Картёжные истории

История 1. Когда я не играл

   Не играл я тогда по той простой причине, что не родился на свет, ни я, ни мои родители. Даже дедушек и бабушек ещё не было. Прадед воевал в восточной Пруссии. Шла Первая Мировая. Знаю, что на фронт его взяли восемнадцатилетним парнишкой. Он попал в разведроту, был несколько раз ранен, награждён двумя георгиевскими крестами и, года через полтора-два из рядового дослужился до прапорщика. Редкий случай, даже в военное время, поскольку прапорщик в царской армии – первый офицерский чин.

   После очередного ранения Сергей – так звали прадеда – вернулся в полк уже с офицерскими погонами. Полк был временно выведен с «передка», переформировывался и пополнялся, говоря проще и точнее – пьянствовал и играл в карты. В один из таких дней Сергея и его товарища отправили в тыл. Возникла надобность в каких-то припасах. На руки молодым офицерам выдали почти всю полковую кассу – тысячи рублей, хоть и подточенных инфляцией, но всё равно ещё довольно крепких, платёжеспособных царских ассигнаций. Сумма огромная! Таких денег ни кто из них  не держал в руках. Правда, совсем скоро – в 17-м счёт пойдёт на миллионы и десятки миллионов, но до семнадцатого года надо было ещё дожить…

   О всех нюансах поездки ничего сказать не могу, потому что не знаю. Но один эпизод дошёл и до меня. Очередная задержка приключилась, кажется, в Витебске. В привокзальной гостинице офицеров скопилась масса – кто на фронт, кто с фронта, кто с оказией… Многие, очень многие - при деньгах. И чаще всего, как и мой прадед – при казённых. Вскоре собралась компания. Метнули банк. Проигрыш – выигрыш, время потекло быстрее. Собственные деньги вскоре закончились. Постепенно в ход пошли – полковые. Одна купюра, другая. Сперва снова стало везти, потом…  Едва за полночь Сергей остановился, поняв, … что просадил, почти всё.
 
   Он отошёл от стола. Вынул из нагрудного кармана последние банкноты… Двести рублей – всё, что оставалось от тугих пачек полковой кассы, ещё утром, придававших  такую значимость молодому геройскому прапорщику и всей его миссии.

   О трибунале не могло быть и речи. Рука соскользнула к кобуре. Сергей вышел в соседнюю пустую комнату и вытащил пистолет.

- Емельянцев… Подвёл я его. Надобно записку, что ли, оставить… Впрочем – дело известное. Все поймут, а мёртвые позору не имут.

   Холодная сталь ствола упёрлась в висок.

- Только не тянуть! Надо сразу! Всё!

   Сергей не услышал, как распахнулась дверь, как в комнату вбежал Емельянцев и … успел-таки выломать руку товарища с взведённым чёрным как сама смерть револьвером.

- Ну, что, ты! Что, ты, Сергей! Прекрати!

  Сергей рассказал, отлучавшемуся ещё днём к какой-то зазнобе товарищу, прескверную историю, в которую он влип. Подобные истории  во время военного лихолетья случались не так уж редко. Пуля в висок надёжно укрывала виновных от суда и позора.

   Емельянцев выслушал рассказ, и предложил простой, но единственно возможный способ спасения, хотя и маловероятный.

- До утра ещё долго. Если до поезда не отыграемся, тогда будешь стреляться. А пока - попробуем. У меня тоже осталось двести рублей – на двоих четыреста. Играть будем вместе…

   Не знаю, чему обучил Емельянцев прадеда, какие секреты карточной жизни ему открыл, но игра понемногу пошла. Сперва удалось отыграть сущие пустяки. Потом ещё и ещё. А когда карта вдруг пошла… Емельянцев сдавал несколько раз так, что друзья снова оказывались при своих.

   Несколько раз они прерывались и выходили. К вину не прикладывались вовсе – только курили и разговаривали. Вернее, говорил Емельянцев, а Сергей слушал.

   Когда совсем рассвело, игра закончилась. Сергей пересчитал выигрыш. Не хватало всего двухсот рублей. Он занял их у знакомых офицеров из соседних частей и вскоре вернул.

 Карты в руки прадед больше не брал. В конце, концов, в мире много и других «сладких» искушений: водка, женщины, или, например,  война. Чем тоже не искушение для человека? В не очень долгой жизни моего прадеда их было три – Мировая, Гражданская и Финская – самая страшная, как говорил он потом своей жене Оле – моей прабабушке. Объём и масса других искушений – вина и женщин – выпавших на долю прадеда, никакому рациональному исчислению не подлежит.

