Тачка на шпильках. Гл. 8

Глава 8. Женщина должна быть непокобелимой или Лекарство от тоски.

Надя тревожно поглядывала на подругу. «Наверное, нужно было в больницу». Остановила машину, открыла все двери.
- Нат, Натааа, - потрясла легонько за плечо. Наташина голова безжизненно повисла, да и сама подруга упала бы, если бы не была припеленута к сиденью ремнем.
- Что ж ты делаешь то, подруга? Сейчас кто увидит, подумает - труп. Очнешься у криминалистов, а я в каталажке. Наташа, Натка!!! – Надя уже орала и со всей силы трясла девушку. – Черт, черт, черт…
Захлопнула дверцу, вернулась на водительское место, нашла телефон.
- Герка, быстро приезжай. Я тут попала с Наташкой… Не знаю, отключилась она… Да не знаю я, что случилось! Давай быстро, жду! И слышь, Вовику позвони, мало ли, вдруг-таки в больницу нужно, так уж лучше к нему…Все, отбой. Так, хватит тут внимание привлекать, поехали домой. Там разберемся.

Подъезжая к дому, Надя заприметила возле подъезда «вечных стражей» - бабулек. «Ну, все. Тушите свет. Эти сейчас такого напридумывают…»
- Ната, Наташа, очнись… Так, по-хорошему не хочешь? Будем по-плохому. Прости, родная, - Надя со всей силы отвесила пощечину.
Наташа застонала, замотала головой.
- Процесс пошел, - забормотала Надя. – Где аптечка? Елки моталки, почему нету нашатыря? Кто такое выдумал? Чем бы тебя взбодрить? – задумчиво обвела салон взглядом.
– О, знаю! – сняла крышечку с салонной «вонючки». - Есть! Ну-ка, ну-ка, давай, нюхни, - поводила под носом у подруги. – Самой бы тут с тобой не угореть…
- Что… Где… Что случилось, - забормотала Наташа, пытаясь отмахнуться от вонючего флакона.
- Мне вот тоже очень интересно знать, что же такое случилось в кабинете нашей змеючки, что ты так отрубилась? Что ж такого ты там увидела? Неужто шкуру сброшенную? Так нужно было не в обморок брякаться, а шкурку того – уничтожить. Глядишь, и забрали бы ее в тридесятое царство, за тридевять земель… Глаза б мои ее не видели…
На последних словах Ната начала плакать. Надя испугалась:
- Ты чего? Я, что, угадала? Блин, да что ж это такое! Натка, или рассказываешь или опять врежу… Не хочешь? Тогда рассказывай. Да где эта чертова зажигалка?

Наташа, всхлипывая и заикаясь, начала рассказ.
- Ну, ты даешь, - Надежда хохотала. – Зачем ты в шкаф то полезла? Шпиёнша! А Лешик-то, Лешик дает… Ай, сволочь… А змеючка-то… Пригрела змея змееныша. Никогда бы не подумала, у нее ж муж, ой-ё-ёй… Если узнает, хана змеенышу… Слышь, а какого цвета бельишко? Ой, антиресно… Слышь, Нат, я, конечно, знала, что ты у нас трепетная душа, но чтоб в обморок от чужого зада, пусть даже и целлюлитного? Не так страшен целлюлит, как его объемы… Нат, ты чего, Нат? Подумаешь, обслужил наш мальчик начальницу на работе, тебе то что? Наткаааа, - ахнула Надя от своей догадки, - девочка моя, ты, что?.. В Лешика?.. Ёёёёёё… Ну, вы, блин, даете!
Надя выскочила из машины, оббежала, открыла пассажирскую дверь, наклонилась к подруге.
- Наташ, только честно, он, что – и с тобой тоже?
Наташа помотала головой, продолжая плакать.
- Фуууууу, слава Богу, - выдохнула Надя. – Испугала, блин. Ну тебя, тихоня… О, Герыч подрулил.

Чтобы не вызывать нездоровое любопытство дворовых старушек, Наташу еще разок окурили фимиамом, всунули кучу бумажных салфеток и так, чихающую и зажатую с обеих сторон подругой и ее мужем (для поддержания состояния стояния) транспортировали до квартиры.

