Красная готика

Однажды в Берне Владимир Ильич с Надеждой Константиновной посетили кафедральный собор. Огромный пустой зал и тяжёлые звуки органа произвели сильное впечатление на Надежду Константиновну. Но больше всего её поразила витражная картина изображающая пляску смерти. В этом было что-то очень сильное, чего она никогда ещё не испытывала. Что-то страшное и, в то же время, необычно притягательное.

Когда они покинули собор, Надежда поделилась с мужем новыми ощущениями. Владимир Ильич к тому времени был уже достаточно искушён в метафизике, поэтому проявил большую сдержанность в эмоциях, и большую логику в рассуждениях.

- Конечно, сама архитектура подобных строений рассчитана на то, чтобы в огромном пустом зале человек ярче ощущал своё ничтожество рядом с вселенскими силами, и, в то же время, указывал ему на ту высоту, к которой он должен стремиться. В этом католические соборы мало отличаются от православных. Но всё же разницу в интерьере ты не могла не уловить. Верно?

- Верно, - согласилась Надежда, - эти витражи с танцующими скелетами, в России представить себе такое просто невозможно. Но, Володя, я бы покривила душой, если бы предположила, что эти жуткие изображения нужны только для того, чтобы вызывать в человеке один только страх. В них есть ещё что-то.

Владимир Ильич лукаво улыбнулся, и дал жене ответ, который она не сразу смогла понять:

- Готика притягательна тем, что выводит человека на рандеву с его мёртвым «Я». Собственно в этом и заключается смысл той картины, которая так тебя потрясла. Но, вызывая на разговор сущность смерти, готика оставляет человека один на один с потусторонним. А потому, буржуазной готике мы должны противопоставить готику советскую, в которой человек не будет одинок перед некротическим миром, а будет чувствовать надёжную поддержку своих товарищей. Вместо реакционной чёрной готики, мы дадим людям прогрессивную красную готику.

Прошло много лет, и Надежда Константиновна забыла о том бернском разговоре. Вспомнила только в 1931 году, когда пришла в гости к мужу. Да, в мавзолей.