Удивительные люди

Работая на телевидении, Сергей осознал, что есть люди, которые просто живут от аванса до получки, и есть отдельные личности, которые определяют и решают, как жить остальным. Он встретил на своем пути удивительных людей, которые заставили его совсем по-другому посмотреть на окружающий мир. Это были редакторы Володя Шнайдер и Светлана Лебедева. В редких беседах с ними Сергей чувствовал себя дилетантом в мире знаний. Володя любил рассказывать о том, как, будучи корреспондентом ЦТ, работал на корпункте в Америке. Он никогда не говорил, что там лучше, а здесь – хуже. Его рассказы были так ловко выстроены, что собеседник сам должен был сделать вывод для себя. Но так уж у нас на Руси повелось – умных не любят. Шнайдеру поручали несовместимые с его уровнем передачи, которые, на Серёжкин взгляд, были показухой и враньём.

Светлана Лебедева, с её рублеными по-мужски чертами лица и странной медвежьей походкой, не была красавицей, но стоило ей заговорить, как все это становилось несущественным. Её лицо и глаза излучали ум неимоверный. Сергей в своих воспоминаниях ловил себя на мысли, что она чем-то похожа на Старовойтову. Светлана вела цикл передач «Пьянству – бой», о которых она сама говорила, что это – мышиная возня, что нашему государству очень даже выгодно повальное пьянство, что народ для него – лишь серая масса, а доход от продажи спиртного всегда будет важнее судеб отдельных людей. Хотелось ещё упомянуть  и непосредственно Серёжкиного шефа, старшего звукорежиссера – Изю Шильмана. Израиль был детдомовцем, вкусившем все «прелести» послевоенной жизни. Иногда он вел разговоры о том, как они, детдомовские пацаны, голодали после войны, и как он, благодаря только своим еврейским генам, пробился в люди и окончил консерваторию по классу трубы.

Изя был маленький, юркий и страшный матершинник. Но эти его матерки, всегда сказанные вовремя, вызывали у Сергея и окружающих гомерический смех. У него был извечный еврейский комплекс:
-Ах, как бы чего не вышло, но он был справедлив, детдом – это школа.
Часто Изя жаловался на свою не так сложившуюся жизнь, на маленькую зарплату, на сына-оболтуса, который может, но не хочет учиться, на язву желудка – последствие тяжелого голодного детства. Были на телевидении и совершенно одержимые люди. Мишка  – микрофонный оператор, графоман и сексуальный маньяк, всю жизнь писал и переписывал один и тот же исторический роман о Юлии Цезаре. Подсунув Сергею очередную главу, он спрашивал:
-Ну, как?, на что  тот дипломатично отвечал:
-Не плохо, но мне кажется, что можно лучше...

Юрий Павлович Горецкий – звукорежиссер первой категории, стоял в этом списке отдельно. Он считал себя почти что гением. Во всех анкетах в графе «образование» он гордо писал: «незаконченное педагогическое», хотя все знали, что это «незаконченное» ограничивалось первым курсом. Еще Юрий Павлович окончил музыкальное училище по классу трубы. За глаза все его звали «ЮП» Он был только на шесть лет старше Серёжки, но требовал, чтобы тот обращался к нему только на «Вы». ЮП был человеком незлобным. Иногда он по старшинству начинал отдавать Сергею распоряжения или обучать его, передавая секреты мастерства. Однажды ЮП, не очень охочий на похвалы, сказал ему в глаза, что уважает его за то, что ему, Сергею, можно поручить любое трудное дело и при этом быть уверенным, что он с ним справится. Мужская похвала многого стоит.

Константин Алексеевич Берёзкин – режиссер высшей категории, высокий мужчина лет пятидесяти, с интеллигентной бородкой и лысиной, любил рассказывать о том, как он снимал телевизионные фильмы, до выхода известного постановления, запрещавшего режиссёрам телевидения это делать. Оно появилось после того, как на экраны ТВ вышел сериал «Семнадцать мгновений весны» за который вообще-то нужно было платить хорошие деньги, а зарабатывать тогда такие суммы, по мнению некоторых партийных деятелей,  было неположено и нехорошо. Он часто сетовал на то, что за талант его ненавидит вышестоящее начальство. По этой же причине не дали ему снять ещё один детский фильм «Капризка», на который были уже заказаны декорации и актеры из других городов. Всё дело было лишь в том, что он, как истинный интеллигент, не захотел и не дал другим обогатиться на приписках. Для Сергея  это были университеты жизни…