Мейлах в октябре. Книга 2. За закрытой дверью

ЗА ЗАКРЫТОЙ ДВЕРЬЮ

Романтический вечер Мейлаха с Тамарой был посвящён не столько любовным утехам, сколько прагматическим планам на будущее. В отличие от Гриши Мейлах был скромный и не такой темпераментный, чтобы поминутно приставать и затягивать Тамару в постель, как это делал Гриша, а потом, чуть отдышавшись, продолжать свои неуёмные потребности с новой силой. Слова любви у него с языка не слетали, и даже не сползали, на языке у него крутились фразы, связанные с финансовыми интересами, но так активно, что, проявляя,  то естественное влечение мужчины к женщине, он при выполнении потребностей инстинкта не забывал о финансовых комбинациях, бурливших в его голове. Подобных признаков назойливой мухи и неугомонного добытчика, характерных для Гриши, со стороны Мейлаха не наблюдалось. Это устраивало обоих. Из прежней семейной жизни Мейлах знал, что медовый месяц даётся на то, чтобы убедиться, как ты в очередной раз влип в непролазную трясину забот и разочарований. Каким бы именем ни называлась новая жена, но в сущности, как показалось Мейлаху, она будет повторять замашки и качества Рахили Менделевны.
Тамара, в свою очередь, тоже не обольщалась на кажущиеся положительные качества потенциального мужа. Она замужем не была, но, имея отзывчивый эмоциональный характер и рано созревший к проявлению полового интереса организм - в «девках» не оставалась с юных лет. Практически её возбуждал любой мужчина, любого достоинства и калибра, лишь бы он посмотрел в её сторону внимательным взглядом. Тамара не могла ничего поделать с собой! Она сдавалась после первого прикосновения, после первого доброго слова или поцелуя. Этим в своё время воспользовался Гриша. Пожив какое то время на «общественных началах» с Гришей, она поняла, что пора влюблённости и ухаживаний с обманно - коечным подходом ведёт к притуплению бдительности, а потом к осознанию: «Какая же я была дура»! Наша влюблённая пара прошла, разные жизненные этапы и добралась до сути: «А что я буду от этого иметь»?
Мейлах уже от этого контакта кое-что имел – тихое тёплое пристанище в кругу милых, добрых людей. К нему относились с симпатией и доверием. Семён Маркович, от присутствия в семье мужчины, который не стремился много говорить, а больше слушал – вообще был в восторге. Правда, привязанность, можно сказать, уже будущего тестя, не давала Мейлаху возможности уединиться и решить проблему со своим чемоданом. Его содержимое, как считал Мейлах, ему не принадлежало. Конечно, на правах супруга сбежавшей от него Софьи Борисовны он залезал в пакет с деньгами по необходимости, но далее этого не продвигался. Уникальные драгоценности ему не принадлежали, и он хотел их сохранить на всякий случай, если со временем произойдёт их востребование. Раскрывать свои секреты перед новой семьёй он пока воздерживался, да и стоило ли рисковать вещами, не принадлежащими ему? Он усиленно продумывал варианты. В доме ничего подходящего для их сокрытия не находилось – не ломать же стены и не взрывать половицы, а на столе, тоже не оставишь. Неожиданно его внимание привлекла собачья будка, где на массивной цепи был привязан такой же мощный пёс. К Мейлаху он с первого дня отнёсся благосклонно, а когда Мейлах при каждом удобном случае старался угостить лохматого друга едой, то пёс и вовсе к нему проникся искренней любовью. Будка у собаки была дряхлая, перекошенная, да и протекала по всей ветхой крыше. Музыкальный Семён Маркович, чувствовалось, не скоро бы добрался до улучшения условий содержания четвероногого друга, а Мейлах прямо - таки обрадовался такому случаю и взялся за ремонт. Когда  Мейлах подошёл с набором инструмента и поднёс доски со всего двора к ремонтному объекту, то пёс Барсик удивлённо смотрел на делового человека, у которого каждый второй удар молотка приходился по пальцу, а отскакивающие от удара доски попадали то в лоб, то по колену. От удивления уши Барсика то вставали дыбом –  попеременно, то ложились в виде причёски на продолговатую рыжую голову. И вот, когда работа была завершена, собака, понимая значимость сделанного добрым, но неумелым человеком, подошёл к Мейлаху и, доброжелательно виляя хвостом, благодарно полизал руку мастеру. Мастер, осмотревшись по сторонам, прибил в завершение задуманного последнюю дощечку, образовав скрытую полость и, вложил туда все свои ценные вещи. Барсик, понюхав спрятанное, поднял ногу и сделал полагающуюся метку, то есть взял на охрану.  Вскоре, после ещё нескольких ударов молотком, собачья будка была восстановлена полностью – хоть сдавай внаём дачникам, да и к тому же она упрятала все проблемы Мейлаха в хитро оборудованные полости, доступные для него и недосягаемые для постороннего человека. После такого трудового подвига авторитет Мейлаха возрос – он проявил себя хозяином! За глазами у него обнадёживающе шушукались Семён Маркович с Розалией Григорьевной, но стеснялись попросить о большой услуге – почистить туалет. Так как вклад Мейлаха в  него был пока скромен, решили подождать удобного случая.
 Мейлаху нужно было адаптироваться к новой жизни – для этого необходимо заниматься делом и приобретать в  обществе какое-то положение. Бухгалтерская работа его не прельщала, часы он ремонтировать не умел, а физической работы не терпел. К счастью, он имел хорошего приятеля одессита Гришу, полезного на все случаи жизни, который мог открыть в любом человеке способности к добыванию денег. Гриша явился на первый зов друга быстрее «Скорой помощи» и милиции.
– Будем петь, Мейлах, будем петь! Если понадобится, то и «Лебединое озеро» станцуем. Вопрос только в том, сколько нам заплатят! Правда, Тамара?
 Тамара покорно кивнула головой в знак согласия. Она знала, что Гриша всегда прав и найдёт варианты, как станцевать «Лебединое озеро» в нужный момент, даже если бы ходил на костылях!
 Для начала составили типовую концертную программу, которая, как все концертные программы того времени, начинались песней: «Ленин – всегда живой»! Далее следовали нормальные песни на тему труда, любви,  красоты природы и о том, какие мы счастливые в нашей большой многонациональной стране, где разговаривают на многих языках, а матерятся только на одном! Завершалось всё песней «Партия – наш рулевой». Мейлах просмотрел перечень песен и чуть не заплакал: – «Да кому такие песни нужны и кто их будет петь»?
– «Мейлах, ты пока ни в Америке живёшь, чтобы мог петь то, что захочешь» -  сказал Гриша и продолжил:
- С программой, составленной без этих главных песен, тебя даже на колхозную сцену не выпустят. Она же утверждается партийными органами.  «Ленин - всегда живой», потому, что «Партия – наш рулевой»! Мы между «живой» и «рулевой» кое-что интересное вставим – формально программа должна соответствовать установкам партии. Кстати, петь будем, что захотим, пока не подловят. А то, с песнями о партии у нас все зрители разбегутся!