Интервью со Странным Человеком

Мы сидели в каком-то дешевом пабе у деревянной барной стойки, за которой вовсю хлопотал скелет в черном цилиндре. Он упорно старался лоскутом старой тряпки оттереть грязь со столешницы, постоянно поднимая бокалы и рюмки со спиртными напитками посетителей, пытаясь избавиться от въевшихся в дерево липких кругов от посуды, оставленных ими. Его костлявые пальцы неприятно хрустели, когда «бармен» совершал очередное круговое движение тряпкой. В пабе было немноголюдно; тихие голоса жужжали вокруг нас, будто пчелы вокруг цветочной поляны.

Я поежилась и стала нервно теребить в руках маленький блокнотик с карандашом, даже не осознавая того, что мне уже не терпится начать интервью. А мой новый знакомый с бесстрастным видом потягивал виски, держа небольшой стаканчик с золотисто-коричневой жидкостью внутри, и бездумно смотрел сквозь стену с полками, где стояли разноцветные полупустые бутылки с алкоголем. Его пальцы с ногтями в виде обглоданных рыбьих голов едва касались стекла с мелкими узорами, и мне казалось, что стакан подвешен в его руках, словно в невесомости, и он может рухнуть на пол в любой момент, разбившись на миллион кристальных осколков и расплескав виски по полу… Я даже представила эту картину, как вдруг я неожиданно сказала:

- Может быть, мы уже начнем? – я удивленно сконфузилась, и карандаш, который я вертела в пальцах, внезапно замер. Я не хотела произносить эту фразу, думая, что это покажет мою нетерпеливость… Или все-таки хотела?..

Мужчина перевел на меня свои печальные глаза, которые наверняка слишком много повидали в этой жизни, и едва заметно кивнул, поставив недопитый виски на столешницу.

- Хорошо, - протянула я, перелистывая страницы блокнота, пытаясь отыскать чистый лист, чтобы начать записывать наш разговор с этим странным человеком.

Он же в это время повернулся ко мне, поправил черный котелок на голове, разгладил складки своего темно-серого драпового пальто и принял самый серьезный вид, хотя, сразу же его потерял. Этот день наверняка решил стать самым удивительным за всю неделю, так как мужчина сам начал говорить, даже не дождавшись пока я задам ему вопрос. Очевидно, он не знал, как вообще у людей берут интервью.

- Если говорить о моем имени, то я его давно забыл… - произнес он. – Но из-за этого, - мужчина провел жилистыми пальцами по щеке, где была татуировка в виде черной слезы, которая выглядела как настоящая, - меня прозвали Пьеро.

- И у вас была такая же трогательная любовь? – не отрывая глаз от блокнота, в котором я бегло записывала нашу беседу, я ляпнула первое, что пришло в голову.

- Ну, если можно так сказать. – Он помолчал некоторое время, а затем добавил: -  Я убил ее.

- Кого? – ошарашено спросила я.

- Свою Мальвину, - Пьеро вдруг замолчал и, схватив стакан с недопитым виски, одним глотком осушил его. Щелкнув пальцами, он подозвал к себе скелета; тот сразу понял, что от него хотят, и, достав с полки бутылку виски, «бармен» вновь наполнил его узорчатый стакан прогорклым алкоголем.

- Ладно, давайте поговорим о чем-нибудь другом… - выдохнула я. Мне было поручено взять интервью у этого человека, но никак не освещать криминальную хронику его жизни – пусть этим лучше займется Дэвид, ведь это его тематика.

- Когда я переехал в этот городок, - продолжал Пьеро, - мое прошлое таскалось за мной повсюду: куда бы я ни пошел, оно преследовало меня. За каждым новым поворотом моей жизни я видел отражение воспоминаний, их черные тени, они ходили за мной по пятам.

Иногда мне было безумно страшно. Я начинал ненавидеть себя за то, что не могу вернуться в те дни, давно ушедшие в никуда, полностью окунуться в эту липкую вязкую субстанцию, которая затягивает, словно топкое голодное болото, жаждущее заполучить новую жертву любыми путями. Я мечтал забыться, потерять себя во времени, чтобы я никогда точно не мог сказать: кто я, откуда, сколько мне лет, который час… Все это стало моим несбыточным сном.

Но потом мне открылась одна тайна: то, что мы любим – убегает от нас; то, к чему наша душа безразлична – липнет к нам, как мухи на мед. Это мне сказал один прожженный жизнью старик за бутылкой скотча. Я на удивление ясно помню, как он пригнулся, уперевшись огромными морщинистыми ладонями в край стола, хитро прищурился и горячо зашептал, показывая мне свои редкие зубы: «Запомни, сынок, если любишь что-то – будь к этому равнодушным, показав свое безразличие, ты станешь притягивать всех, как магнит…». Конечно, он говорил о любви, но я решил попробовать применить этот совет к своему прошлому.

Я полюбил свои воспоминания, начал каждый раз будоражить их в памяти с такой невообразимой нежностью и теплотой, что их серые краски стали расплываться, светлея на глазах и приобретая несколько другую окраску. Я переделывал прошлое, как портной, перешивающий платья. Конечно, это было непросто, но в решимости моих действий сквозила холодность, а в них самих – свет и ласка.

Моя жизнь стала другой. Я изменил свое прошлое, и это отразилось на моем настоящем...
Пьеро резко замолчал; мой карандаш перестал бегать по бумаге со скоростью метеора; я подняла глаза и посмотрела на мужчину. И вдруг поняла, что ему не удалось до конца убежать от самого себя. В чертах его лица, которое мгновенно стало серьезным, пролегли тени.

