Домой

В утренних портах гудят моторы, оседает розовый туман,
По земле шагают репортёры и земля шагает на экран...
На судьбу свою мы не в обиде,что она связала нас с кино,
Сколько нам дано с тобой увидеть, рассказать нам сколько суждено....В.Кравец

И вот, наконец, пришла команда: завтра – домой. Да и тянуть уже не было смысла: Вокруг в тайге лежал глубокий снег, мороз ночью доходил до – 20, и даже печки, топившиеся во всех вагончиках почти круглые сутки, не могли согреть - люди замерзали. Участок ЛЭП 110 киловольт Нижневартовск - ЦТП-6 и подстанция были сданы. Премии (по двенадцать окладов) начальством получены, и у всех было чемоданное настроение. Сергей с грустью посмотрел на радиостанцию, ставшую за этот год почти родной, и как живой, сказал ей:
-Ну вот, подруга, передаю тебя в другие руки – таков приказ сверху.
Щелкнув тумблером, он переключил её на работу микрофоном, и нажав тангенту, произнёс:
-Всем, всем, всем! Я - ЕНМ-94, в последний раз для всех на приёме!

Эфир мгновенно наполнился ответными голосами – это парни и девчонки, работавшие где-то далеко радистами, спрашивали, почему он в последний раз в эфире, ведь они так привыкли к его спокойному, чёткому голосу?
-Что произошло?
 Уже не таясь станции наблюдения, Сергей открытым текстом ответил, что строительство закончено, участок ликвидируется, а впереди жизнь, полная неизвестности. Ещё минут пятнадцать он слышал на своей радиочастоте обращённые к нему с разных точек страны пожелания:
-Серёга, счастья тебе, успехов, и через доли секунды, отражённый от ионосферы затухающий сигнал повторил:
-Счастья, счастья, сча…. И кто-то отстучал морзянкой:
-ЕНМ-94, СК-88, что на международном радиокоде означало:
-Конец связи, желаю любви и поцелуя любимой девушки...
 
С утра отличился Мишка тракторист, возивший на широких полозьях прицепленную к трактору бочку с водой. Поленившись доехать до реки, он опустил шланг насоса в ближайшую большую лужу и накачал полную цистерну воды пополам с глиной. Утром, под дружный мат мужиков, все пили в вагончике-столовой чай с коричневой жижей. После последнего сытного завтрака колонна из множества грузовых машин и строительной техники, бульдозеров и автокранов была готова к маршу на Стрежевое. Один из бульдозеров дёрнул за стальной трос передний Урал,намертво примёрзший за ночь к земле и легко вырвал переднюю ось вместе с бампером. Колонна замерла. Механик, матерясь, бегал вокруг обречённого Урала и просил мужиков хоть что-то сделать, но тем, уже изрядно принявшим с утра на грудь, было на всё наплевать. Было принято решение - оставить машину и двигаться дальше. Наконец, колонна двинулась вперёд. Часа через три показались окраины Стрежевого.

Работяги сгрудились на краю небольшого лётного поля у домика, выполняющего роль аэровокзала. Сергей, сидя в углу на каком-то ящике, аккомпанировал себе на чужой гитаре и пел:
-В утренних портах гудят моторы, оседает розовый туман...
Все удивлённо таращились на него, они впервые узнали, что он умеет играть и петь. Маленькая комнатка не вмещала всех желающих и те, кому не повезло, мёрзли на улице в резиновых сапогах. Начальство посчитало, что раз всё идет к концу, то и нет смысла завозить на участок валенки. На календаре было пятое ноября. Мужики, умыкнув где-то несколько поленьев, тут же на снегу разложили небольшой костёр. Ноги, обутые в резину, приходилось держать прямо над огнём до тех пор, пока не вспыхивала подошва, после этого нужно было сунуть сапог в снег, и минут пятнадцать было тепло.

К вечеру все поняли, что нужно искать ночлег. Начальство куда-то исчезло, и люди были предоставлены сами себе. Появились разбитные бабёнки и стали зазывать мужичков к себе, зная, что все получили деньги за последние три месяца.Кое-кто клюнул на уговоры и на обещание выпивки. А Сергей и ещё несколько не поддавшихся уговорам мужиков, отправились через всё Стрежевое туда, где стояла такая же мех колонна из Свердловска. Там, на каких-то ящиках, возле разрезанной вдоль бочки из-под бензина, в которой горели дрова, они и переночевали. Наутро, по морозцу, навстречу продувающему насквозь ветру, мужики пошли обратно на лётное поле.
 
Там, на поле,  Сергей увидел Генку с бегающими глазами, на котором вместо нового полушубка была старая, промасленная телогрейка. Генка поведал ему на ухо грустную историю о том, как он отправился ночевать к двум бабам, как пьяный проснулся утром в постели с двенадцатилетней девчонкой и понял, что его элементарно подставили. Генка схватил попавшуюся под руку старую телогрейку и удрал, как заяц. О своей пропавшей зарплате он уже молчал. К обеду все, у кого ещё оставались деньги, были вусмерть пьяны. Наконец, на лётное поле плюхнулся вертолёт МИ-8. Командир поставил условие:
-Полетит только тот, кто самостоятельно одолеет четыре  ступеньки трапа!
Не смотря на уговоры, четверым пришлось остаться - они потом добирались своим ходом. Вертолёт затрясся, как в лихорадке, медленно поднялся над Стрежевым и заскользил над тайгой в сторону Сургута. Внизу проплывала река Вах и две гордо  стоящие по берегам 110 метровые опоры перехода  ЛЭП…