Рваные облака

III

- А как у вас на Украине закатывают помидоры?

Господи, ну откуда Мне знать... Я даже не пытаюсь казаться милой или хорошей. Я слишком устал. Меня утомляют люди, раздражают громкие и резкие голоса, утомляют фильмы и поток информации. Здесь все интересуются украинской кухней и хвалят южный климат. Из лучших побуждений, Я понимаю. Я пытаюсь улыбаться миролюбиво и объяснить, что Я ненавижу жирный украинский борщ и что трава у нас выгорает начисто уже к концу июня. И готовить Я не люблю/не умею/не собираюсь, политикой не интересуюсь и жизнь у Меня немного другая. А наш город - он красивый, этот маленький южный город на реке, в который уже не вернуться и некуда возвращаться.

Он снится Мне, Я вспоминаю его теперь и бесповоротно ясно понимаю, что не вернуться ни при каких обстоятельствах. Только не сейчас. Я вижу эти изумрудно-солнечные улицы, горячий кофе со сливками, музыку картинами и звёздные дороги, представляю, что снова окажусь там, пройду знакомыми улицами - и возникает желание блевать кровью. Там всё отравлено мечтами, дороже которых ничего не было. Мечты о будущем, которого не случилось. Каждый дом и каждое место, каждая дорога - Я могу назвать песню, которая звучала в этот момент, Я помню, как пело сердце. Как мы слышали drug druga без слов серебряными нитями. Как ты ловил мои приходы - на честном слове, на чистом звуке, на трёх тысячах километров. Целый год. Больше года. Сердце танцевало и обрывалось...
Лучше б оно тогда остановилось, так-то.


* * *
               
I

Борисполь - Екатеринбург
                Музыка: The Verve - Sonnet
      
Покидать дом надолго в первый раз всегда стрёмно. Ты уверен, что будешь скучать и чувствовать, что ты совсем один в большом мире и незнакомом городе. Ты наполняешь компьютер всем, что тебе дорого, и уверен, что по приезде сразу же выйдёшь в нет и будешь улыбаться родным. Я взял с собой всех электронных друзей и фотографию матери. Я летел в блестящее будущее, где Меня любят и ждут, и прекраснее которого может быть только вечность. Впереди только неизвестность, и она охуительна, потому что есть самое главное - тот, ради кого всё это затевалось.
Меня ждало всё, кроме последнего.


Аэропорт Борисполь встретил Меня сияющими огнями, похуистичным таможенным контролем и диким ветром с дождём. Кто никогда не летал - обязательно попробуйте. Есть вещи, которые нужно попробовать, а есть вещества. Не следует путать первые со вторыми. Мы вылетали в грозовую ночь, и когда самолёт под что-то охуенное в ушах оторвался от земли, а прямо под крыльями сверкали молнии, внизу стремительно удалялись огни ночного города, у Меня чуть не выскочило сердце от этой красоты. Если умирать - в такой момент не жаль даже вообще. Это не описать словами. Что может быть охуительнее взлёта, особенно если ты прощаешься с прошлым, чтобы через несколько часов обнять свою мечту...

Я не люблю поезда.  Выбирать, поезд или самолёт - невозможно, с моей точки зрения, так же как бояться разбиться, или проблеваться, или читать газеты, когда летишь в грозовую ночь и под крыльями у тебя огненные капли дождя и вспышки молний. Так что, если встанет выбор - выбирайте полёт.


* * *

Мы сидим на кухне - Я и парень по имени Денис, что-то пьём, и пытаемся вести непринуждённую беседу под незатихающую ругань из-за закрытых дверей. Парню очень неудобно, что он неудачно зашёл в гости и оказался невольным свидетелем. Мне уже привычно, Я тут просто некстати оказался в уральском городке за 3 тысячи км от дома и моим главным делом теперь является сидение на кухне. Я отсидел тут немало часов, слушая о себе разные эпитеты, задавая себе вопросы, пытаясь проглотить кусочек слойки с клюквой или горсть ягод смородины. Смородина шла бодро, а слойки вызывали приступы рвоты и это мерзкое чувство, когда теряешь сознание. Это был первый раз, когда мне реально стало страшно - казалось, что я никогда в жизни больше не смогу что-нибудь съесть. Это одно из самых отвратительных состояний, возникающих на нервах и обстоятельствах (поэтому нужно знать, что валокордин и/или пиво убирает все неповторимо мерзкие симптомы того, на что самозабвенно дрочат несколько тысяч юных контактных ****).

