Противостояние

                10
К 28 годам Антон разучился ошибаться. Не ошибся он и на этот раз. Хотя очень этого хотелось.
Нет, он не хотел своей смерти. Он просто ехал. Ехал очень быстро. Когда появилось ощущение полета, радости от превосходства над скоростью, над проблемами, над всем миром, он не затормозил, как обычно все делают, и даже не перестал разгоняться. Он просто ехал. Вперед. Туда, где все это закончится. И, возможно, начнется сначала - даже он имел право на второй шанс.
Но не сейчас. Еще не все здесь было сделано. А его покровитель не любил своеволия. За все ошибки надо платить.
И за несколько километров до поворота, оказавшегося бы слишком резким, на дороге стоял серый микроавтобус, совершенно незаметный в столь сильный дождь. Но Антон даже не удивился тому, что в последний момент заблестел заляпанный грязью отражатель.
Даже время потекло медленнее, давая возможность нажать на тормоз и объехать неожиданное препятствие. Но вышедшего из-за капота газели человека он не заметил.
За все надо платить.
Уже много лет эта фраза была девизом Антона.

                1
Антон не помнил аварии. Наверно мозг просто не смог принять произошедшее. А, может, это было последствием клинической смерти, часть памяти могла отмереть - сердце остановилось на 8 минут и врачи считали, что ребенок не сможет даже связно говорить.
В отличие от других детей, вечерами, когда в спальнях выключали свет, он просто засыпал. Он не страдал боязнью темноты, и забыл, что там может скрываться. Уже больше четырех лет он не просыпался от кошмаров. Но, закрывая глаза, не надеялся увидеть того, в чем его соседи по комнате видели счастливую, отличную от теперешней, жизнь.
Со времени аварии ему не снились сны.
Но это и нельзя было назвать сном - во сне люди не кричат. И не могут плакать. Выплеснуть свои чувства они в состоянии лишь проснувшись.
Со времени гибели родителей прошло ровно четыре года. Но Антон не понимал этого. Он находился там, на заднем сидении, рядом с собой, почему-то казавшимся очень маленьким. Он знал, что его никто не видит, наверно, даже чувствовал, что неосязаем, но не обращал на это внимания. Антон вглядывался в родителей, пытаясь понять, почему ему так горько видеть их лица. И вдруг вспомнил. Вспомнил тот день, весь, до мельчайших подробностей. И с ужасом обнаружил, что знает, что произойдет дальше. Сон. Это кошмарный сон. Надо было лишь заставить себя проснуться. Но он не мог. Сердце бешено колотилось. Из-за поворота показался железнодорожный  переезд с медленно опускающимся шлагбаумом. И поезд. Но машина не останавливалась. Мальчик как-то почувствовал ужас отца, услышал крик матери. Обрывочные ощущения, чувства сложились в одну ужасную картину. От страшного удара машина смялась, и Антона, видящего происходящее как бы со всех сторон одновременно, затянуло в этот кошмар, превращая миг в бесконечную пытку, заставившую разум затуманиться.

                2
К приезду человека, вышедшего из остановившейся возле подъезда черной "победы" готовились два дня, и областной детский дом сиял необычной чистотой и какой-то торжественностью.
Слухи же после его отъезда ходили еще несколько недель - после звонка из администрации мера и предупреждения о визите "уважаемого товарища", все спешно начали готовиться к внеплановой проверке, но "уважаемый товарищ" на удивление безразлично отнесся к желанию персонала всячески его уважить и попыткам директора детского дома незаметно перейти к банкету по поводу так неожиданно приехавшего высокого гостя. Да и состояние объекта не особо его волновало. Ограничившись беглым осмотром жилых корпусов и проверкой явно наугад названных документов, он, заполнив бумаги, уехал.
А через четыре дня в детский дом приехала женщина, пожелавшая усыновить ребенка. И, к удивлению персонала, выбрала она четырнадцатилетнего мальчика, в десять лет оставшегося без родителей и, по их мнению, не имевшего никаких шансов обрести новую семью - детей, достигших семилетнего возраста даже под опеку брали очень редко.
Так началась история Игоря, послушника времени.