Аккуратно определив подругу на диван, Надя с мужем вышли на кухню.
- Что случилось то? – шепотом спросил Герман, кивая в сторону комнаты.
- Не поверишь. Втрескалась в Лешика. Ну, я ж тебе о нем рассказывала. И не ошиблась в своем отношении. Герой нашего времени Галину Дмитриевну обихаживал, прямо на рабочем месте. А Натка увидела, расчувствовалась, ну и… Ты ж знаешь, ей много не надо. Блин, почему я ничего не заметила? Ведь чуяла же жопой, что не так что-то…
- Вот по жопе и получишь. Дома. С диагнозом все ясно. Пошли, лечить будем. Закусь там какую-нить поищи. Где-то тут у меня лекарство припрятано…- Герка со знанием дела сунул руку в шкаф, за баночки с крупами, и ловко извлек оттуда початую бутылку коньяка.- Эх, красавица, с нового года ждет. Жаль, не меня…
Взял рюмки, кивнул жене: «Подтягивайся».

- На-ка, выпей, - поднес рюмку Наташе.
- Что это? Сердечное?
- И сердечное, и успокоительное. Не боись, старина Герыч знает, что делает.
- Уфффф, - чуть не задохнулась пациентка – что это?
- Самогон! Первач, настоянный на кизяках.
- Рецепт дашь?
- А как же! Для тебя, что угодно! Надежда, где там закусь?
- Вот, больше ничего нету, - Надя поставила тарелку с нарезанным черным хлебом и салом.
- Девки, вы че? Совсем очумели? На одну перевожу настоящий французский коньяк, а вторая предлагает мне его салом закусывать… Совсем с ума посходили.
- Так пусто, голо все. Ни в холодильнике, ни в кладовке. Представляешь, до чего она дошла, - Надя кивнула на пристыженную подругу, - если у нее хоть шаром покати.
- И ничего не шаром, - встрепенулась порозовевшая Наташа, - вот, нашла же…
- Да, хохляцкие гены ничем не выведешь. Все одно через сало проклюнутся. Ладно, девы, вы тут приходите в себя, а я сейчас быстро обернусь.

- Ну, ты как? – Надя присела на диван. – Получше? Вот и хорошо. Нат, ты чего так скрытничала? Подруга называется. Хоть бы обмолвилась… Я б тебе глаза вставила, а кое-кому бы вынула. Давай, еще по одной. Надо-надо-надо… Как лекарство.

Наташа зажмурилась, но выпила.

- И как теперь дальше жить?
- Да нормально жить. Никто тебя не видел, ничего не знает. И ты ничего не видела, и не знаешь, - Надя с нажимом произнесла последние слова. – Подумаешь, давление скаконуло, ПМС… С кем не бывает. Ладно, подруга, пошли развеемся, развлечемся.
- Куда? В театр?
- И в театр, и в галерею, аристократина ты моя, - буркнула Надя уже из раскрытого шкафа. – И в дворянское собрание наведаемся. Обязательно! Где тут у тебя веера?
- К-какие веера?
- Как? У тебя нет вееров? А опахало? Хоть какое-то опахало есть? Нету? Не, ну без вееров в дворянское собрание никак. Не пустють. По дресс-коду не пройдем.
Надя вынырнула из недр шкафа. На ее плече висели джинсы, ею же когда-то и подаренные, но ни разу не надетые, несколько топов и блузок, на другом плече разные ремни, а довершали картину легкие шарфики и шейные платки, зажатые в зубах.
- Давай, переодевайся. – Надежда выхватила из кучи платков один побольше, завязала, обмотала вокруг Наташиной груди, как-то закрепила и довольно хмыкнула.
- Надь, ты что? Куда в таком в таком виде?
- Не надейся. На панель тебе уже поздно. А в блузках своих будешь в старости в краеведческом музее дежурить. Следить, чтобы спиногрызы мамонта не сгрызли. Тиха, я сказала! Села, глаза закрыла. Расслабься и получай удовольствие. Так, где мой саквояж? Сейчас мы из тебя человека рисовать будем.

Вернувшийся с огромными пакетами Гера застал дам при полном параде, марафете и высокий каблуках. Наташу, конечно, немного пошатывало, больше от непривычной высоты каблука, чем от лекарства, но это полностью компенсировалось устойчивостью Нади. А уж декольте «виновницы торжества» могла бы позавидовать даже Семенович.

- Могешь, - присвистнул мужчина. – ну, что? В клуб?
- А то! – довольно откликнулась его жена. – Вот за что люблю, понимает с полувздоха. Поехали!
- Какой клуб? Вы что? Зачем?
- В Кабаре! «Ногами дрыгать»! Пошли, пошли, пошли. Нам еще машину ловить.