Я завариваю себе растворимый кофе, Денис отказывается - не пьёт такое дерьмо. Я тоже не пью. Под каким-то предлогом чуваку наконец удаётся свалить домой, а Я разглядываю стены и думаю о жизни. А может быть, ни о чём. Очень трудно провести эту грань, это едва различимо. Ещё и эта дурная побочка/привычка, появившаяся не так давно - когда ты слушаешь человека, ты слышишь его как бы в два приёма, в два голоса, и все слова, воспринимаемые сознанием, группируются по три. Партиями по три слова. Ты не можешь сосредоточиться на смысле сказанного (да и есть ли он?), потому что в это время ты разбиваешь предложение на группы по три слова. Если предложение заканчивается, а у тебя остаются свободные слова, это очень раздражает. Мерзкая штука, как постоянный эфир в мозгу, её невозможно отключить.

Параллельно с химическими реакциями  происходит переоценка ценностей, и так же непрерывно.
Ругань становится громче. Скоро. Короткий вскрик и грохот. Тушу сигарету, с упрёком (в десятый раз звучит уже дежурно) говорю "Миша!!!", подбираю вышвырнутое из комнаты тело. Миша захлопывает двери с грохотом и матом, тело всхлипывает, я помогаю ему встать и доплестись до кровати. Иногда - вытираю кровь и делаю чай. На несколько секунд Мне хочется убить этого сукина сына, но Я сам всё видел - такого исхода можно было избежать, да никто не хотел. Иногда хочется убить её - есть за что.

Сотрясение мозга вызывает короткий период адекватных реакций. В виде слёз, проклятий, прозрений, признаний в любви, в виде "только ты  меня любишь по-настоящему". А утром у нас всё хорошо, утром "ничего страшного", а иногда и новая истерика с новой порцией откровений. За них платят кровью, а Я её вытираю, закрываю замки и стараюсь не допускать ударов висков о косяки. Не моих, ясное дело. И не мои.


Были хорошие моменты, почему, были. Но они растворились в ацетоне. Был хороший вечер, когда всем было весело. Оказалось, не всем. Я понял это первым по тому, как ты стала собирать вещи, прятаться в волосы и по фразе "всё нормально".
Этот сценарий не оправдал себя. Он просто изначально был ***в. Я извинился легко, извинился ни за что. Не за что. За твои нелепые идеи, за чью-то похоть, за слабость каждого, за то, что как последняя несостоявшаяся тупая крашеная дура позволяешь вот так развести себя на ревность и не доверять тому, кто везде и всегда был с тобой.

"Я не хотел". Жалко звучавшие слова человека, который переступает через себя и потакает чужой слабости. Не своей. Правда-то - в том, что Я могу хотеть и могу не хотеть, могу трахаться, а могу не трахаться, не копать, не курить, не торчать, не свистеть и не жрать (только не всё сразу:) Не спрашивай, как.  Этот план был ***в, и чёрт бы Меня побрал.
Нельзя, никогда нельзя через себя переступать.
Я - молодая здоровая красивая сука, которая не торчит.


* * *

Мы садимся в такси после недели репетиций. Садимся - это значит Я почти запихиваю тебя туда, а ты ревёшь словно прощаешься навеки. Будто совершаешь преступление. Настоящее преступление, реальное предательство даётся тебе куда легче.
По мере того как мы отъезжаем от этого места,  становится легче дышать. Обоим.

Ты меняешься на глазах, как будто оживаешь, у тебя меняется речь, голоса, конечно, нет, он высох, ты как всегда дрожишь и ешь свои пальцы, но ты больше не глотаешь слова на половине и у тебя теперь почти получаются целые фразы. Ты стараешься занимать поменьше места, срастаясь с дверцей машины, Я прижимаю тебя к себе, и ты замираешь так, слёзы у тебя текут и текут непрерывно, и с глаз смывается плёнка. Твой взгляд постепенно становится снова твоим, как у человека, к которому возвращается сознание. Или память. Приход (в) себя. За окном дикая красота уральских пейзажей, леса, сосны на фоне заката. Закат охуителен. Я первый раз вижу это всё за неделю здесь. Тебе становится легче, это заметно. "Хорошо, что мы уехали".
Да, хорошо. Теперь у нас всё будет хорошо.

