Правила большого города

 Женщина плакала незаметно и беззвучно, так, что почти никто в очереди сразу этого не увидел.
 Поставив на конвейер перед кассой несколько стеклянных банок с какими-то салатами, она даже не попыталась вытереть лицо. Покупатели были заняты кто чем. Одни подсчитывали мелочь в кошельках, другие вглядывались в срок хранения, если он был пропечатан на продуктах.

    Виктор Степаныч первым обратил внимание на эти вздрагивающие плечи, покрытые модной серой тканью плаща. Но виду не подал. Только присмотрелся. Одно дело, если бы женщина плакала в безлюдном парке, на скамейке, да он бы сразу подошел и постарался помочь добрым словом. И совсем другое - здесь, в маркете, где полно народу, как и на улицах этого крупного города.
    Ведь что подумают люди? Первым делом - что он желает показать свою доброту, а не на самом деле кому-то сочувствует. Да и магазин рядом с домом. Вдруг кто-то из соседей увидит, потом будут смеяться, перескажут друзьям. Ему это надо? К тому же дама может решить, что он кадрится. Хотя, на это плевать, лишь бы добрые слова утешили несчастную.

    А вдруг она перестанет плакать? Сейчас вытрет слезы, успокоится, превратится в такую же безразличную мумию из очереди. Но девушка не успокаивалась. Продвинувшись в очереди, она продолжала легонько вздрагивать всем телом. Достала кошелек. Вот, все же вытерла слезу. Как хорошо, что очередь мала, подумал Виктор Степаныч, одновременно почувствовав неприязнь ко всем стоящим в ней и к себе самому. И они заметили. Но не вмешиваются.
   Ничего, сейчас она заплатит за свои банки, выйдет на улицу, он догонит ее, спросит что стряслось. Она с благодарной грустью взглянет ему в глаза. А может, еще сильнее начнет реветь. Ведь это она при людях, в магазине сдерживается, на улице же никто не обратит внимания. К тому же, можно быстро юркнуть за угол и дать волю чувствам.

     Параллельная очередь к другой кассе тоже двигалась и не отставала от той, где находилась обиженная кем-то женщина.
 Из продуктового вышли почти одновременно. Он шагов на пять отставал. Мало ли что подумают? Что он маньяк, что он собрался преследовать! Как хорошо, что уже сумерки. Никто не заметит, как Степаныч догонит эту бедняжку и добрым, вкрадчивым голосом поинтересуется:
 - Простите, у вас что-то случилось?
    Он сделает доброе дело, которым потом будет гордиться, а может быть и расскажет кому-нибудь в третьем лице, чтобы не приняли за хвастуна. Правда, с другой стороны...Это же не какой-то поселок, где каждый на виду. Тут у любого своя легенда. Себя не похвалишь, так никто...

     Вперед! Догнать ее, пока никто не видит.
 Но желаниям Виктора не суждено было сбыться. Женщина ускорила шаг и секунд через десять уже открывала пассажирскую дверцу в салон  потрепанной "Газели". Водитель-мужчина принял сетки. Дверца захлопнулась.

 Ну и ладно, размышлял Виктор Степаныч, провожая взором удаляющийся автомобиль. Ну и хорошо. Есть кому утешить. Да и мало ли что там меж ними произошло. И правильно, что не успел. Да и девчонка не очень-то симпатичная.

    И он неспеша направился обратно, вспомнив, что забыл купить кефир