Тени его воспоминаний.

Он сидел неподвижно несколько минут; я терпеливо ждала, все еще изучая его глаза, а он словно не замечал этого. Перед ним в безумном вальсе закружилось прошлое, подлинное, невыдуманное им, та настоящая жизнь, которая была у него на самом деле. Его необычные пальцы снова начали вертеть стакан в узорах – Пьеро это, наверняка, успокаивало. Потом он медленно, мучая себя горечью алкоголя, выпил виски и посмотрел мне прямо в глаза. Я невольно чуть подалась назад. Он ухмыльнулся и тихо проговорил:

- Любой может убежать от себя. Но вот только не факт, что воспоминания бегают медленнее твоих мыслей. – И в его зрачках прогремел выстрел.


***


Дома, сидя над печатной машинкой, я долго не могла сообразить, что же мне делать с этим необычным интервью. Прошло два дня с тех пор, как я познакомилась с Пьеро, а результат – абсолютный ноль.

Может, стоит просто подставить мои, якобы, «вопросы» в статью и повыдергивать некоторые фразы из его монолога, сделав их импровизированными ответами?

Нет. Все это неправильно.

Мною начало овладевать ярое недовольство. Я потерла уставшее лицо ладонями, резко встала и на автомате направилась на кухню. Там я заварила растворимый кофе из пакетика в любимой кружке и вернулась обратно в свою комнату. Немного отхлебнула, поставила дымящуюся чашку рядом на стол и вновь повернулась к машинке. Запах кофе дал мне заряд бодрости и уверенности в себе. Я подняла руки над клавишами, но мои пальцы вновь бесцельно замерли над ними.

Я просто не знала, что написать, и это меня жутко раздражало.

И я решила начать сначала.

Итак.

Что он хотел мне рассказать?..

Он описал мне свою жизнь в вечной попытке изменить свое прошлое, переписать на чистый лист воспоминания, выгодные ему.

И что же? Я теперь могу написать заметку-руководство «Как убежать от себя. Советы Пьеро»?

Бред!

Думай-думай-думай!..

И вдруг меня осенило.

К черту интервью! У нашего разговора изначально была другая цель.

Я сделала очередной добрый глоток обжигающего кофе, собрала волосы в высокий пучок, чтобы не мешали, закрепив их карандашом, и начала печатать.


«Каждый из нас имеет свою историю жизни, которую можно положить в основу захватывающей книги или фильма, самим все приняв во внимание, подробно описав, подобрав нужные слова и эпитеты… Но что будет, если внести в сценарий свой жизни некоторые коррективы? Или изменить ее полностью, переписав прошлое, воспоминания, чувства?

Наверняка, вы часто придавались размышлениям на тему «Что было бы, если.?.». Так представьте, что вам выпал шанс все изменить. А теперь задумайтесь, каким бы стал ваш мир… Скорее всего он бы тоже изменился, ведь ничто не проходит бесследно.

На днях я познакомилась  с одним странным человеком. Главный редактор поручил мне взять у него интервью. Но я не справилась с этим заданием, потому что он вел себя необычно. Пьеро (именно так он представился) рассказал мне о своей жизни, а точнее о том, как он все время пытался убежать от своего прошлого, которое мучило его призраками воспоминаний. И он создал себе другую жизнь, в некотором смысле идеальную, ведь его прошлое было его выдумкой. Все было бы ничего, если бы ни одно «но».

Пьеро так  и не смог убежать от себя.

Он сам понимает, что это бесполезно, но теперь не может жить по-другому. Напоследок Пьеро сказал мне одну фразу, которая запала мне в самое сердце: «Любой может убежать от себя. Но вот только не факт, что воспоминания бегают медленнее твоих мыслей».

Я даже не понимаю, зачем я решила написать эту заметку. Возможно, чтобы люди, прочитавшие ее, задумались, возможно, чтобы судьба Пьеро нашла свое некоторое отражение в вас самих… Я не знаю. Но я точно уверена в одном – не стоит переписывать свое прошлое, воспоминания, всячески перекраивать их и врать себе. Просто примите все, что с вами произошло, как данность. Ведь ничего в этой жизни не бывает просто так.».

Ноема Паркс, специально для газеты
«Диалоги Катастроф».


Я перечитала свою заметку и блаженно улыбнулась.

Да. Это именно то, что должно было получиться.

Я отодвинулась от печатной машинки и сладко потянулась. По комнате все еще носились щелкающие звуки от нажатий тугих клавиш вперемешку с запахом остывшего кофе. Я взяла со стола чашку и снова пошла на кухню; вылив остывшей кофе в раковину и даже не сполоснув кружку в воде, я навела себе новый. Радостно потянув носом пародию на запах настоящего кофе, я повернулась к окну, глядя на ночной город, вид на который открывался из этой части моей квартирки. Вся эта кутерьма с интервью, нелегкой судьбой Пьеро, размышлениями о прошлом натолкнула меня на свои собственные воспоминания…

А ведь я помню, как мы с отцом стояли на веранде нашего старого дома и смотрели в сторону города. В своем воображении я рисовала свое будущее, как перееду в один из его шумных районов, стану знаменитой, а отец с задумчивым взглядом вслух рассуждал о том, где бы ему лучше устроить небольшой садик и построить беседку.

Волшебное было время. Столько надежд, планов… В той жизни было столько мечты, что можно было искупаться в ней, как в большом озере!

Вспомнив свои ощущения, легкую и непринужденную атмосферу детства, я сделала глоток и выдохнула:

- Как же все-таки прекрасно прошлое…


10.57. p.m. 5.11.11.