За неделю Я уже привык улавливать смысл сказанного в резких обрывках фраз, которые съедаются на середине. В отличие от водителя, который ни черта не слышит, так что Я всё время повторяю ему громче твой адрес и подсказки, как проехать. В конце концов он, видимо, решает, что человеку пришлось пережить какое-то сильное горе, и не задаёт больше вопросов.

Один парень по имени Кен рассказывал мне о жертвах насилия. Люди, попавшие в сексуальное рабство и проведшие там какое-то время. Даже после того, как пройдёт несколько лет, они не могут оставаться одни, они приучены ходить парами. Их перевозят группами по несколько человек, и повиновение всегда безоговорочно. Жертв нелегко распознать, их чаще всего принимают за наркоманов или проституток, так что никому не придёт в голову, что это существо нуждается в помощи.
Жертву узнают по взгляду. Но они никогда не поднимают головы.


Меня поразило тепло этого дома. И красота твоей комнаты. Я даже не ожидал такого. В ней везде была ты, а в квартире - атмосфера чего-то такого, что называется семьёй. Чего-то, мне непонятного, но очень ценного, тёплого и хорошего. Это был счастливый вечер.
Он был наш. Первый. Последний.
Мне не показалось, мать его ёб. Он БЫЛ счастливый. И ты была.
Это была ты. Настоящая.

* * *

Я просыпаюсь с чувством тягучей, серой тоски, ноющей внутри, и Я уже знаю, что сегодня ты уйдёшь. Во сне мы трое пили, за то, чего не может быть и чтобы каждый из нас был счастлив. Думаю, в следующем сне ты уйдёшь делать кофе, если так.
Вчера мы вместе ездили по делам, из которых успели только одно. Я задержал тебе твой чёртов автобус на 25 минут, потому что всю дорогу ты психовал как не знаю что. "Я вообще не психовал, я был кстати абсолютно спокоен." Завтра ты у****ишь в известном направлении, с температурой под сорок и с деньгами, не сказав ни слова, кроме того, что ты будешь сегодня недолго, ибо хули там долго делать-то.

Я видел твои фотографии. Не надо было этого делать, теперь не забыть ожившие воспоминания. Когда ты валялась сутками, мы с мамой много курили на балконе. Много тепла в этих стенах, а ещё больше - грусти. Раньше - это такое время, когда всё было другим и всегда лучше. Счастливее. Фотографии ждут всю жизнь, чтобы рассказать свою историю. Она вся прошла перед глазами, как было раньше, и как когда-то ты был живым. Разве был Я когда-нибудь живым? Даже если да, то никогда не настолько.
Что-то произошло, чего не должно было произойти, что могло быть иначе, и что-то разбилось. Чья-то жизнь, чья-то душа, не одна. Перерезанное детство. Перерезанная жизнь.

Ощущение катастрофы. Но все живы.

Да кто жив?


Двадцать лет врезаны в сердце куском холодной стали. Обычные картинки, но я сейчас любопытствую не как человек. Я вижу их глазами Хранителя, и ужас обнимает сердце змеёй.  От возможности вариантов, от предначертанности, от того, как всё однажды сложилось и как идёт...
Ведь что ни говори, а все мы были созданы для счастья.
И каждый проклятый это знает.


II
Кольцово - Питер

А я уезжаю в Питер,
Чтоб мне дали спокойно сдохнуть... (с) Sid Night

Я сижу в "Шоколаднице" в Кольцово, слушаю плейер и пью кофе за 140 рублей. После недели ненатурального растворимого дерьма Мне всё это кажется раем, моя огромная сумка стоит на тележке, а Я сам жду посадку со знанием дела - уже не в первый раз ведь. Я почти счастлив. Я уезжаю в Питер. Я спокоен, только немного подрагивают руки  - радостное волнение. Через пару часов Я сяду в самолёт - под Doro и Catharsis, дальше будут незабываемые ощущения взлёта, а там Меня встретят друзья. Они покажут мне город, они ждут, ёпт! :)



