La citoyenne Abel- Гражданка Абель I

В темном доме было холодно и неприятно. Окна были зашторены, камин растоплен. Льесс отчаянно пыталась согреться, но ничего не получалось. Ее бедные руки отказывались слушаться, пальцы были основательно подморожены, когда девушка шла за водой до ближайшей речушки. Как всегда, кидались камнями. Как всегда, смеялись и недоумевали: "Ведьма, ведьма вышла!" С тех пор, как умерла мать, иначе и не называли. А ведь и то правда - ведьма.
 
Льесс вспоминала свое бедное детство и мать - несмотря на пятьдесят лет, она была еще молода - во всяком случае, выглядела красиво и кожа без единой морщинки. Мать говорила, что это от притираний, которые она готовила в большом чане, доставшемся ей от тетки. Старуха Абель была самой страшной ведьмой в округе. С ней никто не общался, даже родная сестра и та отвернулась. Считалось, что мамаша Абель ворует молоко у здешних коров - да не сама, а через хорька, которого она должным образом выдрессировала. Теперь Льесс знает, что это глупость. "Зачем ведьмам молоко? У нас оно и так есть, - говорила мать. - Работа спорится, хозяйство процветает. Выходим замуж - умирает муж. Все нам, все через нас".

"Все к нам, все через нас", - повторяла Льесс, чтобы только не слышать стонов умирающей сестры. Роанна лежала в соседней комнате и боролась со смертью. Сегодня был страшный день: сначала вьюга, так что дом замело, потом посещение старого кюре Розье, который никак не хотел с честью похоронить Роанну.

- А если я дам вам луидор? - попыталась робко вставить Льесс.

Старик покряхтел немного, потом злобно уставился на девушку. Сейчас она была красива - совсем как его сестра, которая умерла родами. У нее длинное породистое лицо, большие глаза, словно бы стянутые к вискам и красные губы - такие красные от природы, словно она их щеткой трет. Сначала хотел сказать, что, мол, пускай девица Абель лежит в освященной земле, потом немного подумал.

- Нельзя, Льесс. Скажи спасибо, что твою сестрицу колом не проткнут и пепел не развеют,- вздохнул старикю

-Два луидора? - робко предложила Льесс.

Старик Розье видел, как она дрожит - то ли от озноба, то ли от гнева. И не понятно, расплачется или ударит. "Свят, свят, свят, vade retro Satanas!", - пробормотал старичок.Льесс усмехнулась

-Что, папаша Розье? - отчаянно начала она. - А коли заколдую вас? В жабу превращу или кого другого?

-Этого не бывает, Льесс, и ты сама это знаешь, - примирительно ответил Розье. - Не стоит грешить, дочь моя, слава Богу, господь не дозволит тебе надругаться над законами природы.

-Откуда вы знаете? - удивилась Льесс.

-Вот, - победоносно сказал старец, вынимая ветхий том словаря Бейля. - Нету такого у натуры обычая, чтобы ведьма умела превращать человека в столь неблагообразное существо! Человек - венец Божьего творения, мадемуазель Абель, и вам это надо знать!

Льесс читать почти не умела... Сейчас же она слушала стоны несчастной Роанны, которая готовилась отойти в мир иной. Она знала, от чего умирает. Бледными губами Роанна шептала, и Льесс слушала, стараясь не упустить не слова:

-Меня убили, убили!

Ее белокурые волосы слиплись от пота, глаза выкатились из зрачков, придавая ей вид помешанной. Но Льесс знала, что сестра здорова, по крайней мере, ее душа не страждет, как говорила мать. Она чувствовала силу, исходившую от Роанны - та медленными золотыми струями уходила от ее волос, рук и глаз. Льесс нужна была ее сила - своей не хватало. Их было только две, две сестрички-ведьмы, и теперь остается одна. Льесс вдохнула поглубже и спросила:
-Когда?

-В Париже, когда я ехала устраиваться горничной... Я сбежала от вас,думала, лучше будет - а и не стало...

-Где? - выдохнула Льесс.

Роанна захрипела, и на ее губах покаалась пена.

-В экипаже. Ищи его... у него странный взгляд... испортил... дьявол! Дьявол! - неожиданно выкрикнула Роанна и замолкла.

Льесс взяла ее тело, обернула трутом и сожгла, а прах развеяла. В Роанне жила и зрела зараза - не телесная хворь, а духовная. И последнее дыхание сестры было заражено - даже та сила, которую сподобилась взять Льесс. Нужно было решаться.

Девушка села и попробовала написать письмо своим неумелым корявым почерком: "Оставляю Фижак. Дорогие сородичи, простите меня - если вернусь здоровая, забудьте. Если приду умирать - сожгите. Да будет так! Льесс-Анна Абель. 17 апреля 1793 года."

Письмо было запечатано маленьким старинным кольцом, которое сестры нашли в вещах матушки. Рано утром объявление уже красовалась в лучах восходящего солнца. По деревне раносился крик петухов, а вслед за тем - радостный возглас пастушка:"Ведьмы покинули Фижак! Будьте прокляты!"

Но ведьмы Абель не навсегда ушли из Фижака, а проклятие уже догоняло их по пятам. Когда Льесс садилась в дилижанс, оно снежным оползнем вилось за ней по пятам, целуя ей ноги, как свергнутой королеве...
Дальше -http://proza.ru/2014/07/23/6