Всех поздравляю с Днём Октябрьской Революции!

У меня была бабушка 1886 года рождения. На деревне называли её Большой бабушкой. В молодости у неё рост был 170 см. Она из купеческой семьи. У неё были тонкие пальцы и ножка 35 размера. Бюст 4 номер.))) Красавица. Купечество могло позволить купить себе красивых жён. Она нюхала табак. Мама моя высылала ей целыми ящиками махорку. Мне было 6 лет, когда меня оставили на восстановление моей замученной в детском саду нервной системы перед первым классом у бабушки. Бабушка была совсем старенькой, жила одна и бедно. У неё была розовая табакерка. Грязно-розовая. Это потом узнала, что такой цвет называется старо-розовым. Я большая поклонница этого цвета. Открывала её она своими длинными сухими пальцами, бережно доставала щепотку махры, клала на серёдку узкой ладони, растирала ладонями, потом пальцами, прикрывала одну ноздрю, другой вдыхала. И смачно чихала. Всё это делалось с удовольствием, не спеша, в кайф.
- Ты так не делай. Плохо это,- говорила она мне.
А я и сама не одобряла и понимала, что это  порочная привычка когда-то богатенькой девочки. Мы сидели за столом. Электричества не было. Была керосинка, от которой по углам прятались черти, а наверху, на чердаке сидел бог. «Бог видит»,- говорила бабушка и тыкала пальцем в потолок. От керосинки окна дома были страшные. Они отсвечивали чудовищами. И на столе у нас с нею был тощий ужин. Картошка горячая из чугунка на углях, крупная  солюшка вкусная, и распаренный в самоваре хлеб, тоже очень вкусный и чай с молоком без сахара. Не было сахара. Бабушка вкусно рассказывала про селёдку.
-Бабушка, а что такое селёдка? - сглатывала слюну я.
-Это самая вкусная еда с картошкой. Говорят, в Москве можно купить. А раньше её в каждой деревне было по бочке и стоила она три копейки кг.
Диетически поужинав, мы укладывались спать вместе. Я целиком проваливалась в её объятиях, она легонечко почёсывала мне голову и мелодично шипела:
-Шшшшшшшшш.
Утром был чай с молоком и распаренным хлебом и яйцо всмятку.
-Бабушка, я хочу сахар.
Она вздыхала, шла в сенцы, приносила тряпку, а в ней сахар. Шипчиками колола его и давала мне. Бабушка учила меня экономно есть сахар. Надо было его чуть намочить в блюдечке и кусать передними зубами самый краешек.
-Бабушка, я сахара так не чувствую.
-А ты пососи сначала.
 Это была целая наука, как наестся маленьким кусочком сахара. Я освоила эту науку. С одним рафинированным куском сахара могу выпить три стакана чая. Вот. Именно у бабушки я научилась, как Фрося Бурлакова, пить чай стаканами. Ну, не восемь, а три-четыре – это норма.
Мы жили в нижней части деревни. А вторая бабушка жила в верхней части деревни. Она была потомственная батрачка. Рост у неё был где-то метр пятьдесят. Нога 40 размера. Руки и лицо широкие и крепкие. Я когда росла, моя мама молилась, чтобы у меня, не дай Бог, была такая же нога. Лучше бы она молилась, чтобы у меня не была такая голова.))) Она у меня здоровая 58 размера. А я шляпки люблю. А они в основном 55-57. Что мне теперь шляпки не носить? Покупаю и сзади надрезаю. Можно было бы не надрезать, но я не люблю, когда давит. Вот. Надо по себе брать, из своего сословия. Тогда бы не получались такие уродки как я – одуванчик. ))) Большая голова на тонкой шее, на тонких плечиках. Моя молодая бабушка усаживала меня за стол, нарезала свежеиспечённый хлеб, клала передо мной сало, яйца и хороший кусок сахара.
-Ешь,-грубо говорила она.
Не лезло в горло. Акромя сахара, конечно. Потому что при этом она сидела и ненавидела мою старенькую бабушку, свою прежнюю батрацкую жизнь, под конец добавляла:
-Теперь мы люди.
-А раньше кто Вы были? - удивлялась я.
Бабушка почему-то сердилась и опять ругала ту мою бабушку.
- Вот теперь пусть понюхает наше, - говорила она.
А я представляла, что наше -это махра, который нюхает теперь та бабушка, а раньше нюхала эта. Потому что кроме селёдки, моя старенькая бабушка рассказывала ещё про табак. Раньше, до революции табака было много и всякого. Были дамские сорта. «А теперь только махра и то не ссыщешь»,-говорила она.
Вот эта головоломка детства до сих пор меня задачит.