Скала

Сергей с Игорем сначала доехали до медеплавильного завода. Это была конечная остановка автобуса и самый край города. Сразу за заводом, по правую руку, начиналось огромное тело горы Рудной, высотой около 800 метров, а дальше, на сколько мог увидеть глаз, до самого горизонта тянулся марсианский пейзаж. Марсианский потому, что медеплавильный завод несколько раз в сутки выпускал побочный продукт производства меди – ядовитый газ хлор. За десятилетия природа здесь, в зоне вечной мерзлоты, и так-то хилая, просто умерла. Немногочисленные изогнутые и низкорослые деревья стояли черные и навечно окаменевшие, земля была безжизненной, и вокруг - мертвая тишина, только ветер посвистывал. Не было здесь ни птиц, ни зверей.

Пройдя километров пять вдоль плато, ребята поднялись на уступ, нависающий над тундрой, метров на пятьсот в высоту, и траверзом в связке пошли вдоль хребта. Километра через три они поднялись на самый высокий скалистый гребень, туда, где стояли два выветрившихся от времени каменных столба под названием «два брата». Издалека снизу казалось, что на уступе стоят два человека, один пониже, другой повыше с протянутой, будто куда-то указывающей, рукой. Там наверху, в расселине, на небольшом пятачке друзья разожгли примус и разогрели болгарские голубцы в банке. Съев голубцы и согрев в этой же банке чай, они стали решать, как же спускаться. А под ними висели облака, и через редкие проплешины была видна земля. Когда Сергей с Игорем спустились метров на четыреста ниже, они увидели, что дальше идет ровный гладкий склон, весь белый от снега.

Они не учли того, что уже весна, и там, внизу,  из-за теплого воздуха на почти отвесном склоне образовалась наледь - тонкий слой льда, покрывающий весь снежный склон. Солнце ярко светило, из-за белизны снега резало до боли глаза, и нельзя было видеть большого снежного козырька, который мог накрыть их лавиной.  При дальнейшем спуске один из друзей оступился и заскользил вниз, набирая скорость и увлекая за собой другого. Сергей инстинктивно перевернулся на живот, раздвинув руки и ноги в стороны, чтобы замедлить скольжение, но было уже поздно. Единственное, что он успел сделать - это отцепить карабин с веревкой. Через мгновение, на огромной скорости, ободрав в кровь руки и лицо, он грохнулся с обледенелого козырька, с высоты примерно в двести метров, вниз на торчащие из снега острия ждущих его камней. Сергея, как мячик, подбросило вверх, пронесло по каменной осыпи, и в глазах у него засверкали оранжевые и зеленые круги. Потом его с силой ударило о снег, и наступила тишина.

Все тело горело огнем, боли не было (позднее он узнал, что это состояние называется болевым шоком). Обе руки в запястьях были сломаны, из левого разорванного рукава куртки торчало что-то белое, и свисали куски мяса. Обе ноги тоже были сломаны, голова гудела. Сергей попытался приподняться - и ему это удалось: в нескольких шагах от него вставал, чертыхаясь, Игорь. Ему повезло больше – в том месте, где он пролетел на пятой точке, козырек обрывался и внизу камней не было. Он отделался синяком под глазом.

Все вокруг для Сергея вдруг стало безразличным, а в мозгу стучала одна мысль:
-Если стоять на месте - замёрзну.
 И они, пошатываясь, пошли по мертвой тундре обратно к медеплавильному заводу. Дождавшись автобуса, друзья уселись на заднее сиденье, и Сергей надвинул на разбитое и распухшее лицо козырек ушанки. Из разбитого рта капала кровь. Какая-то сердобольная мамаша говорила своему маленькому сыну:
-Вот видишь,  Юрик,  до чего людей пьянка  доводит! - и при этом кивала на Сергея.
Игорь сошел на своей остановке, а Сергей поехал дальше, своим ходом, в приемное отделение хирургии, а в голове прыгала, как белка, мысль:
-Только бы не упасть...

В это время в больнице, произошло вот что: позвонили с места какой-то аварии, что сейчас привезут разбившегося парня-мотоциклиста, и врачи стали готовиться к операции. И тут появился окровавленный Серёжка. Говорить он не мог из-за разбитых зубов, поэтому его так и записали – «Мотоциклист». И только тогда, когда Сергей  голышом лежал на операционном столе, он  услышал удивленный голос хирурга:
-Это опять ты?!- на что Серёжка, скривив рот, прошелестел:
-Я не опять, я ещё…, - и потерял сознание.

Когда ты молод и полон жизненных сил, раны заживают быстро. Уже через три недели Серёжку выписали из больницы. Все лицо у него было в шрамах и швах, но уже не было боли, а впереди было так много нового и неоткрытого, жизнь продолжалась. А где-то там, выше облаков, в расщелине скалы на ее гладкой темной поверхности навечно осталась выбитая ледорубом надпись:
-Здесь были мы, Игорь и Серёга…1962г