Глава 11. - Левое движение

            Конечно же, будет правильным утверждать, что и в нынешнем "левом" движении обязательно будут широко представлены выходцы и последователи прежней, позднесоветской, буржуазности.

     "Левость" - что это значит? что это за термин? Это очень неудачный, очень неопределённый термин. Что понимается под "левостью"? Какое-то, то или иное, отвергание отрицательностей сегодняшнего строя. Какое-то, то или иное, положительное употребление слова "социализм". Может быть, и можно так применять этот термин в противовес тем, кто прямо и открыто стоит за сегодняшний капитализм, за сегодняшнее устройство жизни. Но лучше всё же было бы не применять или применять поменьше, потому что невольно у трудящихся складывается положительно окрашенное отношение ко всем "левым", тогда как среди них есть немало прямых врагов пролетарского дела. Характеризовать политические течения надо бы не этим, слишком общим и расплывчатым, термином, а строго по их классовому существу.

     Часто не столько важно, против чего, сколько за что. Во Второй мировой войне английские и американские империалисты тоже воевали против гитлеровцев, - но за что?    
    
     Означает ли позиция "против отрицательностей сегодняшнего капитализма" отвергание капитализма вообще, причём всякого, а не только сегодняшнего? Означает ли эта позиция стремление к подлинному социализму или это - ностальгическое стремление к позднесоветскому, на самом деле не социалистическому, устройству общества? А может быть, это вообще какая-то пустая фантазия, какое-то утопическое представление обиженного мелкого буржуйчика? Так что? - всех их объединять одним термином?
    
     Даже те, кто именует себя коммунистами, - действительно ли они коммунисты в подлинном значении этого слова?    
    
     Говорят: "Мы за социализм", - но правильно ли понимают, что такое социализм? Говорят: "Мы за диктатуру пролетариата", - но понимают ли, что такое диктатура пролетариата? Говорят: "Мы за революцию", - но понимают ли и принимают ли всю её полноту?      
    
     Сразу повспоминали и о 17-ом годе, и о Советской власти, и о диктатуре пролетариата, и о Ленине и Сталине! Так и хочется спросить: а почему же не вспоминали о диктатуре пролетариата, о подлинной Советской власти и т.п. в те, предыдущие, времена?

             
            Какую позицию можно ожидать у той части прежней государственной буржуазии (крупной, средней или мелкой), которая не сумела по каким-либо причинам встроиться в сегодняшний капитализм? Неужели не ясно, что эти так называемые "коммунисты вчерашнего дня" с громким криком ополчатся против классического капитализма, проливая море слёз о погубленном социализме, но не имея ни в словах, ни в мыслях той истины, что социализм погублен не буржуазными демократами, а ими же самими и не в конце 80-х, а гораздо раньше.
    
     Так поведёт себя и значительная часть мелкой аппаратной государственной буржуазии, может быть, искренне верившая в прошлом в правильность позднесоветского строя и, может быть, искренне продолжающая в это верить, но что нам от этой искренности, если сама их позиция в корне неправильна.
    
     Так поведут себя и рядовые обывательские "мелкобуржуазно-мыслящиеся", которым было хорошо именно при той системе, которые были тогда массовым оплотом той системы, её, так сказать, народным фундаментом, постоянным низовым генератором идеологии и психологии той системы и мощным передаточным механизмом буржуазного воздействия от государственно-капиталистических верхов на пролетариат, - поэтому-то они всячески подкреплялись и поощрялись той властью.
    
     Все эти "выходцы из прошлого", утратив свой прежний статус, в той или иной степени оппозиционируют себя сегодняшнему капитализму, но и неизбежно вносят в свою борьбу (и в сегодняшний пролетариат) свои вчерашние непролетарские понятия.
    
     Как в прошлые времена они умели под прикрытием "красных" фраз вести свою буржуазную линию, так и сейчас они могут красиво прятать за революционными словесами о "восстановлении социализма" своё подлинное желание - восстановить свою, прежнюю, государственно-капиталистическую систему.   
   

                * * *
    
             Партии, которые они сейчас создали, называются ими коммунистическими. Но название - это лишь название. Мы должны понимать, какова тут классовая природа, а не судить по словам.

     Какое характерное политическое мировоззрение господствовало в позднесоветской государственной буржуазности? Это важно понимать для того, чтобы видеть элементы этого мировоззрения в сегодняшних некоммунистических "коммунистах". Попробуем же дать общий перечень этих характерных взглядов.