Музыка: Rise Against - Make It Stop

Вчера ты уехала в своё настоящее и вечное, оставив маму, Рыжика и Меня любоваться уралмашевскими сумерками. Красиво. Через 9 часов такси мчало по городу, по центральным улицам, по широкой трассе. Я прощался с Екатеринбургом и Мне мучительно не хотелось уезжать насовсем. Здесь ещё есть дела, не всё окончено, есть человек, с которым Я так и не встретилась, и Я не уеду, пока не увижу его. Ещё не знаю, как, но мы встретимся. А пока у Меня билет на вечерний рейс. Я не хочу ни минуты оставаться здесь, в этой квартире, в твоей комнате, не хочу иметь с тобой ничего общего. Я не могу дождаться, когда уеду, и неожиданно беру билет на сегодня вечером. Всё делается в момент, Я уже охуенно научился собирать вещи и напоследок окидываю взглядом комнату. Такую красивую и уютную, комнату, которая не стала нашим домом. У тебя везде лежат феньки и бусы, и Мне страшно хочется взять что-нибудь себе. С****ить. Таскать на себе. Их так много и все такие яркие и красивые, и в каждой - ты. Но Я не взял ничего. Гори всё огнём, главное - то, что ждёт впереди. Что бы ни случилось - всегда смотри вперёд, забудь всё, что в прошлом, важно только то, что делать дальше. Только не ехать обратно, в своё маленький город, отравленный навечно. Таксист попался славный, всю дорогу рассказывал про Урал, которого Я так и не увидела, и говорил "курите, если желаете". Помог донести сумку до самой стойки. Пожелал удачи. Я не уеду отсюда вот так вот.  По пути к терминалу выбрасываю монетку, 25 копеек. Украинских. Хочу вернуться...

Ровно через 7 дней Я буду снова ехать по улицам Екатеринбурга в такси с человеком, который ждал Меня и который умеет появляться вовремя. А пока Я хочу подняться в воздух на 10 тысяч метров, ведь там забывается всё прожитое, даже только что, и проводится черта между прошедшим моментом и настоящим. Если хочешь покончить с чем-то и начать новую страницу - садись в самолёт. Скорость  полёта смывает всё. Остаются только облака. Рваные облака и новое солнце по левому борту.

* * *

Один-единственный раз мы пришли с тобой пить кофе, это был какой-то Кофе Хауз в каком-то центре, с высоченными потолками и неизгладимой атмосферой присутственного места. Помещение больше похоже на главпочтамт или что-то такое, официантка толстоморда, столики плохо вытерты. Я спросил, какой ты пьёшь кофе. Ты пьёшь любой. Разумеется. Тебе всё равно, что и какой пить, и есть ли в нём корица и как оно подано. Ты неизбалована (в отличие от) и не обращаешь внимание на такие презренные мелочи, как эстетика и изысканность. И совершенно неважно, что ты с детства любила Красоту больше всего на свете и каждое прикосновение её к твоей жизни остаётся такой яркой сверкающей вспышкой в памяти. Что кроме этого стоит помнить?.. Неважно, что именно Красоты тебе не хватало все эти годы в твоей серой, как стены советского госучреждения, повседневности. Красоты, тепла, света, Тьмы, любви, вкуса, ощущения, что всё хорошо и будет хорошо теперь всегда, и что это не во сне и не под гликом, что это твоя жизнь, и за неё ничем не надо платить, и она не имеет побочных эффектов. Это всё неважно. Есть только настоящий момент. Серый дождец, который мы пережидаем в этом самом Кофе Хаузе, американо, который ты выпиваешь быстро, как всегда, а Я пью медленно, обдумывая, что сказать. В разговорах с тобой нужно выстраивать всё самому таким образом, чтобы получился диалог. Когда собеседник съедает половину слов, запивая их кофе - залпом каждый глоток, получаются обрывочные полуфразы, и в конце каждой ты норовишь замолчать, отчасти от нежелания продолжать, отчасти от осознания несостоятельности такого диалога. Ты говоришь, что всё. Взгляд в никуда и "Я не тот человек, кто тебе нужен". Найди себе другого, кто будет тебя любить и ценить, такого, как ты заслуживаешь. Я надеюсь, что ты сможешь меня простить. И всё в таком духе. Неубедительно, нелогично, нелепо, и да, найду, будет и не надейся.

