Победа над волками. а. биогр. пов. Кружение лет

      

    Встали очень рано, затемно. Вместе с нами поднялась и бабушка ворча, что ,,вот, дескать, вам не спиться, черти понёсли неизвестно куда, чуть свет не срамши.”
- Да не ворчи ты, мать, - отбивалась мама, - у нас есть подробная карта, как идти. Очень просто всё, вот смотри. - Она развернула листок: - Вот смотри. Пойдём  до ,,смолокурки”, а  потом по дороге вдоль реки. Здесь, где  река делает большую петлю, открывается большая поляна, надо будет уйти влево, чтобы пересечь её. Как только пройдём её и войдём в тайгу, откроется озеро Лопуховое.
Вот там мы и будем ловить. Никуда дальше не пойдём. Не волнуйся ты, всё путём будет.
- Не понимаю я ничего в каракулях этих, - продолжала  ворчать бабуля, - а вот то, что на волков можете наскочить, это может быть. Останутся от вас рожки да ножки.
Услыхав о волках, я порядком струсил, помня случаи с погибшими зимой ребятами. Передо мной живо нарисовались картинки нашей с мамой гибели.
- Может, не пойдём, мам. Ну их, карасей этих, половим здесь, на Ие, - заканючил я.
-А ну-ка, подбери сопли. Решили, собрались, пойдём!  - сердито произнесла она. - Я вот топор беру, ежели что.  Заберёшь удочки,    я беру сумку и корзину. Пошли. 
  Она поцеловала бабушку и решительно переступила порог.
На улице чуть брезжил рассвет. Мы бодрым шагом, я, правда, не таким бодрым, как мама, ноги у меня не очень-то шли, подволакивались, пошли по спящей улице посёлка. Хотелось спать, и я очень сожалел о своей уютной, тёпленькой постели. Прошли посёлок и углубились в лес. Минут тридцать, изредка переговариваясь, говорить не хотелось, мы шли  по дороге ведущей к так называемой ,,смолокурке”, к небольшому, полукустарному предприятию, занимающемуся производством дёгтя. Почувствовав специфический запах, мама, вертя носом, сказала:
- Вот и смолкурка.
Но до неё, как, оказалось, пришлось идти ещё минут десять.
Предприятие состояло из нескольких неказистых, покосившихся сарайчиков, да небольшого домика для сторожа. Под большим навесом лежала большая куча древесных обрезков, большей частью в форме кубиков.
- Вот из этих берёзовых кубиков и гонят дёготь, - объяснила мама.
- А как гонят, - спросил я, - для чего он, этот дёготь и почему так далеко от  посёлка эта ,,смолокурка”?
Подумав, мама сказала: - Ну, точно я тебе объяснить не могу, как гонят, сама не видела, но там что-то связано с печками какими то, с котлами.      Загружают эти кубики в специальные печи, и выделяющийся газ гоняют по трубам, охлаждая. Получается продукт сухой перегонки, вот этот самый дёготь. Можно использовать для этого не только берёзу, но и сосну. Правда, берёза лучше.
- А, для чего он? – снова спросил я.
- Делают из него серно-дегтярное мыло, часотку лечат и разные там кожные заболевания. Поясница, ежели, болит или суставы, мази там всякие для натирания, - ответила мама.  - А ещё дёготь добавляют в мазь Вишневского. Это при разных нарывах, чирьях, ранах гнойных. Ну и колёса у телег смазывают, чтобы не скрипели, да сапоги, чтобы не протекали.
Помолчав, добавила: - А ,,смолокурка” эта вдали от людей, потому, что вредное это производство.  Чувствуешь, вонь какая? Плохо на лёгкие действует. Понял?
Действительно, в воздухе стоял густой запах смолы, хотя с разговорами мы уже ушли довольно далеко от этих сараев. Дорога, извиваясь, ползла между придорожных кустов, сосновых и кедровых деревьев, которые, временами смыкаясь кронами загораживали и без того скудный утренний свет. Неожиданно пространство распахнулось, и мы вышли на небольшую поляну. Справа открывался вид на реку, которая подкатила свои воды прямо к поляне.
- Смотри-ка, - сказала мама, - совсем скоро рассветёт, как бы клёв не прозевать.  – Она посмотрела на часы. – Шесть скоро, поторопиться надо б.
- Стой! – вдруг воскликнула она и замерла, пристально куда-то всматриваясь.
Я посмотрел вперёд и сердце у меня, громко ёкнув, опустилось прямо к пяткам. В конце поляны, прямо на дороге, метрах в сорока от нас, сидели и смотрели в нашу сторону три волка.
- Волки, чёрт бы вас побрал! – выдохнула мать и вытащила из корзины топор.
- Главное, не бойся, Эдичек, не показывай вида, что боишься. Сейчас  мы с тобой  пойдём прямо на них, и будем петь песни. Ори погромче, помогай мне, ты же много песен знаешь, - и она, помахивая топором, завопила во всю глотку:
- Смело товарищи в ногу, духом окрепнем в борьбе…
- В царство свободы дорогу, грудью проложим себе! – дрожащим голоском подхватил и я.
- Вышли мы все из народа, дети земли трудовой,
-Братский союз и свобода, вот наш девиз боевой!...
Наши голоса крепли и уже не дрожали, наливались силой, и  сердце неожиданно стало наполняться отвагой, какой-то удалью беззаветной. Страх, по мере приближения к волкам, куда то исчез. Волки, казалось,  весьма встревожились и, вскочив с земли, напряжённо смотрели на нас. Расстояние  между нами сократилось до пятнадцати метров, когда они, не выдержав наших воплей, поджав хвосты и, с опаской поглядывая в нашу сторону,  друг за другом, трусцой последовали в чащу.
- УРР-ААААА! УРР-ААААА! - срывая голоса от восторга Победы над ужасным противником, голосили мы с мамой. – Убирайтесь с нашей дороги в свой лес и не смейте выходить к нам! – размахивая руками, прыгали и топали   ногами. Мама подскочила к большому кедру и стала колотить по нему обухом топора. Кедр, звонко отзываясь, вторил нашим голосам.
- Вот так, Эдя, - отдуваясь, сказала мама. – Главное, не бояться! А вот если бы мы с тобой бросились бежать, то от нас остались бы ножки да рожки. Ну, рожек у нас нет, корзинка бы осталась, удочки да сапоги. Пошли. – И она снова запела:
- По долинам и по взгорьям, шла дивизия вперёд.
  Чтобы с боем взять Приморье, белой армии оплот…
Мы шли и пели, пели и шли. А волки в чащобе леса наверно  прислушиваясь, думали, наверное: - Сумасшедшие, какие-то эти люди, явно ненормальные. Лучше с такими не связываться. Ещё вдруг укусят. Ну их …
     продолжение следует...