День казанской сироты

ДЕНЬ КАЗАНСКОЙ СИРОТЫ

4 ноября 2011 года.
Соборный колокол ударяет глухо, как чугунное било. Колокол от рождения такой. Хотя, вернее – неблагозвучье его от имени депутата госдумы, отлитом на юбке медного великана. Гулом своим колокол всякий раз вещает : нельзя святое дело покрывать духом грешников. Шесть лет назад, когда колокол еще только выгружали краном из кузова грузовика, дивились знающие люди витиеватой надписи на нем. Раньше на Руси по колоколу писали : «Не намъ, не намъ, но имени Твоему», а тут место Господа занял депутат.
В соборе малолюдно. Как схлынул поток приказного православия, так и перестали люди ходить к попам. Не любит народ начальство, а священники теперь - что те же вчерашние секретари парторганизаций. Поучают и указывают.
На хорах дискантом тянут псалом три-четыре певчие. По стенам собора – мокрые потёки, в сердцевине купола, где крепится цепь паникадила, на месте Саваофа – пятно отслоившейся штукатурки. Храм разрушали семьдесят лет, а восстановили в две недели – вои и итог.
Всё показушное, невсамдельшное, временное.
Над площадью гремят патриотические песни советской поры. Своих массовых песен новая Россия так и не создала. Хотя тут вполне уметно было бы запустить, скажем : «Мои мысли, мои скакуны». И маршево, и сердито.
На соборном крыльце – тренога. На треноге – телекамера. Журналисты областной студии отрабатывают хлеб – допытываются у прихожан – что для них нынешний праздник. На каменных перилах паперти пристроился местный юродивый Пузик, от пят солдатских ботинок до макушки обряженный в камуфляж. На лице у него повязка – охраняет себя от фукусимской радиации. На операцию допроса горожан изредка откликается отборным матом.
Дело у репортёров не клеится. Люди норовят прошмыгнуть мимо микрофона, а если кто и останавливается, то ответы их никак не годятся для праздничного репортажа.
Никто не может правильно назвать имя нового праздника.
Но вот нестройной колонной к паперти широкотелая воспитательница подводит разновозрастных детей из приюта. Хотя называется это заведение как-то вроде реабилитационного центра для детей, потерявших родителей. Словом – название в духе и собора и праздника, и всего настроения дня – придумал его человек явно бездетный. Или бессердечный. Корреспондент тут же оживает:
-Дети, какой сегодня праздник?
Тянут руки, вразнобой кричат, чаще всего слышны слова «Казанская». «россия», «Икона». Воспитательница всё время норовит стать между микрофоном и мальчиком лет восьми, что упорно тянет руку из-за тётенькиных телес. Она явно оттирает мальчугана. Но журналист – знай наших – чувствует горяченькое:
-Мальчик, - обходит он воспитательницу и подносит микрофон к лицу ребенка, - ты нам скажешь, как называется нынешний праздник?
Мальчик набирает в рот воздуха и радостно кричит:
-День казанской сироты!
Воспитательница горестно всплескиевает руками и треплет мальчика за плечо:
- Как тебе, Володя не стыдно! Ты где глупостей набрался!
Мальчик стушевался и, почти плача , уже под нос, в землю:
- Ага… Вы же утром нас будили: «Вставайте, сироты казанские!"