История 2. Как я не стал играть.

  Прабабушка, а потом и бабушка, с детства рассказывали мне историю прадеда, однажды проигравшего полковую казну и чудом, сумевшего отыграть её. История поучительная, но… картёжной болезнью в семье никто не болел, а потому, как-то само собой считалось, что ей никто и не подвержен. Да и где можно играть в советское время?! Разве дома с прабабушкой. А уж на деньги – и подавно: негде и нес кем. Ах, какое, заблуждение!

   Карты всегда лежали дома. В школу, конечно, я их не брал, но уж в тёплые летние деньки – перекинуться с друзьями на чердаке, или за гаражами – обычное дело. Да, ещё, какое увлекательное! Игра постепенно затягивала. Азарт всё чаще вспыхивал в глазах. Доходило и до ругани, и до потасовок. Несколько раз брались играть на мелочь. Так, ерунда – копеек по пять-десять на кон. Больше рубля редко кто проигрывал. А если и проигрывал, то долго не брал карт в руки по причине финансовой несостоятельности.Развернуться, к счастью, было негде, да и компания у нас была вполне приличная. О шулерах знали лишь по фильмам и книжкам. А в серьёзное общество, где кто-то уже «откинулся» с зоны, а кто-то только собирался туда отправиться, нас ещё не брали. В общем, почувствовать всю страсть  быстрой лёгкой наживы было негде. Но время шло, и такой случай, мне однажды представился.
 
   Как ни странно, представился он мне дома. Мать была в командировке. Мы сидели дома с отчимом и маялись от безделья. Внезапно раздался звонок. Приехал его родственник – муж сестры - Коля. По каким-то своим, весьма туманным делам проездом он оказался в нашем городе.

   Чаёк-кофеёк. Помню, что мужики совсем не пили. Ну, а если и выпили, то очень мало. Утром у Коли были какие-то важные дела. Но спать не хотелось. Достали карты. Играть стали в  «очко». Для начала копеек по десять – на кон. Я хорошо знал правила. И деньги у меня были. Своих – рублей десять, «сэкономленных» на школьных обедах, а также заработанных «непосильным» трудом – бабушка хорошо премировала меня за то, что закончил год без троек. Сумма, для того нежного возраста в котором я пребывал – приличная. А ещё у меня лежали общие деньги, которые мы с пацанами собирали на мяч – настоящий кожаный футбольный мяч. Стоил он рублей пятьдесят – почти половина зарплаты начинающего инженера. Фигушки, кому бы родители расщедрились на такой подарок! Но мы копили давно и упорно, поэтому до полтинника не хватало рубля два – три. В общем, была какая-то аналогия с «полковой кассой».

   Игра пошла неплохо. Даже очень для меня хорошо. Свой червонец за какой-то час я успел удвоить, а потом утроить.

- Ну, надо же, как мне сегодня не везёт! – Сетовал Коля, вынимая из бумажника, и ставя на кон очередную купюру.

   Мне было жалко его. Я даже думал, что ему не хватит на обратную дорогу и на поездки по его «делам», а потому предлагал занять у меня сколько надо, а расплатиться когда-нибудь – потом.

- Ну, что, ты! Что, ты! В карты в долг не играют – вздыхал он,  криво улыбаясь, и тасуя колоду.

   «Пятёрка» отчима, «похищенная» им из семейного бюджета и разменянная на серебро то слегка уменьшалась – копеек на пятьдесят, то немного увеличивалась – настолько же. Он позевал.

   А у меня карта шла. Бедный дядя Коля! Он спустил со мной уже сотню, но всё не унимался. Потихоньку начинало везти и ему. Я ополовинил свой гигантский выигрыш, когда он предложил остановиться.

   Остановиться! Не тут-то было! Ну, не повезло несколько раз. Делов-то! Продолжаем играть! Ещё раз ополовинив мой банк, Коля снова предложил остановиться. Я снова отказался. Больше останавливаться никто не предлагал, но я и сам остановился бы вряд ли.

Спустив  «кровные» десять рублей, я не задумываясь принёс свою «полковую кассу».

- О, да ты богач! – сказал Коля и дал снять.

   Игра продолжилась. Я немного отыгрывался и проигрывал снова, всё больше и больше. Отчим с Колей иногда перемигивались, слегка  ухмылялись, даже… иногда подначивали меня. Хотя,  зачем было подначивать?! За полночь, проиграв всё, я снял часы. Мои первые часы – подарок бабушки - «Электроника 5». Не помню точно, сколько они стоили, но Коля оценил их раза в два выше. Это придало мне уверенности и, я снова немного отыгрался.
 
