Потерянный свет

               
   Пока  жена бельё стирала, Василий верёвку во дворе натянул и сел на кухне свои рабочие ботинки чинить. Люба вскоре постирушку развешала, собралась уже обратно идти, а верёвка возьми, да и порвись! Всё бельё в пыли вывозилось! Поскидала она его со злостью в корзину, ворвалась в дом и давай Василия костерить:
 - Ах ты, ирод проклятый!  Верёвку не можешь нормально привязать! Да чтоб у тебя руки отсохли!...

Очень обиделся  Василий на её грубые слова, встал молча и ушёл  из дома куда глаза глядят.
 
   Брёл он, брёл с горестным сердцем, вышел на окраину города. И видит одноэтажное каменное здание с отстающей штукатуркой. Окна выбиты, дверь криво висит на одной петле. Зашёл внутрь. На деревянном полу многолетний мусор, битое стекло, обрывки газет. У противоположной стены прилавок, остатки  прибитых полок. «Заброшенный магазин» - догадался Василий. Стал осторожно переступать по скрипучим половицам, осматривая помещения. Да что тут может быть? Разор и запустение. И вдруг замечает - в  тёмном углу на  полке стоит старая керосиновая лампа. Взял её в руки. Сбоку колёсико для протяжки фитиля. Пузатое ламповое стекло, сужающееся кверху, покрыто пылью и копотью, но целое. Не отдавая себе отчёт, вышел с этой лампой наружу и двинулся дальше.

   У небольшой речушки присел на берегу, а потом стал песком и травой стекло у лампы очищать. И о Любе думать. «Возраст к закату клонится, 46 лет уже бабе. На работе в шпалопропиточном цехе бывает за день так наломается – без рук, без ног домой приходит.  Сын с дочкой уже четыре года не приезжают –  всё некогда. А  позвонишь  по телефону, спросишь, как  дела,  только один ответ: «Нормально».  А сам  когда я её последний раз приласкал или цветы дарил?!.. Про кинотеатр и ресторан  забыли давно. Даже в постели – одна физиология…»

Журчит речка на перекатах, зелёная ива доверчивые ветви в воде купает.

     Уже вечером зашёл Василий в дом:
- Пойдём, Любаня, чего покажу!

 Она опустилась, не разговаривая, на табуретку. А он зажёг лампу, свет выключил и сел рядышком. Трепещет яркий малиновый огонёк, струится бархатный свет от чистого нагретого стекла.  Фитилёк в тишине потрескивает. Люба прислонилась сбоку к Василию, а он обнял её нежно за плечи, и тёплая слезинка заскользила по её щеке.