Как ни странно, Наташе в клубе понравилось. Даже убойный коктейль из музыки, рингтонов, криков, топота танцующих и шагов праздношатающихся не травмировал ее врожденного музыкального слуха. Герман опекал ее как завидная бонна розовощекого карапуза, правда, ни одна нянька не будет методично подливать своему подопечному коньяк. Наталья пила, танцевала, даже визжала вместе со всеми (ах, видела бы меня мама...) В очередной раз вернувшись к своему столику, Герыч снова предложил "повторить". А Наташа уже и не отказывалась. Алкоголь приятным теплом гулял по ее телу, при этом голова оставалась всего лишь приятно-хмельной, а ноги и прочие части тела, как ни странно, слушались свою хозяйку. Все проблемы и горести куда-то улетучились, хотелось смеяться и танцевать.
- Гер, я что-то не пойму. Пью, пью и не пьянею… Я, что? Тайный алкоголик?
- Доча, скажи спасибо, что у тебя такой мудрый наставник, - практически раздуваясь от гордости ответил Герман. - Знаешь, есть такой древний трактат - "Искусство войны". Так вот - этот трактат- детский лепет по сравнению с моей наукой вести деловые встречи в ресторанах. Эх, сколько партнеров не устояли… Ты куда? – последний вопрос был обращен к жене.
- Пойду, носик попудрю. Ты со мной?
Наташа отрицательно замотала головой.
- Ладно. Смотри за девочкой – доверяю самое ценное, - Надя встала из-за столика.
- Не боись, после Гошки нам уже ничего не страшно, - супруг засмеялся и продолжил уже обращаясь к Наташе. - А за час до банкета надо тяпнуть гречневой кашки, простой, без всего. И закусывать лучше маслинами. Для совсем экстремалов могу порекомендовать ложку масла, обязательно до первой рюмки, или, на крайняк, бутер съесть, если от масла тошнит. - продолжал Герман свои излияния. - Еще можно выпить... - и тут он прервался, увидев, как жена быстро семенит к ним, активно жестикулируя.
- Быстро, быстро, быстро за мной, – прошипела Надя, вытаскивая подругу из-за стола, - а то все кино пропустите. А там такое киноооо… Да пошли же, спотыкачка…
Она вывела их к центру танцпола, где уже сплошной стеной стоял народ, не протолкнуться.
- Героинчик, тарань, - скомандовала Надежда, и крепко схватив подругу за руку, устремилась за мужем.
К центру пробиться не удалось, но даже с их места все было прекрасно видно.
В самом центре танцпола, весь в бликах от огромного зеркального шара, висящего прямо над ним, извивался в волнах импровизированного стрип-шоу молодой человек. Народ вокруг топал, свистел и хлопал ему, однако его талант собрал не только поклонников. Рядом с танцором переминался с ноги на ногу другой персонаж - в строгом офисном костюме, в душащем галстуке, который он пытался ослабить трясущимися руками. Парень постоянно пытался увести своего приятеля, просил его не привлекать внимания, вести себя скромнее, но тот только распалялся еще больше, его движения становились все разнузданнее и откровеннее. Вот танцор дошел до ремня и, ловко выдернув его из брюк, бросил зрителям, резким движением расстегнул молнию, "офисный" не выдержал, и с воплями: "Прекрати" буквально бросился к нему. Однако мир не без добрых людей. Визжащая в экстазе дамочка средних лет со словами: "Не мешай ему, ханжа" эффектно подставила свою ножку, и молодой человек буквально полетел. Естественное желание смягчить падение заставило его вцепиться в штаны друга. Зал буквально взорвался смехом - в окруженном "зрителями" пятачке зала стояла живописная группа - "офисный" в своем классическом костюме стоял на коленях перед стриптизером-любителем со спущенными штанами, в женских кружевных стрингах. Стриптизер фривольно захихикал и томным голосом произнес: "Котик, какой ты нетерпеливый. Может, лучше поедем домой?"

Даже в полумраке зала было видно, как густая краска заливает кожу под светлыми волосами "котика", он судорожно вскочил и, не поднимая лица, бросился бежать, расталкивая толпу локтями. Наташа оказалась на пути его бегства, отойти не успела - каблуки, непривычные каблуки, иначе тоже повисла бы на чьих-нибудь штанах. Парень со всей силы врезался в нее, медленно поднял голову и Наташа прямо перед собой, лицом к лицу, увидела виновника всех ее сегодняшних бед и переживаний.

Каблуки таки подвели. Девушка пошатнулась и стала падать прямо на хохочущую подругу. Алексей покраснел еще больше, дернулся и выбежал из зала под томное: "Кооотиииик, куда же ты, милый?". Стриптизер тем временем оделся, прагматично собрал брошенные ему купюры в карман, и со вздохом: "Пойду прощение вымаливать. Котик добрый. Он простит своего хомячка" удалился вслед за возлюбленным.

