В Дальневосточный приморский город Владивосток...

В Дальневосточный приморский город Владивосток из столицы нашей Родины  г. Москвы мы добирались девять суток поездом и прибыли в начале сентября 1938 года. В это время город жил под впечатлением недавно победоносно закончившихся боев с японскими самураями у озера Хасан. Здесь мы впервые увидели требуемую военной обстановкой светомаскировку…
Разгром зарвавшегося врага вызывал патриотические чувства и гордость за нашу славную Красную Армию у всего советского народа и особенно у дальневосточников. Во Владивостоке, где мы почти месяц ожидали прибытия из бухты Нагаево корабля, стояла по сути дела летняя погода, правда, как всегда в этих местах с избыточной влажностью. Корабль, которого мы ожидали, прибыв в бухту «Золотой рог», должен был разгрузиться, вновь погрузиться, обратным рейсом забрать нас и доставить в город Магадан.
Посадка на корабль проходила вечером, поэтому мы не имели возможности видеть все, что происходило в этой замечательной бухте. Поднявшись на палубу, мы разместились в трюмах, приспособленных для перевозки пассажиров. Заняв места на деревянных, сколоченных из досок нарах, мы до утра без особой надобности на палубу не выходили. Когда рассвело, наше судно находилось уже далеко от родных берегов…
Впервые оказавшись в открытом море, мы восхищались его красотой и величием. Кругом без конца и края была вода, на ее поверхности играли солнечные блики, пахло озоном, йодом и водорослями. Иногда над нами пролетали вечные спутницы моря - крикливые чайки, или утомленные долгим полетом над водой небольшие птицы садились отдохнуть на корабельную мачту. Периодами из морской пучины появлялись известные хищницы – акулы. Они многие мили следовали за кораблем, как будто ожидали подачки. В пути нам много раз встречались громадные касатки, качавшиеся на волнах водоплавающие птицы и скалившие зубы нерпы.
Однажды утром, когда над морем стоял туман, совсем близко от корабля появился морской великан – усатый кит. Среди пассажиров он вызвал переполох и много разных разговоров. Как внезапно появился, он так внезапно и исчез в пучине. Когда же туман рассеялся, и высоко в небе стояло солнце, между кораблем и горизонтом показались несколько китов. Они на большой скорости, обгоняя друг друга, двигались в нужном им направлении и пускали фонтаны воды. Обычно впереди двигался большой кит, за ним поменьше и наконец маленький, по-видимому детеныш. Любопытно было смотреть на море ночью, когда  золотой полосой в воде отражалась луна, а за кормой, как на небе звезды, светились фосфорическим светом неизвестные нам обитатели моря, возможно, это были медузы.  Во время нашего путешествия море никогда не было одинаковым. Оно постоянно меняло свой вид, играло всеми цветами радуги, то покрывалось рябью, то на его поверхности появлялись небольшие волны или раскачивала корабль «мертвая зыбь». Трудно приходилось пассажирам и даже бывалым морякам, когда разыгрывался шторм. Большой для нас радостью было встретиться с идущим навстречу советским кораблем. В такие минуты мы чувствовали себя уютнее и сильнее. Неприятно было видеть японские суда, которые тоже иногда нам встречались. От них тогда  можно было ожидать любых провокаций, особенно после событий у озера Хасан. Имели место случаи, когда японцы задерживали советские корабли, уводили в свои порты и подолгу держали их там вместе с пассажирами. На нашем, хотя и не особенно комфортабельном для пассажиров корабле, было многолюдно и весело. Через динамик транслировалась музыка. Любители, особенно молодежь, танцевали фокстроты, танго и реже вальсы. На палубе то здесь, то там раздавались русские, украинские и советские песни. Особенно тогда в моде была песня «Утомленное солнце».