   Помню, как резко «попёрла» мне карта. «Очко». «Двадцать». Меньше девятнадцати не выходило ни разу. Но у отчима, а потом у Коли тоже всегда выходило «очко». А если двадцать одно было у меня, у кого-то из них обязательно было два туза. Не игра, а сплошное издевательство.

   Была глубокая ночь, когда я проигрался в дым!

- Завтра рано вставать. Пойдёмте спать. Спокойно предложил Коля, сгребая выигрыш.

- Да, уже не завтра, а сегодня, - зевнул отчим, глядя на мои электронные часы. Они словно тени ушли с кухни.

   Я понимал, что сегодня уже не усну, что надо, что-то делать… Но, что я мог, сделать?! Играть было больше не на что, а закатить истерику, или скандал я уже не мог – взрослые мужики приняли меня в серьёзную игру как равного, я всё проиграл… Сам виноват!

   Не помню, как я дожил до утра. Про историю прадеда точно не вспоминал – хватало своих переживаний. Лишь, когда почти рассвело я не то, что уснул… Забылся на какое-то время.

   Когда я встал, отчима с Колей дома уже не было – уехали «по делам». На столе лежали деньги. Все мои деньги – копейка в копейку – ровно столько, сколько я умудрился проиграть. А под ними Колина записка:

«Никогда не играй на деньги! Ты – азартен! Будешь играть – пропадёшь!»

   С тех пор я и не играю. Нет, я могу взять карты. Могу перекинуться в поезде в "дурачка". Но даже на щелбаны никогда не играю. А когда, кто-то предлагает сыграть «не за интерес»  – смеюсь, перевожу разговор на другое и сразу же отдаю колоду. Никакого азарта от карточной игры никогда не испытываю. Колина прививка оказалась очень действенной.

Послесловие

Надо сказать, что Колю я видел ещё пару раз. Очень «деловой» он был человек. Поэтому и смерть нашла его вдали от дома. В одной гостинице в начале 90-х он «разводил» в карты каких-то серьёзных мужиков. «Разводил» серьёзно. Деньги вертелись огромные, а мужики были настолько серьёзными, что утром его нашли «повесившимся» на лоджии своего номера.

   Что Коля был профессиональный «катала», я узнал только после его похорон.

История 3. Когда я уже не играл.

   Вначале 90-х  играть стали серьёзно. Виталя Чагин «поднялся» так, что строил на другом конце города – в престижном районе - каменный особняк. Домой его возили на «скорой помощи», на санитарных уазиках, ещё на каких-то «ведомственных» машинах всегда под охраной. Впрочем, дома он бывал редко, и не потому, что числился  в федеральном розыске, а потому, что некогда было. Дурные деньги пёрли из юного бизнеса, и Виталя считал своим долгом эти неправедно нажитые деньги взять. Хотя, происхождение, поставленного на кон бабла Чагу в самом деле волновало меньше всего.

   По городу ходили легенды о Виталиных поездках в Москву, Питер, Сочи. О том, что кожу на кончиках пальцев он срезает бритвой, чтобы чувствовать при раздаче наколотые булавкой символы на рубашке. Что его бригада перед серьёзной игрой «заряжает» своими колодами все ларьки и магазины. Так, что потом, вместе с «лохами», объезжая несколько киосков, перед игрой они купят всё равно «заряженную» колоду в «заряженном» заранее киоске. И многое в таком духе. Думаю, что всё это домыслы и сплетни. Любой секрет известный другим,  теряет свою чудодейственную силу, тем более в таком тонком деле, как карточная игра. Но то, что «секретов» Чага знал массу, это к бабке не ходить.

   Однажды на лестничной площадке мы с ним столкнулись. Виталя, как всегда куда-то спешил с целым пакетом дорогого коньяка и блоком «Мальборо».

Мы поздоровались. Перекинулись парой дежурных фраз.

- Виталя!!! – вдруг ввалился в подъезд всегда поддатый сосед Серёга и тут же набросился на Чагу, как Ноздрёв на Чичикова.

   Надо сказать, что Серёга Подгорный был его другом детства и потому мог позволить себе то, чего другие не позволяли. Мужик он был очень неглупый. В своё время тоже почудил с разными лохотронами. И начал это даже раньше Чаги. Но, немного не угадал со временем и успел два раза отсидеть. К тому же пьянка проклятая родилась раньше его. В общем, Серёгин «талант» увял то ли на зоне, то ли у пивного ларька.

   Виталик, не очень обрадовался объятиям друга  и поспешил освободиться от него.

- Спешу, спешу, старик! Извини!

