восемь

я твой личный сорт наркомана
А они делали совершенно не то, для чего были предназначены.
Они все делали с душой: любили тех, с кем жили, ненавидели тех, кого убивали, боялись тех, от кого прятались... Чужие судьбы были им мучительны, ибо капризные души не желали браться за бесполезную работу, а тушка не умела противостоять уговорам. Душа плакала, заламывала руки кокетливо, не понимала. Душа всегда все делала с ними. Они себя знали лучше, чем закоулки любимого города, сны свои выбирали в зависимости от цвета капель дождя,
любили.
Им приходилось делать то, для чего они были совсем не предназначены.
И они выворачивались наизнанку, и тогда стало понятно, что они - как люди, только наоборот. У людей внутри даже не мысли и сны, а обычные неаппетитный внутренности, а у них тела были легкие и слушались по первой просьбе
Они бы почти были летящие, но крылья почему-то не отрастали, а двигаться быстро они не умели, и сверкнуть в закатных лучах - это не для них было, они в густом воздухе застывали поминутно.
Если бы вокруг было прохладно-прозрачно, мятно, им было бы хорошо - а вокруг было холодно, призрачно  - или жарко и смутно, и костры внутри только разгорались, и было больно дышать.
Они делали не то, для чего были предназначены, но все цеплялись за горизонт.
Они все делали с душой: с ней они жили. Ненависти они не знали.