Октябрьская

Из воспоминаний моего отца:
«Гражданская война. Отец всегда был в дороге, он был машинистом паровоза. А мать всегда была дома с нами. Мы жили в г. Сызрань. Город переходил то «белым», то «красным». Жители города уходили из города. Матери очень мучились, не зная покоя ни днем, ни ночью. Дома стояли пустыми и прострелянными, с выбитыми стеклами. Было очень плохо. Но зато, когда был полный разгром врага, и установилась Советская власть, жизнь стала начинаться новой.
Заводами, железными дорогами и т.д. стали руководить уже советские люди. Открылись школы, детские сады, больницы, магазины и еще много чего. В детском саду немного был и я. Потом был переведен в школу. Учителя были строгие, было строго и дома. Помню, было очень интересно учиться, в классе сидели тихо и слушали. Но когда была перемена, был настоящий содом, куча мала, дрались класс на класс. Как только звенел звонок, все успокаивались и в класс, снова наступала тишина.

Помню, в свободное время ходили на поля, где шли бои,  мы искали картечь, гильзы, даже находили лопатки и штыки.

Помню первую демонстрацию! Это был самый счастливый день в моей жизни. Впервые дети с родителями вышли на эту демонстрацию. После тяжелой жизни и войны, взяв власть в свои руки, народ с гордостью шагал и пел песню: «Вышли мы все из народа дети семьи трудовой…», а когда дошли до места, каждый ребенок получил фунт орехов, конфет и пряников.
Ноябрь и декабрь прошли быстро. Начался 1918 год».
 
Мои воспоминания.
Мой отец всю сознательную жизнь был коммунистом, настоящим коммунистом. Честным, справедливым, непримиримым к воровству, лжи. Свято верил в светлое будущее, в коммунизм. Верил, что перестанут воровать, обманывать. Если люди будут жить лучше, они станут добрее, честнее. Он был простым рабочим медником на авиационном заводе, среди его друзей все были такими. Они жили во временных щитовых домах, построенных для рабочих завода, который был эвакуирован в Казань из Москвы, да так и остались. Уже через некоторое время, когда начали строить «хрущевки»,  многие его товарищи получили изолированные квартиры. А нашему папе-правдолюбу, который постоянно выступал на партсобраниях и резал «правду - матку», квартиру не давали. Он говорил: «Подождем, потерпим, кому-то нужнее». И только в 1961 году, будучи инвалидом третьей группы, он получил трехкомнатную квартиру, 2 года работая на строительстве этого дома. А в 1966 году умер. Не пришлось пожить.

В нашей семье Праздник Октября был самым главным. Мы все ходили вместе с папой на демонстрацию. Кричали «ура», шли колоннами, демонстрируя верность Родине, Партии и Народу. Дома мама всегда пекла пироги и делала студень, были и пельмени. К нам в гости всегда приходили гости - мамин брат с семьей. За столом пели песни и революционные и застольные и украинские. Мама с ее братом тосковали по своей родине – Украине.
 
Я и мои братья тоже были членами КПСС. Я хотела быть, как мой отец. И в моей семье тоже праздновали Октябрьскую. Также ходили на демонстрацию и принимали гостей.

Этот праздник чтили два поколения хороших, честных, добропорядочных людей. Я понимаю стариков, переживающих за судьбу нашей родины. Да и мне тоже горько слушать, как поганят историю, часть жизни поколений. Люди не изменились, только время другое, в которое они просто не вписались многие. Но все равно духом не падаем. А праздники больше просто не празднуем. Те, что были, ушли, а новые не умеем праздновать.