     То политическое мировоззрение отождествляло госсобственность с социализмом; в большинстве не принимало приватизацию; отрицательно относилось к буржуазной демократии; исповедовало абстрактный государственный патриотизм; понимало социализм лишь как социальную политику; положительно относилось к основному содержанию того строя и к основам той внутренней и внешней политики, как бы не видя его вопиющих пороков; категорически не принимало разоблачительную идею о госкапитализме и социал-империализме; резко отрицательно относилось к критике того строя слева; имело искажённое представление о марксизме лишь как о теории, освящающей их госкапиталистический интерес; не умело мыслить нестандартно, вне своих ревизионистских учебников; было совершенно неспособно приложить классовую мерку к тому обществу; не признавало наличия буржуазии и классовой борьбы при социализме и в позднесоветскую эпоху; не понимало суть диктатуры пролетариата и её определяющее политэкономическое значение для общественной собственности; не понимало сущность подлинной Советской власти; было отделено от классового мировоззрения пролетарской части народа, не чувствовало этой классовой психологии, не видело глубокой пролетарской ненависти к тому строю и к его политическим верхам.      
      
            
      Ещё раз повторим: все эти взгляды были не случайны; они происходили из образа жизни той, позднесоветской, буржуазности и составляли единое, цельное мировоззрение, соответствовавшее её тогдашнему бытию.
            
     И все эти взгляды неизбежно проявляются и в её сегодняшней, будто бы "коммунистической", теории и практике. Присмотритесь, прислушайтесь к ним внимательней. По этим взглядам их можно легко распознать.   
    

                - - - -

            На первый взгляд эти партии как будто бы выступают против капитализма и за социализм. При этом они используют даже некоторые положения ленинской теории, и среди этих партий даже есть такие, которые резко критикуют оппортунизм в "левой" среде, его отступничество от ленинизма, его склонность к реформизму и парламентаризму, к заигрыванию с рынком и плюрализмом форм собственности, его антисталинизм и т.п.
      
     Достаточное ли это основание для того, чтобы считать эти партии, - даже те, которые критикуют перечисленные оппортунистические искажения, - действительно партиями пролетарской революции? Нет, это ещё недостаточное основание.
      
     Когда мы слышим рассуждения о необходимости организации борьбы трудящихся по образу 1917 года, нам это действительно может показаться достаточным доказательством революционности этих заявлений и безусловной пролетарскости их авторов. Мы при этом как бы исходим из того, что тема 1917 года является положительной только для пролетариата и безусловно отрицательной для буржуазии. "Как же эти люди могут быть буржуазными, - думаем мы, - если они стоят за новый 1917 год, за Ленина, за Сталина?"
      
     Но дело в том, что исторически тема 1917 года является положительной не только для пролетариата. Есть ещё слои общества, которые могут воспринимать 1917 год и связанные с ним события, хоть и несколько по-своему, но тоже положительно.
      
     Во-первых, как уже говорилось раньше, революционный процесс 1917 года представлял собой соединение борьбы и пролетариата, и революционной части мелкой буржуазии. Да, конфликтности на последующих этапах как между ними, так и между разными направлениями самой мелкой буржуазии образовали у них разные, зачастую противоположные, оценки дальнейших исторических событий, но тема 1917 года и Ленина может быть образцово-положительной для них всех.
      
     Во-вторых, процесс, начавшийся в 1917 году, имел так или иначе своим результатом систему государственно-бюрократического капитализма с её своеобразной идеологией, - хотя и буржуазной по существу, но широко использовавшей социалистическую терминологию. Буржуазия этой системы или люди, воспитанные этой системой, также могут воспринимать тему 1917 года в положительном свете, имея в виду не подлинный социализм а именно эту, не социалистическую, но устраивавшую их систему.
      
     Итак, несмотря на, казалось бы, коммунистическую риторику, мы всё равно должны задумываться над тем, кто есть кто по настоящему классовому раскладу.

                - - - -
      
            Теории и лозунги ленинского времени, конечно же, верны. Но (и в этом нет никакого кощунства) их истинность ограничена уровнем опыта того времени. Последующая историческая практика показала, что к тем теоретическим положениям и лозунгам надо добавить ещё нечто, иначе желаемый новый строй не будет достигнут, а сформируется особого рода госкапитализм.
      
     Следовательно, пролетарский революционер сегодняшнего времени, - времени, когда такой урок ему уже преподан историей, - должен работать такой теорией и такими лозунгами, которые, сохраняя всё ценное, наработанное в ленинском прошлом, ещё обогатились бы и этим новым уроком.
      
     Так например, теперь уже мало говорить о необходимости диктатуры пролетариата - и всё. Так говорили до практического исторического опыта. Опыт же показал какие-то новые задачи для диктатуры пролетариата, какие-то новые опасности для социализма, с которыми  должна эта диктатура справиться, найдя для этого какие-то новые методы и формы борьбы. Поэтому теперь, говоря о диктатуре пролетариата, надо обязательно говорить не вообще, а именно о такой диктатуре, которая вобрала в себя этот исторический опыт. Такие же, конкретизированные историей, а не общие, приблизительные, формулировки должны быть и по ряду других вопросов.
      