                5
Случаются моменты, когда человек останавливается, выбивается из бешеного потока событий, складывающихся в не имеющее изъянов и несостыковок полотно. И, оглянувшись назад, видит проделанный путь. Видит так отчетливо и ярко, что начинает жалеть даже о том, о чем жалеть не имеет право. И хочет забыться, как можно дольше задержавшись в этом безвременье. Ведь когда видишь перед собой пустоту, то, что осталось позади, перестает иметь какое-либо значение. И давить.
Уходя отсюда в последний раз, Антон знал, что вернется, еще верил в то, что сможет противостоять силе, в нем заключенной.
Но теперь все изменилось. Ночной город, кажущийся с высоты родным, сочувствующим и всепонимающим, стал лишь множеством мельтешащих людей, спешащих по не имеющим значения даже для них делам. Раньше на эту крышу он приходил забыться, вынырнуть из ужаса, становящегося частью его жизни. Но теперь он перестал считать свои способности проклятием. Они стали для него даром.
Той ночью Антону открылась вся мощь его возможностей. Раньше он не мог влиять на процесс воплощения желаемых изменений. Теперь же он мог видеть окружающий мир как схему и подправлять самые тонкие из незавершенных линий.
И сейчас он толи, привыкая к своему могуществу, толи, просто забавляясь, заставлял ворону кружить над собой - просто делая возможность того, что одно крыло поймает ветер под немного измененным углом, более вероятной и притупляя ориентацию птицы.
И это было так просто, что Антон почти сразу забыл о еще одной человеческой жизни, прервавшейся по его вине.

                6
Почему же так больно? Что произошло тогда на складе? Сомнений не было, да и не могло быть.
Но рука дрогнула. Что-то вошло в плечо. Потом сотая доля секунды в ожидании всепоглощающей боли. Удивление. Окружающий мир отступает, краски смазываются, тускнеют.
Заглушив боль, Игорь осмотрел помещение, в котором пришел в себя и с благодарностью погладил висевший на груди медальон, позволивший своему обладателю даже в полусознательном состоянии выбраться из подстроенной им самими западни и добраться до заваленной всяким хламом комнаты.
Комнаты… Он не мог называть ее своим домом - у его не было дома. Не было ничего.  Даже имени, данного при рождении,  его лишили.
Родиться под знаком пастыря - честь? Или проклятие? Быть рабом, не имеющим ничего, или вестником, исполняющим священный долг? А может и то и другое одновременно?
Вспоминая произошедшее, Игорь вдруг понял, что испугался, снова увидев Антона - от человека, когда-то очень близкого, не осталось ничего. Но он все равно не смог нажать на курок.
Печать на левом плече обожгло холодом - хозяин хотел узнать, что произошло.
Он слишком много отдал за этого охотника, и не хотел терять контроля над ним.

                3
Примерно через неделю после того, как усыновили Игоря, наверно единственного близкого Антону человека, тот кошмар повторился. Только сейчас Антон с самого начала понимал, что это сон, и безрезультатно пытался вырваться. Но из-за этого все вокруг остановилось, размазалось, время изменило свое обычноедвижение, и в памяти мучительно медленно начали проявляться подробности того ужасного дня. Это уже не было кошмаром, - проснувшись, Антон сразу же понял, что это - его воспоминания, до этого глубоко укрытые.
Ближе к обеду к Антону пришел человек, представившийся другом отца. Он сказал, что должен был прийти еще два года назад, но не сумел, "все время кое- что мешало". Рассказав немного об отце, он сказал, что должен передать Игорю одну вещь, что она может открыть Антону причину гибели родителей, которые умерли не в результате несчастного случая, а из-за этой самой вещи, и, попросив сохранить ее, положил перед мальчиком маленький сверток. Антон в растерянности переводил взгляд то на сверток, то на человека, почему-то вызывающего какие-то непонятные подозрения, очень близкие давно забытым животным инстинктам. В его голове крутились сотни вопросов, которые следовало бы задать этому человеку - единственному, кто мог рассказать хоть что-то о родителях, о его прошлом - до момента аварии он не помнил ничего. Но задал он вопрос, порожденный сомнениями, возникшим недоверием - "это правда? Почему я должен вам верить?" и ответ что-то сломал внутри мальчика, смял взбесившееся животное начало, кричавшее об опасности, потому что сила, заключавшаяся в ответе, била намного глубже. В ту часть человеческого естества, которую невозможно обмануть. «Это не может быть не правдой. Сейчас я не могу лгать тебе". После этого человек посмотрел в глаза мальчика, и, увидев, что битва выиграна, не сказав больше ничего, вышел из комнаты - все условия ритуала передачи были соблюдены - мальчик услышал только правду, давления на него не было, информации было дано достаточно, право выбора не нарушено, но человек не сомневался в том, что Антон не сумеет сделать правильный выбор и возьмет сверток.