Я говорю, что никуда отсюда не уеду и что мы всё равно не расстанемся, потому что так нельзя. Главная причина очевидна: это чудовищно тупо. Но тебе не привыкать к чудовищно тупому изламыванию собственной жизни, поэтому ты не понимаешь Меня совсем. Но дело не только в том, что это тупо, а и в том, что кроме чувств (которые у тебя не проходят почти никогда и которые уже почти навечно) есть ещё кое-что. Связь. Жизни. Миры. Сны. Серебряные нити с чем-то живым, связи, существующие Бог знает сколько жизней и сотен лет, спасавшие не раз от чего-то похуже тоски. Нити, которые не обрываются просто так по желанию или настроению, или ещё по какой-то причине в пределах текущей жизни.
Не обрываются не потому, что так не делают - не потому, что их не обрывают.
Не обрываются потому, что их нельзя оборвать так просто - потому что не оборвать.


Это - стоящее выше, за пределами человеческих отношений, романов, влюблённостей, ревности, амбиций и всего такого. Этого нет у многих, и они правы. С этого всё началось, это было первоисточником. Единственная причина, по которой Мне стало не наплевать на человека, о котором Я не знал ровно ничего и знал всё, единственная причина, по которой можно полюбить (мы с Тобой назвали это так) то неопределённое и неопределившееся существо с глазами, в которых золотистые искорки и бездонная боль, беспросветная тоска, так хорошо знакомая Мне. Такого "тогда ещё прожжённого торчка", пишущего музыку строчками эльфийского почерка, звёздной пылью и лунным светом.

Ты такой, каким Я был когда-то. Я такой, каким ты был когда-то. Когда-то ты был наглым и самоуверенным, охуевшим и охуительно красивым (с твоих собственных слов). Когда-то Я был никому не нужным, умирающим и моей единственной страстью и радостью была возможность саморазрушения, которому хотелось отдаться полностью каждый день жизни (и когда удавалось - это были самые яркие дни). Моё святое и единственное право, которое никто не мог отобрать. За последним поездом в поздно... Но неважно, кто каким был. От прошлого никакого толка, только следы.


Твои поступки выглядят примерно как вызвать демона, заключить контракт, а потом сказать, что ты передумала. Переобулась.)))
Я сообщил тебе, что нити не перервутся, к сожалению или к счастью, и что мы всегда были и будем вместе. Здесь тотальный похуй твой не сработал.
- А разве мы?.. сейчас?... Ничего не понимаю... - охуевше-непонимающе. Но в глазах появилось выражение. Чёрт возьми, Мне это нравится.

Нет. Мы не вместе. Мы были вместе один вечер и две вечности. И теперь ещё 20-30 лет (хотя себе Я бы дал лет шесть) - а потом холодная Вечность. С инеем на месяце, с качелями под Луной и крыльями за спиной.

Вечером Я написал какие-то две заметки - или это было два разных вечера. Разных, конечно. Они обе тебе понравились. С какого, интересно, ***. Похоже, ты любишь, чтоб тебе посвящали что-то. Для человека, пьющего абсолютно любой кофе, странно, честное слово.
       

               
III

Музыка: Doro - Above the Ashes

В Питере Мне аморально ***во. То есть всё охуенно, объективно охуенно, и большое спасибо моим друзьям, Я никогда этого не забуду и до сих пор не устаю удивляться. Никто ни причём, просто я с пробоиной в борту. Меня встретили друзья, и всё заебись. Меня окружают люди, у которых своя жизнь, некоторые позитивные, некоторые погруженные в свои проблемы. Люди, которым Я по большому счёту боком не упал. А некоторым упал, и это вообще удивительно.

Меня угощают охуительным прущим кофе, сваренным по какой-то особой технологии, показывают город и фоткают. Мы пили за встречу - в пабе, с друзьями, благодаря которым Я здесь, которых давно хотел увидеть, но так никогда бы и не собрался, если бы не случай. Мы гуляем по ночному Петербургу, пьём Невское, заебись абсолютно всё. У Меня абсолютно нет денег, но Меня это уже давно не смущает. В питерском метро толпы, и Меня ужасно раздражают люди. Хочется расталкивать их руками, спихивать с эскалатора и пусть летят вниз ко всем чертям. Я покупаю пирожки на вокзале, и они охуенны. Я не умею варить такой кофе, как Вика, у Меня получается прущее дерьмище. Но прущее)) Мы с Вайолетт и Слипом жарим курицу и слушаем какую-то похабщину. Я живу в том же подъезде, что и моя чёртова любовь несколько лет назад, когда она приезжала в Питер. Старинный лифт и цветочки на голубых стенах. Даже те же люди!:)) Я курю на балконе под музыку и дождь. "Make It Stop" Rise Against - под эту песню Я столько раз курил на твоём балконе, и Я рад, что один из них так внезапно оказался последним. Make it stop, ****ь! Давно пора было.
Бесповоротно ясно, что такие вещи нужно забывать, таких людей - вычёркивать, и начинать что-то новое, прекрасное и светлое. Забыть о прошлом и радоваться тому, что есть.

