Жизнь

Ветер бритвой корявой рвал серые облака в клочья. Трое их было всегда на голой вершине. Три костра с белым пламенем тихим. Три котла. Три огромные ложки в сильных руках гнали крУгом густую прозрачность.

***

Устала. Не могла смотреть больше на волны. Глаз погружать в равномерный разбег. Не было сил бороться с жестокостью ветра. С тягостью неба. Грузом тысячи лет давила на руки ложка.
В котле замутилось. Со дна поднимались серые комья. Тянетами липкими держало накрепко ручку. Душа съежилась в страхе. Из последних сил дергала ложку...
Слишком поздно. Котел немел густеющей глиной. Рвал ветер одежду и волосы вместе с отчаянным криком. Гасли у края круги. Дыхание тяжелело. Остановилась узорная ручка. Тускло блестели чернью узоры. Поверхность застыла. Сцепились в последнем усилии пальцы. Остекленели глаза. Ветер ударом рассыпал фигурку. Дымное облако праха понеслось к горизонту.

***

Боль взрезала душу. Ужасна была смерть сестры. Тоска в сердце пустила корни. Мешала сильно, как только могла. Из ночи в день, изо дня в ночь. К далеким отблескам дна года утекали сквозь тяжесть свинцовую ручки.
Унылая скука неслышно ползла с нею рядом. Из ночи в день, изо дня в ночь.
 - Что мне сделать, не знаю! Не могу больше! Смелость жить моя на исходе!
Злость на бесцельность и блеклость росла с каждым часом.
 - Бросить туда... живое... другое....
Подняла с земли грани серых осколков. Острым краем рванула шелк длинных волос. Подхватила светлые пряди, бросила в чан. Жидкость вспенилась. Вспыхнула золотом темным.
 - Это так! Вот, чего я хотела!
Прядь за прядью кромсала, швыряя в сияние волн.
Волосок растворился последний. Успокоилось и посветлело.
 - Не хочу!.. Будет, как раньше!
Глянула вглубь, замолчала и улыбнулась.
 - Знаю... Я знаю, что делать...
Бросив ложку, схватилась за край и нырнула. Искры взвились. Озарили пустныню от края до края.


***

Горе накрыло ее тугим одеялом. Ни второй нет, ни первой сестры. На холодной вершине, одну теперь только ее полоскать будет ветер. Ослепнув, оглохнув от боли, знала, придет и ее черед узнать смертельную скуку. Раньше, чем кончится вечность, бросит ложку она или кинется в долгие волны.
Слезы бесшумно и быстро струились из глаз. Оставляли на пыли камней темные точки. Круг за кругом давилось в горле отчаяние. Нет ни кусочка надежды. Хочется жить.
Под пальцами хрустнуло. Былинку пригнал острый ветер. Шевельнулась, стряхнула в котел. Зарябило. Прошли желтоватые блики. Не дышала. Смотрела в немом изумлении. Миновало три круга. Валы вздыбили вновь прозрачные спины.
В руке мертвый камень. Бросила в дно. Потекли чернильные пряди ручьев. Закрутились на ложку. Заплелись с лоскутами зеленого света от брошенной щепки.
Все кидала. Пыль и камни, и ветки. Искрилось. Сверкало. Любовалась зрелищем дивным. Изумлялась и восхищалась.
Упали с ложки красно-синие капли. Стерли серую пыль. Засияла под ней земля изумрудом травы. Снова дыхание восторгом забрало. Радужный дождь сыпанула на камни. Проростало и оживало. В быстрый цвет окуналось пространство. Смеялась. Брызнула в небо. Ясные синие своды смыли туч потолок. Шелестело. Дышало. Из рощи навстречу шли обе живые сестры.