Измена

По узенькой тропинке я поднялся на вершину холма.
Осенние дожди ещё не разгулялись, поэтому покатые склоны были лишены обычной для этого времени года буйной растительности. Одинокие сосны в вечернем сумраке мрачно несли свой бесконечный и абсолютно бесполезный караул. Охранять здесь, на небольшом пространстве приземистого холма, было нечего и некого.
Воздух, как это обычно бывает в прохладные осенние дни в гористой местности, был прозрачен и разрежён.
Можно было услышать голоса, звучавшие даже за километр от того места, где я находился.

Так оно и случилось.
До моих ушей донёсся их разговор.
Они стояли у самого подножия холма, но не с той стороны, откуда я поднялся, а с противоположной,
рядом со спортивной площадкой, которая в это время обычно бывает безлюдной.

Они – это моя женя Лена и Костя Хлюст, бомж, бродяга и вообще тёмная личность, выдающий себя за непризнанного гения.
- Что будем делать? – с тревогой спросила Лена.
- А ничего! – ответил её любовник и захохотал. – Пусть побесится. Ему полезно.

Разговор шёл обо мне.
Сюжет, предшествовавший этой сцене, был до предела банален, словно взят из всем надоевшего,
«бородатого» анекдота. Я вернулся из командировки. Дверь была не заперта.
Они лежали в обнимку на расстеленном на полу одеяле и ворковали.

Я настолько был ошеломлён этим зрелищем, что не нашёл ничего лучшего, как сказать:
- Здравствуйте!
Они отпрянули друг от друга. Костя встал и, неторопливо застёгивая ремень, произнёс:
- Хозяин явился. Предстоит, как я понимаю, щекотливая сцена.
Лена продолжала лежать, уткнувшись лицом в одеяло, и молчала.
Я бросил на пол дорожный баул с купленным для Лены в антикварной лавке маленьким серебряным браслетиком, украшенным рубинами, и молча вышел из дому.

Подъём на вершину холма занял не более получаса. Дорога была мне хорошо знакома. Каждый вечер я совершал двухчасовой моцион, так рекомендовали врачи. Обычно я поднимался и спускался вниз, не торопясь, полностью занимая отведённое для прогулки время. Сейчас я прямо-таки взлетел на холм и остановился у поросшего мхом валуна, на котором обычно отдыхал десять – пятнадцать минут перед тем, как начать спуск.

Сегодня во мне бурлили смешанные чувства, но превалировали обида и праведный гнев.
Я чувствовал, что могу сорваться и наделать непоправимых глупостей.
Хотя поправлять уже было нечего – всё самое худшее случилось.
Разговор внизу продолжался.

- Положение тупиковое, – сказала Лена, – он мальчик гордый и не захочет со мной жить.
- Так пусть катится! – беспечно ответил Костя. – На квартиру он претендовать не будет. Благороден, как все телята.
Собери ему вещи.
- Как-то не очень это складно, – неуверенно произнесла Лена, – ведь это его жильё.
И потом, по большому счёту, я виновата перед ним, нанесла удар исподтишка.
- Хватит сопливиться! – рассердился Костя. – В этой жизни должны торжествовать сильные.
А он слабак, слюнтяй. Даже в морду мне не решился дать. Вот пусть и получает по заслугам.

Они помолчали.
- Костя, – сказала Лена, – а как мы дальше жить будем?
- Нормально будем жить, – не раздумывая произнёс мой злой гений, – книжка у меня уже почти готова. Все говорят, что этот роман произвёдёт фурор в обществе. Будут гонорары, переиздания. Махнём в Италию.
- Почему в Италию?
- Не знаю. Так подумалось. Италия – земля гениев.
- Мне всё же тревожно, Костя, – жалобно сказала моя жена, теперь уже, к сожалению, бывшая.
- Не бойся! – быстро проговорил её любовник, проходимец и негодяй, змеёй вползший в моё жилище. –
Не бойся, родная! Всё устроится.
- А ты уверен, что он телёнок? – спросила Лена. – У него иногда бывают такие глаза.
Такие страшные глаза! Даже мороз по коже. Зачем я связалась с этим человеком?
- Ну, успокойся! – сказал Костя.
И я  удивился теплоте его голоса. Никогда не думал, что он способен на что-то доброе.
- Ну, успокойся! – повторил Костя. – Иди ко мне, девочка, я тебя пожалею.

Мне показалось, что они целуются. А, может быть, это было взаправду?
Я начал спускаться по направлению звучавших голосов.
Обрывки мыслей метались в голове.

Костя пришёл ко мне в редакцию, примерно, год назад.
Одет он был в линялую  рубаху и потёртые джинсы.
- Борис Ильич! – сказал он мне. – Я много слышал о вашей чуткости и внимании к авторам.
- Что у вас? – спросил я.
- Так, небольшой романчик. Почитайте на досуге.

Он засмеялся, обнажая белые зубы, и его улыбка мне сразу не понравилась.
В ней было что-то до предела наглое.
- Оставляйте! – сухо сказал я.

Костя пришёл через два дня.
Он посмотрел на меня насмешливо и вызывающе.
- Ну, что? – спросил он.
И вновь усмехнулся.

Я глядел на него растерянно.
То, что я прочитал, одновременно напоминало сумбурную скоропись с проблесками таланта и бред сумасшедшего.
Но отмахнуться от рукописи было нельзя. Я подспудно  чувствовал какую-то давящую, жестокую силу.
Она выбивала меня из привычных рамок – «хорошо – плохо». Не скрою, я находился в растерянности.

- Знаете что, – предложил я, – приходите ко мне домой. Предстоит долгий разговор.
Он понял мою неуверенность и ощутил превосходство. Это ему понравилось.
- А что! – воскликнул злой гений, как я уже мысленно окрестил его, – приду, ждите в воскресенье.
Он, действительно, пришёл, принеся с собой бутылку «Каберне», букет хризантем для Лены
и волны непонятного беспокойства.

…Я спустился вниз и увидел их. Они стояли, обнявшись и не замечали меня.
Им не было никакого дела до моих чувств и переживаний.
Я споткнулся и зашуршал галькой.
Лена вздрогнула.
Костя поднял голову и встретился со мной взглядом.

- Ну ! – сказал он.
Я сделал вид, что не замечаю его.
- Лена, – произнёс я как можно мягче, – давай будем считать всё случившееся досадным недоразумением.
Иди, пожалуйста, домой.
- Она не пойдёт! – Грубо крикнул Костя и бросился на меня.
Непроизвольно, страшась его нелепого порыва, я отодвинулся в сторону.
Костя не сумел справиться с инерцией, споткнулся о камень и упал.
Через секунду он, шатаясь, встал, весь в пыли и крови.
В глазах, мгновенно одичавших, играла безуминка.
- Лена! – вновь сказал я.

Костя схватил с земли камень.
Дальше, сквозь внезапно нахлынувшую темноту, я услышал пронзительный крик Лены.
Я даже не знал, остановился ли, оборвался ли этот крик.
Он звучит и сейчас, через много лет,
- Боря! Боря! Не умирай!

С тех пор Костя и Лена навсегда исчезли из моей жизни.
Я потихоньку успокоился и зажил размеренной жизнью холостяка.
Вечерами много читаю. У меня большая библиотека – все самые значимые издания.
Единственное произведение, которое я упорно игнорирую – это роман Константина Хлюста (псевдоним – Вечный),
хотя его повсеместно считают чудом двадцать первого века.
Про Лену я ничего не знаю.
Может быть, её уже нет на свете. Но это меня мало волнует.

                Р.Маргулис