Забыть о дыре внутри и радоваться тому, что ты здесь, что есть те, кто тебя любит, есть друзья, тому, что Питер, тому, что всё проходит. Я могу радоваться, когда пью кофеин, потому что такова цепь химических процессов в мозгу, и тому, что ты будешь платить кровью и не только кровью за то, что ты сделала.
Этот гадкий повод для радости скоро исчез, то есть Мне стало не до него. Потому что уже через 4 дня моя жизнь обрела нужное направление. И потому, что когда твоя вторая (кстати, лучшая) половина раз за разом умывается кровью - гордиться нечем.


* * *          
               
Ты торжественно расписываешься кровью, а может даже и парой выбитых зубов. Что поделаешь? Я знаю это. Я знаю точно, что ты получишь по ****у. Я знаю точно, что это ещё только начало. И даже Я не знаю, сколько ещё и как долго тебе придётся платить. Когда я думаю о том, как - Мне становится жаль.
Пусть мне иногда и хотелось избить тебя так, как тебя ещё никто не бил, по самым уязвимым точкам, отбить тебе всё внутри, не забыв про душу и сердце, перебить твои тонкие хрупкие руки, переломать все пальцы, избить до полусмерти, до хрипа, до хруста костей и кровавых озёр... Ну и что? Я не тронул тебя ни разу, позволь не объяснять тебе причину. Она тебе не понравится.



                IV

Питер - Екатеринбург


Покидать дом надолго в первый раз всегда стрёмно. Ты уверен, что будешь скучать и чувствовать, что ты совсем один в большом мире и незнакомом городе. Но это всё - лажа. Потому что как только ты скрываешься в потоке пассажиров, начинается новый отсчёт. Когда трогается поезд или автобус или самолёт отрывается от земли - тебя больше нет. Нет того человека, который сегодня утром встал со своей мягкой постели, выпил ароматного кофе и сел в машину, чтобы хер знает сколько не увидеть дома,  где всё привычно и подстроено под тебя, чтобы у****ить в Бог знает какие ****я и три месяца жить по чужим кухням и смотреть сквозь пальцы на засохший жир (Я сколь угодно лоялен к баянам, уютно затерявшимся в складках одеял, но совершенно не переношу пятен заскорузлого жира).  Ты приезжаешь на вокзал или в аэропорт, чтобы потеряться в толпе людей и чемоданов, и эта толпа поглощает тебя. Тебя совершенно не смущает  аварийная посадка в Челябинске, отсутствие рублей, телефона, гражданства, миграционной карты, места жительства и контактов в этом городе, кроме человека, положиться на которого может только полный дурак в страшном сне. Тебя не пугает ничто из того, что внушало мутные опасения раньше.
Никогда не страшно менять свою жизнь. Страшно только подумать об этом. Страшно не сделать этого.

Нет больше того человека, который мечтал о счастье долгими кофейными вечерами. Реальность оказалась на порядок гаже, чем то, что выставлялось на праздничной витрине. Правду не рассказывают - её показывают, дают увидеть собственными глазами. Мне не стоило говорить "Я хочу в твой мир, хочу жить твоей жизнью". Слова слишком материальны - у того, кто не обесценивает их. Мне следовало забрать тебя в свой. Тупо, без разговоров.

Я очень рад, что увидел правду. Она оказалась похожа на грязный мутный раствор. Нужно просто сказать себе: "Я выбираю грязный мутный раствор, потому что это самое лучшее, что для Меня может быть." Он должен быть именно мутным и именно грязным, чтобы ты поверила в его существование.

Я увидел столько всего, что не могло уместиться во влюблённом сознании, что просто охуел. Очень хотелось блевать, но ты забыл об этом, слыша новую и новую правду, группируя слова по три, не сразу фильтруя её от лжи. Не могло уместиться и не уместилось. Шестиэтажное враньё (нахуя врать ещё и тем, кто тебя понимает? то есть тому. или назови Мне список людей, кто тебя понимал начиная с рождения, кошку можно не считать). Предательство (кристально настоящее). Ревность. Измена. Я не знаю, считаюсь, являюсь ли Я ревнивым человеком после того, как Мне изменяли на моих глазах. Я не считал разы и Я не буду считать литры крови, которой всё это придётся смывать. Что придётся - это точно, ведь с Ними не договоришься. Я  думаю,  ты и сама этого хочешь. Но Я не буду злорадствовать. Потому что когда твоя вторая (и лучшая) половина - такое дерьмо, то гордиться нечем.

