жену Анну.
  В эту ночь Василий не спал. Он глядел на сынишку, который спал рядом на соседней койке. На его личике появился румянец, во сне он улыбался, а в кулачке он,  засыпая,  держал кусочек хлеба. С ним, он так и заснул.
    По проторенной Иваном Голяковым дорожке Василий на следующий день переоформился на постоянную работу, получил документ позволяющий  вызвать к себе семью и на другой день отправил все необходимые документы в Чернобулак. Одновременно было отправлено письмо на Донбасс.
 В начале второй половины Августа, ранним утром, в обычный рабочий день, в общежитии появился отец Фокеев Иван Михайлович с зятем Березиным Василием Фёдоровичем.
Рассказ Полины не застал их  врасплох. Они проехали почти всё Поволжье России и часть Украины и своими глазами видели, что творится на селе. Голод, сыпной тиф, и обречённая безысходность крестьянства для них небыли неожиданностью. В этот же день они оформились на постоянную работу,  и в Чернобулак были направлены документы,  позволяющие выехать из села для воссоединения семьи: Михаилу Фокееву-отцу Ивана и его жене Вере,  с детьми Клавдией, Павлом, Сергеем, Николаем и Владимиром. Василий Березин направил вызов своей жене Анне. Оставалось только ждать. Но из села вестей не было.

Продолжение следует.