- Ну, куда, ты всё спешишь? – чуть обиженно произнёс Серёга. И заговорщицки увлекая его в строну, поведал тайну, которая и была его маленькой местью Чаге, дистанцировавшемуся от старых друзей.

- Пока ты там по баням да гостиницам «клиентов» разводишь, здесь такие бабки вертятся!

- Где это, здесь?

- Да во дворе. Ты знаешь, сколько сейчас мужики вечерами за нашим  столом проигрывают?

- Ты, чё плетёшь? Здесь в лучшие годы даже на пиво не играли – только на щелбаны.

- Это раньше. А теперь! Мама моя…

- Да они ж все - работяги. Заводы-то стоят…

- Вот именно, что не стоят, а банкротятся. Ты же обычную жизнь ни хрена не знаешь. Заводы банкротят. Мужикам за полгода – за год зарплату отдают. Ну, чтобы перепродать без долгов. Пончик позавчера восемьсот штук  Лёне Косому прохерачил. Рыжий из третьего подъезда…

   Серёга как змей-искуситель нашёптывал Витале сказки о сказочном богатстве местного пролетариата. Мы отвернулись к стене,  и едва сдерживали  смех. А Виталя, вконец оторвавшийся от реальной жизни народа, всё перебивал друга, всё подтрунивал над ним, но … так и не мог уйти, не получив полной информации о таком несметном богатстве, осевшим за длинным дощатым столом в компании местных алконавтов.

   Едва спустился тёплый сентябрьский вечер, Чага и вправду потрусил к сердцу двора. «Большая» игра уже начиналась. Работяги, преимущественно бывшие,  «долизали» бутылку «Пшеничной» и тусили заселенную полуистлевшую колоду.

- Здорово, мужики!

- О, Виталик! Какими судьбами?

- Да, что-то скучно дома. Примете?

- Да, мы это… Пожалуйста, присоединяйся. - Мужики раздвинулись. Виталя вынул новенькую колоду - «муха не сидела» и раздал. ъ

   Сыграв раза три, он, к неописуемому восторгу общественности, вынул пару хрустящих банкнот и попросил кого-то сходить за пивом.

- Так, может лучше водки взять?
- Ну и водки возьми…

- А сколько?

- Да на все и возьми…

   Не веря своему счастью, гонец бросился к ближайшему ларьку.

Игра шла весело. Темнело быстро.

- А, что, мужики, может по маленькому поставим? – Уже сгорая от нетерпения предложил Виталик.

 Мужики переглянулись.

- Да, нет, я так, символически – рублей по десять…

Играющие притихли. Кто-то полез в карман и стал на ладони пересчитывать мелочь.
Сыграли с кем-то на десять целковых. Виталя поддался. Но пачки банкнот  из карманов так и не полезли, нездоровый блеск в глазах не затмил тусклый отблеск фонаря, даже «заначка от жены» не упала на тёртые доски стола. Денег у мужиков просто не было.

- Гееееена! Домой не пора?! – Окрикнула с балкона словно школьника своего супруга тётя Маша.

- Иду!

Дядя Гена, а за ним и другие завсегдатаи дворового казино потянулись к своим подъездам.
За столом кроме Чаги и нас оставался только Пончик, якобы проигравший на днях восемьсот штукарей. С пива и водки он совершенно окосел и сидел, как статуя,  даже не принимая участия в игре.

- Куда, вы? Куда, вы, мужики?! Сыграем ещё! Кричал в след честной компании, напоивший всех местных бухариков Чага. Кричал, скорее по инерции, уже без всякой надежды на лёгкое обогащение за счёт трудового элемента.

- Ну,  Серёга! Ну, сволочь! Развёл же, как лоха, развёл! – ругался Чага, выпрастывая ноги из под дощатой столешницы.

- Ну, а вы, пацаны, не играете? – спросил он на прощание, уже смеясь.

- Ты же знаешь, Виталик, я вообще никогда не играю, – ответил я.

- Вот и молодец. Никогда и не играй! – сказал он на прощание.

Тусклый фонарь отразился сочувственно в его лысине.
 
- Ой, Серёга, Серёга! Ты не стой у порога! – распевал Чага, исчезая в темени двора. И вскоре совсем исчез. И из двора, и из особняка, и вообще из города.

   Стол вскоре кто-то разломал. А местные мужики, игравшие за ним в карты, кажется, с момента основания двора, постепенно поумирали. Догадываюсь, так и не получив от «родных» заводов, заработавших уже на капитализм, ни копейки. Зато и не проиграли ничего. Ну, по крайней мере – в родном дворе – за любимым зелёным столом…