Ты меня любишь?

- Ты меня любишь?
- Люблю, конечно!
- Честно-честно? Любишь? Ну, скажи… Только честно!
- Честно - ЛЮБЛЮ! Я же уже сказал. Дай футбол посмотреть!
- Моя пусенька меня любит! Правда, пусенька? А обожаешь?
- И обожаю! Дай мне пульт, сделаю звук погромче.
- Вот пусеньке пультик. Ведь пусенька любит свою Заю? И жить без нее не может?
- Люблю. Обожаю. Жить не могу.
- А сделать пусеньке чаю?
- Я уже пил его час назад.
- А разве пуся не любит свою Заю? Он не хочет сделать ей приятное?
- Хорошо, завари мне чай.

Это было невыносимо. Традиционная вечерняя воскресная пытка с однообразными до тошноты вопросами и совершенно идиотскими «пуся» и «зая», с каждым разом становилась мучительнее. Он считал, что хотя бы через год после свадьбы у него выработается устойчивый иммунитет к этому потоку словесной патоки, но вышло наоборот. Как только он слышал – «Ты меня любишь?» - его начинало трясти.
- А вот интересно – на какой ответ она рассчитывает, задавая этот дебильный вопрос? – уже не в первый раз задумался страдалец, но додумать не успел.

- Моя пуся уже соскучилась? А вот и чаек. Пей, моя лапа… Попил? Ну, теперь скажи – любишь свою Заю?
- Люблю, - уныло ответил он, ощущая, как чай отказывается спускаться в желудок.
- А если честно?
- Люблю. Можно, я в туалет схожу?
В туалете он мог сидеть до бесконечности, но это вовсе не освобождало его от обязанности отвечать на вопросы, атакующие его из-за двери.
- Пусенька, ты скоро? Зая соскучилась.
- Скоро.
- А ты меня любишь?
- Конечно, люблю.

В который раз он с ненавистью думал сейчас о своей тетушке, подсунувшей ему два года назад это сахарное чудо.
- Даже не раздумывай, - хором убеждали его все вокруг. – Умница, хозяйка, а уж ласковая какая!
И надо сказать, что на фоне подавляющего большинства его знакомых женщин, которые, получив заветный штамп в паспорте, сразу решительно шли на приступ окольцованных мужчин, чтобы обеспечить себе раз и навсегда место доминирующей самки в семейной стае, нежная и ласковая протеже его тетушки отличалась, действительно, весьма выгодно. Она не страдала жаждой власти, она хотела только любить своего «пусеньку»; в каждом ее слове и жесте сквозило стремление угадывать его малейшие желания, растворяться в любимом, приносить себя ему в жертву. Он купался в этом безудержном шквале нежности, направленном на его особу, а друзья, замученные прихотями и капризами своих властных возлюбленных, до потери пульса завидовали ему.

И вот теперь, спустя два года семейной жизни, притаившись в туалете, он тосковал, понимая, что рано или поздно, но придется открыть эту дверь и снова окунуться с головой в омут заботы о нем, задыхаясь в патоке приторного сюсюканья.
- Ничего, скоро понедельник, - шепнул он себе и решительно шагнул навстречу восторженному сгустку энергии, готовому его зацеловать, заласкать, закормить. Прямо на пороге туалета… 


Иллюстрация с сайта: http://photoportal.com.ua/photo/show/5744