И одна в поле воин Быль

Было это в самом начале  девяностых. Работала я редактором  в системе Министерства образования. Мы уже стали привыкать к регулярным задержкам зарплаты, но в урочный день нам хотя бы говорили, когда выдадут деньги. А в этот раз заявили: "Когда-нибудь будут, а может и не будут, во всём Управлении  денег нет". Я позвонила подруге из Управления (это вышестоящая организация). Она очень удивилась: " А мы всё получили - и зарплату и премию приличную". Что делать? Если меня разозлить, во мне появляется такая жажда деятельности!!!  В нашем отделе из 30 человек  все бегали и занимали деньги. В отделе были и богатые дамы, которые подкармливали машинистку - мать-одиночку. Начальник наш в это время строил дачу.  Я всё-таки заловила его машину, груженную стройматериалом, кстати в рабочее время, но получила совершенно циничный ответ: "У вас в семье два инвалида, они вас прокормят заказами". Машинистка Светка уже не работала - только ревела. А без машинистки никуда. Пора было Светку возвращать в рабочее состояние. Почему мы работали бесплатно? Нам давали деньги на дорогу и всё. Когда я спросила директора кабинета, почему не дают на бутерброд, он ответил, что ему не нравится моё поведение. Вобщем я решила начать собственное расследование. Начальник Управления, бывший румяный комсомоьский вожак и мой хороший знакомый, одетый в то,что позднее стало называться "клубный пиджак", гордо восседал в своём кресле. Когда я пришла поинтересоваться, где наша зарплата, меня он не "узнал" в упор, да ещё угрожал: " Работу не боитесь потерять?". Я аж захлебнулась:" Я не боюсь, а вот вам есть что терять".Написала на его имя письмо. В нашем подразделении никто не хотел подписывать письмо. Мне никто не верил. Наконец подписали, кроме одной запуганной дамы. И тем не менее никто  не верил в успех моих розысков. Тем более следующую зарплату нам выдали в срок, а о предыдущей молчали, как красные партизаны. "Клубный пиджак"своевременно уплыл в отпуск, очевидно захватив письмо с собой, чтобы не скучать по дороге.Тогда я стала ломиться на приём  к ещё более высокопоставленным чиновникам, но быстро поняла, что буду как пони, бегать по кругу,  и единственное чего  достигну - узнаю в лицо всех министерских секретарш. Надо было действовать иначе. И я придумала нетрадиционный ход. Пока мой начальник строил дачу, стала названивать одному из замминистров по финансовым вопросам, к которому уже пыталась безуспешно попасть на приём. Конечно, секретарша бдительно стояла на страже спокойствия своего хозяина. Но должна же она хоть раз  за рабочий день куда-то отойти?! Шесть часов я периодически набирала высокий номер, доконала секретаршу наивными вопросами: "Это магазин?", "Это РЭУ?"  и так далее, меняла голоса, имитировала то прибалтийский, то кавказский акцент, что б на хулиганстве не поймали. Наконец секретарша не выдержала: взяла тайм-аут. После томительных длинных гудков ответил Сам. Я стала умолять его выслушать меня, твердила, что я маленький скромный редактор, что про меня даже Гоголь писал (слава богу, он не поинтересовался, где это у Гоголя). А как стала про Светку и её голодных детей рассказывать, чуть сама не заревела. В общем попросил меня ЗАМ перезвонить ровно через сорок минут. МНЕ НИКТО НЕ ВЕРИЛ. НИКТО. Решили, что это манёвр, чтобы от меня отделаться. И ещё хихикали, дескать - наивная. Я же решила - не выйдет, я всё равно украденные у нас в разгар летнего сезона деньги верну. Ровно через сорок минут ЗАМ ответил мне, что зарплату нам выдадут через три дня и премию тоже. МНЕ НИКТО НЕ ВЕРИЛ. Три дня я находилась в полной изоляции, чтоб не слышать насмешек. Я не совсем права. Мне казалось, что Светка верила, но боялась сглазить. Зарплату и премию мы получили, как было обещано. "Клубный пиджак" по слухам отделался устным выговором и обещанием более суровых санкций в случае репрессий против "бунтовщиков". Так что мы благополучно доработали до полного развала советской системы образования.