В бухту «Нагаево», на берегу которой находится город Магадан, мы прибыли 9-го Октября 1938 года. Расстояние свыше 2,5 тысяч километров по Японскому и Охотскому морям было преодолено примерно за 7суток. Вступив на твердую землю какое-то время, мы продолжали ощущать качку, как на море…
В бухте «Нагаево», куда мы только что прибыли, уже стояла зима, водоемы были скованы льдом, на прилегающих сопках белой скатертью лежал снег. Люди ходили в шубах, меховых шапках и валенках. Неделю назад в городе Владивостоке мы носили летнюю одежду, по Амурскому заливу катались на лодке, о зиме даже не думали. В Магадане нас одели в зимнюю одежду и на грузовой автомашине с деревянным каркасом отправили в таежный поселок «Устье-Утиное», находящийся на берегу «Калымы» примерно в 450 км. от побережья Охотского моря. В то время автобусов и легковых автомашин здесь было мало, люди передвигались в основном на грузовиках, оборудованных для перевозки пассажиров и на попутном транспорте. В тайге, по которой пролегал наш путь, зима наступила значительно раньше. Морозы уже достигали  – 20 градусов, а сопки, горные распадки и долины покрылись белым пушистым снегом. Река «Колыма» еще не встала, но у ее берегов образовались ледяные закраины, а по течению двигалась густая шуга…
Поселок «Устье-Утиное»  оказался небольшим довольно-таки красивым с одноэтажными и двухэтажными деревянными домами, стоящими у подножья сопки. В них имелось паровое отопление и электрический свет. Кроме служебных и жилых помещений был клуб, магазин (где имелись в продаже необходимые предметы: одежда и продукты питания), столовая, больница и общественная баня. Действовала котельная, электростанция и обогатительная фабрика. Рядом с поселком сохранился участок живописной тайги, где росли лиственницы, рябины, осины, ивы, кедровый стланик, карликовые березы и разные кустарники. Здесь в свободное от работы время, особенно весной и летом, отдыхали жители поселка. Невдалеке неширокой лентой протекала горная речушка «Утинка». В ее долине в свое время,  можно сказать впервые в этом районе,  геологи обнаружили промышленные запасы россыпного золота и здесь были открыты первые на «Колыме» прииски…
Не пробыв в поселке «Усть-Утиное» и месяца, мне пришлось по служебной надобности поехать в поселок «Оротукан». Это было первое и самое неудачное (почти на 6 лет) мое путешествие по колымской автомобильной трассе, которое чуть не закончилось трагически.
Накануне праздников Великого Октября, к которому готовились все жители тайги, стояла сухая погода с морозами до – 30 градусов. Правда, такой мороз в этой местности не считается сильным…
Поселок «Оротукан», «Спорное» и «Усть-Утиное» находятся примерно на одной широте с холодным «Оймяконом», поэтому и морозы здесь почти не уступают Оймяконским…
Мороз в – 30 градусов в безветренную погоду при выходе на улицу из жилого помещения мало ощутим, но одеваться все равно надо тепло                по-таежному, потому что через короткое время он дает о себе почувствовать. В такой мороз  в кабине попутной грузовой автомашины я поехал в поселок «Оротукан», где в это время находился центр Южного Горнопромышленного управления.
Тайга, где проходила дорога, по которой мы следовали в «Оротукан», выглядела пустынной и грустной. Все кругом было белым от снега, только на запорошенных сопках кое-где из-под снега зеленели кусты кедрового стланика. Долгая колымская зима набирала силу. С полевых работ на свои базы возвратились геологи и приступили  к камеральной обработке собранных за летний период минералов. В этих, столь отдаленных местах ноябрь является фактически зимним месяцем. С каждым днем крепчали морозы, увеличивался снежный покров, продолжительнее становились ночи и короткими дни, однако жизнь в тайге не замирала. На таежных дорогах можно было  встретить не только лошадей, запряженных в сани, услышать своеобразный скрип оленьих нарт, но и увидеть следопытов-охотников, вышедших на промысел боровой дичи и зверя.
Поселок «Оротукан» один из старейших на Колыме, на территории данного Управления в долине  реки «Утиной» в то время уже действовали прииски и горные участки, где добывалось золото. Следует сказать, что для надобностей Оротукана и находившихся там промышленных объектов в окрестностях был безжалостно истреблен лес.