     Раньше теория полагала, что из классического капитализма революционное движение выводит прямо в социализм. Это объясняется тем, что теория ещё не была конкретизирована практикой. Практика показала, что при выходе из классического капитализма неизбежно появляется сильная тенденция к госкапитализму, причём имеются и классовые силы, стремящиеся к этому. Практика показала, что по крайней мере частичное, временное существование такого госкапитализма в качестве подчинённого элемента в ходе движения к новому строю неизбежно. Главное - не дать этому подчинённому элементу овладеть всей полнотой государственной диктатуры. Практика показала, что если эту опасность не разглядеть, не сформулировать правильно задачу, не организовать на её выполнение пролетариат, не перестроить соответствующим для этой задачи образом пролетарскую диктатуру, то этот госкапитализм неминуемо установится как главенствующий строй и пресечёт дальнейшее революционное движение.
      
     Люди, занимавшие в советском госкапитализме положение госбуржуазии (или воспитанные в её духе) не могут быть настроены против того своего строя, не могут понять (и не могут захотеть понять) необходимости таких добавок к теории и лозунгам. Они не могут воспринимать тот исторический опыт как отрицательный, - он для них, для занимавших в том строе буржуазное положение, не является отрицательным. Для них отрицательность началась лишь с распадом той системы, только с конца 80-х. Вот почему они только об этом и говорят, а иного не хотят и слышать. По этому очень характерному признаку их всегда легко распознать.
      
             
            Сегодня, когда мы вновь имеем обычную классическую форму капитализма, получившуюся в результате естественного разложения и распада (а не контрреволюции, как говорят) того госкапитализма, мы видим и ряд партий, называющих себя коммунистическими и провозглашающих задачу движения от капитализма к социализму. Но бросается в глаза практически полное игнорирование некоторыми из них этого исторического опыта, невникание в него, более того - отрицание его. Задача опять формулируется таким же образом, как она формулировалась перед предыдущей революцией, до этого исторического опыта, как будто бы этот опыт не существует и сейчас. Если перед прошлой революцией это объяснялось ещё незнанием будущего пути во всех его деталях, то теперь, при подготовке новой революции, это, по-моему, можно объяснить только тем, что в так называемом "левом" движении в первую очередь образовались те партии, которым образоваться было легче, которые уже имели какую-то организационную базу и кадры, имели связи и опыт организационной работы, - то есть партии из тех структур и тех кадров, которые прежде вольно или невольно обслуживали тот госкапитализм. И свою тогдашнюю идеологию они привнесли и в свои сегодняшние партии.
      
     Как они могут учесть этот исторический опыт, если они его просто не видели, так как в системе госкапитализма находились в стане угнетателей?
      
     Понятно, что люди, именно и погубившие подлинную социалистичность (или невольно содействовавшие погубителям), а сейчас потерявшие своё прошлое положение и среду, желают вернуть потерянное, и хотя и повспоминали разные революционные слова из арсенала ленинизма, в том числе и "диктатуру пролетариата", но будут говорить о ней не с точки зрения нового исторического опыта, ибо он свидетельствует против них, а лишь по-старому, по-прежнему, в общем, без дополнительных деталей, продиктованных этим важным историческим опытом.
      
     Вот почему в их выступлении против обычного классического капитализма использование ими тех или иных старых элементов ленинской теории и лозунгов возможно. Но использование ими теории и лозунгов, обогащённых новым опытом, невозможно в принципе.

            (Но подобные заблуждения могут быть и просто по причине нслабых политических знаний, и поэтому мы, конечно, не можем приклеивать нехороший ярлык нашему, пролетарскому человеку, если он видит что-то не так, как хотелось бы нам. Ведь при изменении сущности советской системы после 50-х годов красная маска была сохранена, и если смотреть по внешности, а не по сущности, качественной перемены можно было и не заметить. Казалось бы, та же госсобственность, те же провозглашаемые цели, то же название правящей партии. Сущность спрятана внутри и постигается не через прямое видение, а через науку, а простому человеку это нелегко.
     В уши простым людям вбивали нужную пропаганду о "развитом социализме", а глаза честных людей видели, не могли не видеть характерную некачественность и пороки. Соединение того и другого невольно рождало у них вывод лишь о "некачественном социализме". Разглядеть же за явлением сущность, проделать трудную умственную работу, правильно найти политическую причину этих пороков - дело, конечно, не лёгкое. И это нужно учитывать и не обвинять огульно простых людей.      
     Но с другой стороны тем показательней, что простые низовые советские трудящиеся всё же более легко схватывали при беседе с ними идею о несоциалистичности позднесоветской системы несмотря на их меньший уровень знаний, тогда как бывшим советским аппаратчикам и пропагандистам, занявшим сейчас руководящие места в новых "коммунистических" партиях, при их, казалось бы, большей теоретической подготовке, это даётся труднее, а то и не даётся вовсе. Разумеется, это не случайно.)

(mvm88mvm@mail.ru)