Ну разве что тем, что Я тебя знаю.))) Знаю так, как не знает никто. С таких сторон, что лучше б не знать. Меня очень обидели слова тех, кто знаком с тобой, о том, что в этом нет ничего удивительного и что от тебя вполне можно было этого ожидать. Полстраны знатоков, мать их ёб, ты смотри, какие молодцы. Я не знал, а они знали. Чего можно ожидать от человека с атласной кожей?

Для всех ты просто неуловимый яркий эпизод. Интересный человек, с которым прикольно побухать [раньше было]. Загадочная и непонятная личность, которую лучше не стараться познать глубже. Я познал. Охуел. Расхуел. Я считал и до сих пор считаю, что нужно узнавать ближе тех, кто тебе интересен, и для этого можно преодолеть любые расстояния. Просто заработать денег, купить билет, собрать сумку, поднять жопу и сделать это. Как мог сделать это ты, если бы тебе хватило воли и решимости, если бы ты сделал это тогда, год назад, Я более чем уверен, что всё было бы охуенно, если бы ты нашёл в себе силы сделать это тогда. Тебе бы не пришлось побывать на обратке этого мира (ты же этого ни разу не заслужил вообще-то - даже теперь);  а Мне не пришлось бы долгие месяцы избавляться от грязно-мазутного налёта и латать чёрные дыры всеми желающими и своим честным и твёрдым словом, и всем, что можно отправить в топку, чтобы горел Огонь и было тепло... Жаль всего, что нелепо просрано - как ни назови. Если не знаешь, что значит быть ловцом над пропастью - посмотри. Лезвием, скользящим по радуге независимо от её цвета. Серебряным боингом, приближающимся неумолимо, как ****ец.
Иногда ****ец приходит один. Но боинг был из чистого серебра.


Я знаю тебя. Я был к тебе так близко, как не был никто из них, Я единственный, кто тебя "любил по-настоящему" и единственный, кто тебя понимал. Я был рядом, снаружи и нет. Когда Мне теперь говорят, что у Меня нежная кожа, Я говорю, что это чепуха. Потому что Я знаю одно существо, кожа которого настолько нежная, точно лепесток розы. И когда Я трогал её и видел твою отчаянную броню, которой ты защищаешься от мира, Я думал о том, как несопоставимо внешнее напускное с тем, что дано природой и отражает твою суть; и даже страшно представить, до какой степени ранимо должно быть существо, у которого такая кожа. Её не сделало грубой ничто, и ничто не может сделать тебя грубее и циничнее, как ни мечтай. Если кто-то обманется-поведётся на вид, на громкий мат, на лошадиные дозы, на отсутствие элементарных потребностей типа еды и тепла - это всё лажа. Не более чем спектакль для непосвящённых. Непосвящёнными оказываются все, потому что им так удобнее. Ты прекрасное неземное существо с золотыми искорками в глазах и лучистым взглядом; ты всегда отводишь глаза, смотришь в пол, глушишь душу лошадиным ядом (считая, что глушишь боль) и прячешься всё глубже в свою ракушку, забитую до краём грязью и тиной, и чем-то очень далёким от красоты. Ты видишь в этом какой-то героизм, но от твоего героизма у тебя не переставая текут слёзы, не заживают раны на лепестке розы, ломающей себе шипы... Вены не врут, они прячутся и не хотят заживать, а ведь умеют за 5 минут - под моими пальцами. Существо, которое постоянно мёрзнет и никогда не хочет одеваться - возможно, хочет, чтоб его одевали и согревали... Оно дрожит от холода, от нервов или от боли, отказывается от горячего чая, позволяет себе спать только когда истощение валит с ног. В остальных случаях спать позволяют таблетки. Существо ничего не жрёт и всерьёз боится стать жирным, будучи выше Меня на полголовы и тоньше раза в полтора. И жрёт всегда стоя, и никогда - как следует, всё больше давится йогуртом на ходу - а то ещё не дай Бог понравится. Оно ненавидит мыть кружки, хотя его никто не просит. Кружка чаю - это такая роскошь, какой оно никогда себе не позволит. Поэтому чай у тебя всегда остывший, холодный и вообще не твой. А потом ты спрашиваешь меня, как не торчать. Да, если ты будешь есть на ходу, пить любой кофе, холодный чай, который найдётся или который никто не выпил - тогда будет очень трудно не торчать и вообще жить, и вообще что-либо.
Это существо похоже на забившегося в угол зверька, который привык к жестокости и отчаянно скалит зубы, шипит и царапается, и ждёт ****юлей. Может быть, он мечтает, чтобы его погладили, но об этом никто не знает. Только в жизни есть два пути - либо мечтать, либо получать ****юлей. Я не знаю, какая изощрённая философская система может доказать, что второе лучше первого, но ты их не просто получаешь, а настоятельно просишь. Это честно. Всем своим существом и поведением.
Люди почти всегда предпочитают ***вое привычное неизвестному. Люди не умеют летать - им это вряд ли нужно. (с)
Ноги у тебя охуенные. Потрясающе длинные, идеальные, просто мечта. Мне таких никогда не иметь)) Я разучился любить женщин с мясом на костях - это совершенное излишество. Ты очень красива, и особенно красива, когда улыбаешься. Какой-то мудак сказал тебе, что ты красива, когда плачешь; Я даже не сомневаюсь, что этот козёл в жизни не видел твоей счастливой улыбки. Не уверен, что ты сама помнишь, когда последний раз её видела... Я думал, что увижу её в аэропорту (мы оба думали), но не увидел там даже тебя. Ладно, это не последний в жизни аэропорт, для меня - уж точно. Я видел её, когда ты сидела у Меня на коленях на кухне в наш единственный вечер, когда Я впервые увидел настоящую Тебя, а кошки охуели от такой концентрации эмоций. Ты была удивительно красива, и два аритмичных сердца бились в одном ритме, единым целым.