Сделав необходимые дела в «Оротукане», я решил возвратиться в «Устье-Утиное», с этой целью вышел на трассу, чтобы «проголосовать» - остановить поднятием руки попутную автомашину и на ней доехать если не до пункта назначения, то хотя бы до «Спорного», расположенного примерно на полпути между «Оротуканом» и «Устье-Утиное». Некоторое время машин в нужном мне направлении не было вообще. Затем с большой скоростью промчался бензовоз, как мне тогда показалось не обративший на меня внимания. Потом, проехав примерно 150 метров, он остановился, водитель высунулся из кабины и позвал меня к себе. Я быстро подбежал и сел в кабину рядом с ним. Он с большой скоростью погнал свой бензовоз по слегка запорошенной снегом дороге, неширокой лентой пролегавшей у подножья сопки, короче говоря, это была нелегкая горная дорога. Не доезжая около 7км. до «Спорного», с правой стороны она близко прижималась к сопке, а с левой была вроде бы ровная местность, от которой дорога отделялась неглубоким кюветом. На этом месте я почувствовал, что машина становится поперек дороги и держит направление в противоположную от сопки сторону. Создалась явно аварийная обстановка. Я попытался открыть дверцу кабины и выпрыгнуть из нее, но сделать мне это не удалось. Рукоятка дверцы была на зимнее время (чтобы сама не открывалась дверца) снята водителем, и открыть кабину можно было только с наружной стороны. Машина перескочила кювет, врезалась в стоявший на ее пути пень, перевернулась вверх колесами и заглохла. От сильного удара открылась цистерна, и из нее полился бензин, у меня мелькнула мысль, что капля бензина может попасть на еще не остывший мотор и вспыхнуть, тогда всему будет конец. Я с большим трудом выбрался из кабины, перед моими глазами стояла в неестественной позе перевернутая автомашина, а из ее цистерны по заснеженной земле тек ручеек бензина. Водитель с высунутым языком и выпученными глазами, плотно прижатый баранкой бесполезно пытался выбраться из машины. Я помог ему покинуть ее – освободиться из «плена»…
Придя в себя, он пояснил, что у машины с плохой (лысой) резиной, быстро шедшей по скользкой, слегка припорошенной снегом дороге забросило задок, она стала неуправляема и потерпела аварию. Проезжавшие мимо нас транзитные автомашины останавливались,  водители выходили из кабин, смотрели на бензовоз, качали головами, а нас поздравляли с днем «рождения» и удивлялись тому, как мы остались живы. Переломов и сильных ушибов у меня не было, но в грудной клетке ощущалась боль, по-видимому, от сильного на нее нажима во время аварии. Водитель переживал случившееся, в то же время был рад, что остался живым и ему не придется отвечать за гибель попутного пассажира. О себе сказал, что руки ноги целы, а остальное он переживет…
Уже после случившегося, взвесив все происшедшее, мне прямо скажу, стало страшно, тогда, как в момент аварии страха не было, мозг работал быстро, решения принимались и исполнялись немедленно. Теперь, на проходившие в сторону «Спорного» автомашины я сесть не решался. Мне казалось, что только я сяду, машина опять перевернется. Сел я на прицеп трактора «Нати» везущего железо и доехал до «Спорного». Здесь я встретил ребят из «Усть-Утиное» с ними  благополучно доехал  опять на грузовике. В пути следования, как тогда было принято, ребята пели советские песни, к ним присоединился и я. Следуя из «Спорного», мы благополучно преодолели такой трудный участок трассы, как «Усть-Утинский» перевал, проходящий над глубокими пропастями, с крутыми подъемами и спусками…
В «Оротукане» я бывал и позднее, в частности ездил на комсомольскую конференцию, которая проходила в клубе имени Татьяны  Молондиной, бывшего местного комсомольского вожака трагически погибшей от рук озверевших бандитов.