                7
Каждую субботу с утра он переставал существовать. Как для окружающего мира, так и для себя самого. Вот уже четыре года.
Вот уже четыре года в пять часов утра охранник кладбища открывал разбудившему его человеку  калитку. И ни как не мог привыкнуть. Как будто не верил в то, что и в следующую субботу этот человек молча пройдет, только кивнув ему, и несколько часов просидит у чистой и опрятной могилы, не верил, что там всегда будут стоять свежие цветы.
Или сильно боялся, что не будут.

                4
Посмотреть, что передал тот странный человек, Антон решился только вечером, и, пронеся сверток в туалет, развернул его на подоконнике.
В свёртке оказалась шкатулка, искусно выполненная из тонких деревянных щепочек. Антон дотронулся до одной из них и тут же отдернул руку - оказавшаяся очень острой иголка довольно глубоко уколола палец. На нем появилась капля крови, и упав на шкатулку, превратила ее в кучку щепок, скрывающую удивительно красивую подвеску. Это была черная жемчужина, оплетенная потемневшей от времени серебряной вязью, сплетающейся в узор, от которого нельзя было отвести взгляд. Антон долго смотрел в непроницаемо- черное, обрамлённое серебром. Ничего более прекрасного он в своей жизни еще не видел.. А потом, повинуясь идущему из сердца, прямо из души импульсу, надел его. И понял, что обрел кусочек себя. Кусочек, которого так не хватало. А проснувшись утром, уже как-то знал, что на самом деле его родители погибли при неудачной попытке убить его, предназначенного стать перерождением древнего существа, "уснувшего на тысячи лет в ожидании того, кто удостоится силы, способной уничтожить весь мир, а потом возродить его"

                8
- Как ты узнал, что я здесь??
- Здравствуй, Игорь.
- Ты за мной следил. Почему тогда говоришь сейчас со мной? Ты так уверен в своих силах?
- Я знал, что ты придёшь сюда. Ты не мог не прийти. И, видно, бываешь ты здесь часто.
- Почему здесь? Мне бы не хотелось
- Мне бы тоже! Нигде. Не для этого я пришел сюда. Но только здесь ты способен кое-что понять и сделать правильный выбор.
- Какой выбор?
- Сейчас я буду проводить обряд слова.
- Не думал, что тебе хватит наглости на подобное. Отсюда уйдет только один из нас.

                9
Кем ты себя считаешь, Игорь? Инквизитором? Святым? А ты не думал, что ваша секта не имеет никакого отношения ни к истинной вере, ни к истинному знанию? Помнишь таинственный дальний скит, легендарное прибежище избранных, тех, у кого после первого круга способности развивались с такой скоростью, что сдержать их мощь не мог никто, даже из прошедших третий круг? И как, слышал ты об этих "избранных" что-нибудь кроме утверждения Совета о том, что они становятся напрямую связанными с Великим, и, слыша Его, отправляются по миру творить волю Его? Это все ложь. Скит представляет собой небольшой подпольный завод под Псковом, где и производится та дрянь, от которой происходят Изменения и проявляются ваши способности. А те несчастные, что слишком восприимчивы к вашей химии, за два года выжигают все ресурсы организма, но на фабрике могут выжить только они.. Избранные...
Собственно, это все, что я хотел тебе сказать.
Ритуал Слова совершен правильно, и когда ты выйдешь отсюда, ты это почувствуешь, а значит все, что я сейчас сказал, правда. То, что я ограничил твою способность говорить и двигаться, не может являться ни помехой, ни противоречием условиям ритуала - это сделано для твоего же блага. Теперь можешь задать вопрос, ты имеешь на это право.
Нет, не пытайся говорить. Пока я не буду уверен в том, что это для меня безопасно, запреты я не сниму. Просто отчетливо подумай о том, что тебя интересует. Я услышу.
Нет, к тому, кто я это не имеет никакого отношения. Просто совет трех боится меня, ведь я здесь для того, чтобы занять место этих шарлатанов. Только поэтому мной занялся ты - "послушник времени, способный отвратить неизбежное и защитить культ трех от скверны". Так написано в их последнем пророчестве. Как видишь, в опасности только трое этих идиотов, когда-то спутавших бессмертие с вечностью. Да, Игорь. Они не бессмертны. Просто не могут умереть собственной смертью. Они сумели обмануть время, но не смерть. И на верху их ждут с большим нетерпением. Но в этот раз бежать им некуда. У них нет права на спасение, на второй шанс. Это и оказалось ценой вечности. И они ее заплатили.. Так что умереть они боятся сильнее, чем кто-либо из ныне живущих.
Теперь ты должен сделать выбор.
Когда решение будет принято, запреты развеются сами собой.
И мы или больше никогда не пересечемся, или увидимся еще раз. Но тебе больше не за что сражаться. Это больше не твоя война.