Глава 1. Николаевы. Бабушка Татьяна

 БАБУШКА ТАТЬЯНА
 О родителях Ивана Николаевича я не знаю ничего. А отец моей бабушки Алексей Ломов, по её рассказам, был «николаевским солдатом», то есть служил в армии в царствование императора Николая Первого. Отслужив то ли 20, то ли 25 лет, он вернулся в родное село Буйгород, расположенное в нескольких километрах от деревни Носово, женился и успел ещё и дочерью обзавестись. Его дочь Татьяна, моя бабушка, родилась в 1868 году. Отсчитав 25 - 30 лет от года рождения бабушки, получаю, что служба прадеда могла начаться примерно в конце 30–х - начале 40-х годов девятнадцатого века. А служил прадед на Кавказе.
Бабушка Татьяна Алексеевна вышла замуж в 17 лет, т.е. около 1885 года. По её словам, рожала она 11 раз. Но до взрослого возраста дожили только пятеро её детей: Иван, Анна, Мария, Пётр и Клавдия. Т.А. была небольшого роста, сухонькой, но очень волевой и выносливой женщиной. Например, когда она узнала, что есть возможность повидаться с сыном Иваном, призванным в 1914 году во время войны в армию, то, по её словам, тут же оседлала лошадь и верхом по осеннему бездорожью «проскакала 50 вёрст в один конец». И это в возрасте не менее 46 - 48 лет.
К делам "чайной" бабушка деда попросту не допускала из – за его «слабости» по части выпивки. Кроме того, отличаясь не слишком мирным характером, дед порой затевал ссоры с посетителями чайной. Более миролюбивые, чем он, гости, уклоняясь от ссоры, говорили, что они не к нему приходят, а к «Алексеевне», то есть к бабушке. А бабушка была, по деревенским понятиям, «грамотной», так как две (или три) зимы ходила в церковно - приходскую школу. Она много читала и,обладая отличной памятью, была хорошей рассказчицей, знала множество пословиц, поговорок, прибауток и к месту использовала их, включая самые острые, солёно–перченные до непристойности. Например - «ангел божий - ****ские глазища» или «вдова Алёна - п.... палёна». Выражаясь современным языком, это о слишком ярких проявлениях женской сексуальности. При этом бабушка была глубоко религиозна, регулярно молилась, строго выдерживала суровые посты, и в повседневной её речи в семье не было и намёка на сквернословие. А вот ради красного словца и к месту… Можно сказать, что в чайную мужики заходили не только ради чая или чего покрепче, но чтобы обсудить с Алексеевной последние новости и послушать её рассказы о вычитанном из  книг.
После раскулачивания (потери дома и участка земли в деревне Носово и последовавшей вскоре после этого гибели её мужа Ивана Николаевича) бабушка какое – то время жила у своей дочери Марии в деревне  Отчищево Волоколамского района, а затем с семьёй сына Петра, моего отца. Это объединение с семьёй сына произошло, видимо, в 1934 году, когда мой отец после окончания Ком.ВУЗа им. Кагановича был направлен на партийную работу на Дальний Восток, в Волочаевку. Из Волочаевки по причине, о которой я ещё буду писать, наша семья вернулась сначала в Подмосковье (станция Подлипки Ярославской ж.д.), а затем переехала в город Орск Оренбургской области.
Я почти ничего не помню об этих перемещениях семьи, кроме того,что всегда и везде со мной была бабушка Татьяна Алексеевна. До конца 1941 – года, то есть до её 73 лет бабушка сохраняла крепкое здоровье и отличную память. Не помню, чтобы она чем – либо болела.
В Орске отдельные городские районы (рабочие посёлки) были разбросаны довольно далеко друг от друга, а общественного транспорта практически не было. И бабушка пешком с узелком в руках из района Локомотивстрой, где мы жили, ходила в «старый город», где жила семья Клавдии Ивановны, её младшей дочери. Порой она в тот же день возвращалась обратно, пройдя таким образом 12 - 15 километров.
Но в феврале 1942 – го года пришла повестка о гибели её младшего сына, моего отца. От этого известия у неё случился «удар», как тогда говорили, т.е. инсульт. Позже я узнал, что такой же «удар» у неё уже был во время Первой Мировой войны, когда она узнала о гибели на фронте своего старшего сына Ивана. Тогда она, по её словам, «лежала пластом» какое – то время, но потом выздоровела и полностью восстановилась.
Последствия «удара» в феврале 1942 – го года были более тяжёлыми - она временами «заговаривалась», теряла представление о том, где и в каком времени находится и физически так и не оправилась. Бабушка стала быстро слабеть и весной 1944 – го года умерла в семье своей дочери Клавдии Ивановны, куда она переехала, когда моя мама, и я осенью 1943 – го оказались в больнице с брюшным тифом...
 Её похоронили на кладбище вблизи так называемого «Соц.города».