Господь обреченных

Не я ли был с ними, когда в их дома пришла беда?

 Не мне ли возносили они молитвы, когда враг терзал их жен, убивал детей и стариков?

 Отчего же теперь, преисполненные радости и покоя, они предали меня?

 Я смотрю на этих людей и не знаю, что делать дальше. И мне не у кого просить помощи и совета. Ибо нет никого мудрее и сильнее меня. Нет никого выше мня. Я не могу воздеть очи к небу и прошептать: «Господи, помоги!». Ибо не надо мною небо, а подо мною. Ибо нет Бога, кроме меня.

 ***

 Седобородый священник взошел на эшафот. Толпа радостно взывала. И старец заговорил:

 — Братья и сестры! Я стою на месте, где когда-то мы варварски казнили себе подобных! Пусть сей эшафот навеки останется в нашем городе, как напоминание о прошлой нашей неправедной жизни!

 Толпа воздела руки и ободряюще загудела.

 — Мы! — прокричал священник и толпа притихла. — Именно мы нашли правильный путь. Плотские утехи — вот в чем жизнь человека! Господь дал нам телеса наши, чтобы мы радовались им, ублажали их! В этом правда!
 — А как же честь и достоинство? — выкрикнул из толпы богато одетый парень и рассмеялся, толпа подхватила его хохот.
 — Я расскажу вам о чести и достоинстве! — провозгласил священник, толпа замолчала. — Наша честь в том, чтобы никогда не врать себе, братьям нашим и сестрам нашим! Мы любим себя! Любим друг друга! И мы должны! Мы обязаны наслаждаться этой любовью. А достоинство… Достоинство наше меж ног наших.

 Священник довольно захохотал. Толпа зашлась в неистовом веселье.

 — Но тихо, братья и сестры! Еще скажу я вам! Скажу я вам, в чем смысл жизни! Смысл ее в том, чтобы прийти к Богу! — над толпой повисла тишина. — Но придти к Богу мы можем лишь одним путем — через радость! Ибо наша печаль Богу неугодна! Так давайте же радоваться друг другу и предаваться утехам!

 Толпа заревела. Многие начали совокупляться прямо здесь, на площади. Мужчины с женщинами, мужчины с мужчинами, женщины с женщинами.

 ***

 Мои глаза полны слез. Я вижу своих детей, погрязших в утехах и не узнаю их. Что стало с ними? Мужчины их более не в силах держать в руках мечи, а женщины их более не достойны держать на руках младенцев. Я рыдаю… И принимаю решение.

 ***

 Трое сильных, крепких мужчин вышли из леса. На плечах каждый нес по кабаньей туше. Шли они в деревню Айшула.

 — Проклятые горожане! — процедил сквозь зубы Дерек. — Мы надрываемся тут, а они в итоге скупят наших кабанчиков за бесценок!
 — Дружище! Ты каждый раз об этом говоришь, — устало улыбнулся Ай. — Не надоело уже ныть?..
 — Что это?! — резкий окрик Дирта прекратил начавшуюся было перебранку друзей.

 Охотники взглянули на восток. Над тем местом, где находился город Содом, поднимался большой огненный гриб.