У тебя очень хорошее сердце, сильное (по физическим параметрам). Оно бьётся хорошо, надёжно и чётко. У Меня-то дрянь, прямо скажем:)) Из-за постоянных смен ритма и вечных ускорений порядком износилось - потому что вечно кому-то что-то нужно, и непрерывен процесс производства Силы для разных мудаков и для вечно возникающих желаний различной степени невозможности. Ты говорила, что у тебя сердце дерьмо, но это не так. Оно выхуяривает, когда жизнь становится как дерьмо, потому что не одарено такой жаждой саморазрушения, как ты.

Это существо всегда удивляется, когда ей говорят о её красоте, как будто не верит. Иногда делает вид, что верит, а в глубине души - нихуя. Делает вид, что счастлива, а в глубине души - нихуя. Пишет по три смайла в каждом предложении, запивает их триганом. Ревнует бессовестно, глупо и по-бабски. Так, что хочется или набить ****о, или обнять и объяснить ход вещей. Но ты не в состоянии понимать ход вещей, ты боишься потерять. И пока боишься, теряешь.
Пока боятся потерять какое-то "что", теряют кого-то.

Ход вещей:
Люди хотят быть с тобой не потому, что ты красив. Не поэтому хотят принадлежать. Красота здесь в том, что ты являешься собой. Красота в цельности. Ты знаешь, кто ты, и не меняешь лиц. Ты - это Ты, каким бы ты ни был. Красота - в свободе внутри. Не в острых рёбрах и не в сексуальности, не в красивой коже (у тебя она как лепесток розы, у Меня - хранит все следы до единого), не в одежде и не в фигуре. Красота - в том, что ты это ты, и ты охуенен.


Я никогда не стою в очереди (и не живу втроём, запомни). Я не из тех, кто будет ставить лайки красоте твоего суицида. А потом как ни в чём не бывало идти пить чай с сериалом.

Кстати, о чае - мой любимый Хэйлис не продаётся НИГДЕ в Екатеринбурге, ни в одном торговом центре и супермаркете, нигде, кроме твоего ****ского захудалого магазина на твоём чёртовом Уралмаше. (Если кто-нибудь из читающих это знает - напишите, буду очень признателен:) Там наверняка нельзя купить нормальные макароны, но там есть чай, который хрен найдёшь здесь и в Питере. НУ НЕ СУКИ??? (с)

Август 2011 г., Екатеринбург
L.Weiss