шесть

Они складывались от боли пополам. У них небо было сном начинающего убийцы, земля трескалась под ногами, как стекло, из которого делают холодные елочные шары, а листья с деревьев начинали облетать, пораженные странной болезнью.
Болезнь называлась сердце.
В редкие минуты просветления - или, может быть, помутнения - они жалели себя. Себя они любили почти бесстыдно, захлебываясь - в те моменты, когда, изможденные, брошенные, не вызывали жалости у собственных жестких - жестоких? - отражений. Тогда они выплескивали свою боль в слова, тонули и уходили за ней, оставляя только необычайно четкие следы - следы, омытые слезами, со временем засыхают и становятся слишком четкими для человеческого глаза.
Они обещали себе, что обязательно станут нелюдьми и вот тогда будут ее достойными.
А до тех пор ковали себе доспехи для сердца - из равнодушия, разочарования и терпения.
Кузнецами были те, кто уже успел их бросить.