Рождественское письмо

25 декабря, начало зачетной недели. Полчаса проторчав у кабинета в ожидании преподавателя и в итоге узнав, что его не будет, он недовольно буркнул себе что-то под нос и пошел в гардероб за курткой. Он вышел из университета. Повыше подняв ворот куртки и натянув шарф до носа, сдвинув шапку чуть ли не на глаза, двинулся вперед раздвигать снежную пургу. Идти нужно было всего десять минут, но это казалось вечностью в такую вьюгу, и самое паршивое, что ни один транспорт не мог его нормально доставить до дома. Чувствуя холодные наушники в ушах, и ощущая, как постепенно в карманах коченеют руки, он всматривался в даль, пытаясь разглядеть громадной величины памятник, что стоял у дороги. Но так сильно мело, что он не мог его увидеть. Смотря под ноги, и стараясь как-нибудь увернутся от ветра, он ждал того чудного времени, когда же он наконец будет дома. Борьба со стихией шла еще минут пятнадцать.

И вот он, наконец, дошел до своего подъезда. Зайдя внутрь и захлопнув за собой дверь, он начал стряхивать с себя снег. Он прямо чувствовал, как его щеки горели, и как тяжело было вдыхать теперь уже теплый воздух. Стряхивая снежные хлопья с шапки, он немного наклонился вперед и повернул голову влево, и вдруг его взгляд остановился на почтовом ящике с номером его квартиры. Оттуда торчал маленький белый уголок бумажного конверта. Протерев глаза, он было подумал, что это ему померещилось, он затем еще раз взглянул на ящик. Нет, на самом деле, оттуда на него смотрел маленький краешек бумаги. Он сначала подумал, что это квитанция на оплату коммунальных платежей, но в голове пронесся вопрос: «Неужели почтальон в такую погоду разносил почту? Для этого нужно быть абсолютно чокнутым!» Он осторожно открыл дверцу почтового ящика, и увидел в нем белый почтовый конверт, на котором была пара мокрых капель, видно его принесли совсем недавно, раз он еще не успел высохнуть. Но самым странным было то, что на нем не было указано ни отправителя, ни получателя. Подумав с секунду, он все-таки вытащил конверт и поплелся вверх по лестнице в свою квартиру. Поднимаясь по ступенькам, он все обдумывал, что это такое могло быть в конверте. Он зашел домой разделся, повесил куртку на край двери на кухне, чтобы она просохла, сверху на нее закинул шапку, перчатки и шарф. Вешая куртку, он нащупал в кармане конверт, покрутив его немного в руках, он бросил его на кухонный стол, и пошел дальше заниматься своими делами. Немного растерев замерзшие ладони, он взялся за спички, чтобы включить плиту. Затем он в руки взял чайник. Его всегда умилял этот практически антикварный чайник, который достался ему от доброй хозяйки квартиры. В то время, как другие люди давно используют для этих целей электричество, он каждый раз ставит на плиту этот советский железный, некогда в прошлом являвшийся белым, чайник. Языки газового пламени плиты давно выжгло на нем свои отпечатки. В итоге получился чайник с каким-то абстрактным рисунком. Но что самое удивительное на нем все еще сохранилось изображение двух ярких пионов, красного и желтого. На кухне постепенно стал слышен треск старого железа чайника, который не хотя разогревался на плите. После этого послышался в ванной плеск воды, очевидно, что хозяин пытался немного разогреть руки под струей воды. Потом послышался легкий шум его шагов, по направлению к спальне, и как заскрипела дверца шкафа. Письмо лежало на столе и ждало получателя. Вся кухонная мебель застыла на кухне в ожидании чуда.


И вот, наконец, громко засвистел чайник, ему тоже было интересно, что в том письме, поэтому он хотел поскорее вернуть его на кухню. Хозяин все не шел, а чайник трубил, все громче и громче, вода внутри него кипела от нетерпения. И вот наконец-то послышалось шарканье его ног в домашних тапочках. Он зашел на кухню, снял кричащий чайник с плиты. Достал свою любимую черную кружку из сушилки, заварил ароматного терпкого чаю и присел за кухонным столом у окна. Окно запотело, и он провел по нему ладонью, чтобы очистить маленький кусочек стекла. За окном хлопьями валил снег, и они были такими большими, что сквозь них невозможно было разглядеть, что творится снаружи. Он закинул ноги на стул, на колени поставил кружку с чаем, которую обхватил ладонями. Руки постепенно отмерзали, и вместе с этим к нему возвращалось предыдущее любопытство. Письмо смотрело на него со стола, он смотрел на него. Повисло напряженное молчание, никто из них не решался сделать первый шаг. Он было робко потянул руку к конверту, а потом вдруг с грохотом поставив кружку на стол, быстро схватил письмо, и резким движением сорвал верхнюю часть конверта. Внутри было что-то картонное, он чуть помедлил, отдышался, и потом достал оттуда содержимое. В руках он теперь держал белую открытку, на которой был изображен Санта-Клаус в красном своем рождественском костюме, который как-то по доброму ему улыбался сквозь свою пушистую седую бороду. Через плечо у него был перекинут мешок с подарками, вся картинка было слегка присыпана блестками, отчего выглядела еще более праздничной. Он затаил дыхание и открыл открытку. На чистой голубой поверхности красивым почерком, где каждая буковка была прорисована, черными чернилами было написано следующее послание:

Пусть снег в твоих объятиях тает,
Как таю я при взгляде на тебя
И Санта-Клаус пусть тебя оберегает,
Счастливый новый год даря!

Он перечитал эти четыре строчки наверное раз десять, и наконец оторвал глаза от открытки. На минуту он застыл с открыткой в руках и с довольной улыбкой на лице. Внутри разлилось какое-то тепло, и мягкой волной прошло по всему телу. Взгляд стал туманным и рассеянным. Он смотрел на белый, тихо падающий снег за окном, улыбался своей неподражаемой улыбкой своему мутному отражению в окне, и думал:

Кто же ты?...