- Кто-нибудь мне объяснит, в чем дело? – Герман еле-еле удержал в толпе падающих барышень.
- Милый, ты, что – не понял? Это же наш «герой-любовник». Я думала он карьерист, а оказалось, - Надя хихикнула, - полный карьераст. Леша-Би. Силен! Оказывается, я его недооценила... он почти василиск - змееныш с головой петуха. Все, транспортируй «тело», - она кивнула на стоящую в ступоре Наташу, - к столику. Я пошла носик пудрить… Если пудру донесу.
Тело было удачно доставлено, усажено и опоено еще одной рюмочкой коньячка. Последняя вернула дар мыслить и говорить
- Твою дивизию, - только и смогла сказать Ната.
- Нет, девочка, к счастью не твою, - Герман налил еще стопочку. – Пойду-ка я тоже проветрюсь. Сидеть, никуда не ходить, всех впускать, никого не выпускать, - строго наказал девушке и смешался с толпой.
Сквозь желтоватый густой напиток Наташа рассматривала зал. Благодаря преломлению, он причудливо расширялся в середине и сужался, практически собираясь в точки, у пола и потолка. Она так увлеклась рассматриванием этого "нового" круглого мира, что не сразу заметила, что один из колобков, смешных - стоящих, танцующих, говорящих по телефону, пьющих - катится прямо к ней. Его короткие ножки комично подергивались под круглым пузиком, а глазки были близко-близко на крохотной голове. Вдруг колобок исчез, а вместо него появился огромный нос с двумя стремящимися к нему глазами и неестественно растянутые улыбке губы. Потом губы стали потешно шевелиться, то выпячиваясь вперед, то расползаясь до самых ушей. Видимо, колобок пытался что-то ей сказать, но сквозь гром танцпола слов было не разобрать. Наташа тряхнула головой и подняла глаза. Она хотела рассмотреть, каков же колобок на самом деле, но воображение не отпускало увиденный образ. Наташа вновь помотала головой, пытаясь отогнать оптическую иллюзию, но не получилось.
- Что вам нужно? – громко спросила Наташа.
Колобок запрыгал на месте, замахал головой.
- Что вам нужно? Чего вы хотите? Чего вы все хотите? Ненавижу! Ненавижу вас всех! Мужчины! Разве вы мужчины? Вы низкие, подлые, двуличные существа, - девушку словно прорвало. Она кричала на колобка, обращаясь и к нему, и ко всем мужчинам вместе взятым. Вся обида, разочарование, слезы, все, что рвало внутри на части, выплеснулось наружу. Наташа уже не понимала, что именно она кричит и к кому обращается. Ее пальцы вцепились в бокал и сжимали его с такой силой, что будь на его месте чья-нибудь шея, то ее хозяин уже давно отправился бы к праотцам.

Вернувшиеся друзья сгребли вояку в охапку и увели из клуба. По дороге домой Наташа громко рассказывала, что бы она сделала со всеми мужчинами, чем заставила таксиста опасливо коситься на нее. Никакие уговоры и урезонивания со стороны сопровождающий на нее не действовали.
Ворвавшись в квартиру как тайфун, хозяйка начала кидать все, что было не прикручено, не привинчено и подходило ей по весу.
Друзья понимали, что вмешиваться бесполезно, поэтому сидели на диване, с интересом наблюдая за буйством обычно спокойной и уравновешенной Наташи.
- Прям семейная сцена, - умильно усмехнулся Герман. - Аж слезу смахнуть хочется. Смотри, она сейчас и посуду начнет бить... Идеальная жена кому-то достанется... Итак, нападающий проходит середину полю, ничего не может устоять под его мощным натиском, - сымитировал Гера футбольного комментатора, - он стремительно несется к... на кухню. Итак, трибуны в предвкушении, а будет ли гол??? Ну, давай, дорогой, давай!
Однако по пути на кухню Наташу резко остановилась. Увидев на стене картину, подаренную Алексеем на 8 марта, она дернула ее с такой силой, что гвоздь, на котором та висела, упал к Наташиным ногам. А следом опустилась целая полоса обоев.
- Удар! Гооооооол! - радостно заорал подвыпивший фанат футбола.
- Ну, все. Теперь еще и обои придется переклеивать, - грустно констатировала Надя. – Все-таки перестарался ты с лекарством, Гусев доморощенный.