Так не бывает?!

ТАК НЕ БЫВАЕТ?!
День с утра не задался. Во – первых, с ужасающим грохотом захлопнув дверь, мой единственный, с воплем: "Как мне все это осточертело!", -  выскочил из квартиры. Во – вторых, я не смогла влезть в прошлогоднюю юбку, ну а в – третьих, не углядела за варившимся кофе, и пришлось мыть плиту. Все это привело к тому, что кофе я так и не попила, а на маршрутку опоздала. Усевшись в полном изнеможении на остановке,  призадумалась. Мысли были вполне привычными, да и вопросы, которые я задавала себе в последние годы, не отличались оригинальностью. Типа" Как я до всего этого докатилась?"  или "Этому когда – нибудь придет конец?". Вопросы, конечно, риторические, и, как правило, не требующие ответа. Но когда в сердцах спросишь саму себя об этом, вроде бы становится легче.
Я еще некоторое время посидела на скамейке, повздыхала, а потом решила плюнуть на все и не идти на работу! Что я там не видела? Таких же теток, удрученных жизнью и бытом? Позвонив на работу и поныв, что у меня разыгрался радикулит и, клятвенно пообещав, что постараюсь поскорее выздороветь, я почувствовала себя свободной, как птица. День сразу показался светлей. Вот и солнце засверкало, и птички запели, вернее вороны закаркали активнее. Я стала судорожно думать, чем же заняться? Конечно, можно вернуться домой и залечь на родном диване с книжкой в руке, но -  не тянуло. А может… пойти в парикмахерскую и сделать маникюр. Все – таки, я женщина! Как бы в следующий раз не забыть об этом, когда потащу авоськи не только в руках, но и в зубах. Тогда как родной и любимый ездит на  машине. Но только стоит ему  намекнуть, что нужно поехать на рынок или в магазин, как у него моментально возникают срочные дела, хотя до этого спокойно лежал на диване и тупо пялился в телевизор. После этого только его и видели! Кстати, та же история происходит не только у меня. Все замужние женщины согласно кивают, когда я жалуюсь на своего мужа. Несколько раз мой  верный супруг уже уходил из дома по разным соображениям. Несколько дней я активно радовалась этому. Вот она, свобода! Готовить и стирать - не надо! Находить носки мужа в самых  экзотических уголках квартиры - тоже не надо. Можно пойти к подругам, или наоборот, зазвать к себе. И попивая кофе, или что – то покрепче, курить и обсуждать всех подлых мужиков оптом и в розницу! Кайф! Почему – то где – то через неделю я начинала скучать по своему благоверному. И уже вспоминалось что – то хорошее о нем. Словно не я несколько дней назад считала его самым отвратительным существом на свете. И когда он, все – таки, возвращался назад, малость побитый, но не побежденный, я принимала его со вздохом облегчения. И на некоторое время в семье воцарялись любовь и лад. А потом все начиналось сначала: придирки, недовольство друг другом и т. д.
Итак, я отправилась в парикмахерскую. Слава богу, деньги были. Мой муж получил на той неделе премию. И в момент великодушия отстегнул мне  часть на личные нужды. Часть эта была так себе. На бутик не хватит, а вот на маникюр и стрижку – вполне! Да, я не ошиблась. Денег хватило. Но я потом очень пожалела, что черт меня не вынес из парикмахерской в тот момент, когда я узнала, что маникюрши сегодня нет! В итоге мне сделали химическую завивку и постригли. В зеркале я увидела копию нашей буфетчицы Ани. Сожженные волосы цвета соломы, круглое, почему – то ставшим совершенно красным, лицо и двойной подбородок. Женщины из парикмахерской довольно кивали мне и показывали большой палец, пока я в полном столбняке разглядывала эту бабищу в зеркале.
"Неужели это я?"
Я думала, что хуже уже быть не может, но жизнь и моя глупость доказали -  может!
Выйдя из салона в состоянии, которое даже не берусь определить, поспешила домой. На перекрестке какой – то мальчишка раздавал рекламу, и я машинально взяла лист, который он мне совал в руку. Придя домой и кинув все вещи на стол, я бегом прошла в спальню. Там было хорошее зеркало, в котором я себе почти нравилась, несмотря на… не буду называть сколько, лишних килограммов. Но даже это зеркало не спасло меня от правды жизни. Этим чучелом  была я.
Стоя и долго разглядывая себя,  что – то каменело в моей груди, и гнев поднимался волной. До сих пор не знаю, как это произошло и почему, но я промаршировала ванну, достала ножницы, которыми подстригала мужа и сына, состригла все это безобразие практически под корень! Осталось где – то пять – шесть сантиметров, которые я подровняла и получила что – то похожее на стрижку мальчика дошкольного возраста. Нахмурившись, постояла, а затем достав темную краску при помощи которой, мой муж убегал от возраста, подкрашивая седину.
- Тем лучше, - думалось мне, - будем с ним одного цвета, как брат с сестрой. А может, как два брата, или как две сестры,  - хихикнув, вспомнила я   животик и полные ляжки супруга.
Пока краска впитывалась, я отправилась на кухню и, наконец, попила свой кофе. Почти успокоившись и философски  рассудив, что с моим весом, веснушками и с каждым днем все новыми морщинами, короткие волосы  - уже не страшно! Кто на меня посмотрит с интересом, когда бабе за пятьдесят? Даже муж давно не смотрел на меня с интересом. Сразу вспомнился старый анекдот про жену, которая надела на себя противогаз, а муж ничего не заметил, а потом все  же решил, что она себе брови выщипала. Так и я. Сомневаюсь, что он заметит, что его благоверная подстриглась и кардинально поменяла цвет волос. Кстати, темный цвет  мой родной. Смыв краску с головы и с помощью фена и ножниц, поэкспериментировав, я получила очень даже интересный вариант. Цвет получился не темный, а золотисто – каштановый. Несмотря на короткую стрижку, лицо уже не казалось круглым и толстым. Да и шея стала видна. Кстати, это единственное, чем я действительно гордилась. Она была длинной с красивым затылком. Что я столько лет не открывала его? Забыла, что ли? Ну, не важно. Главное, что теперь можно выйти на улицу спокойно.
Покинув ванну, решила разобраться с вещами, которые свалила на столе. Тут мне попалась реклама, которую получила на перекрестке от мальчишки. Там было несколько объявлений и, присев на диван, принялась просматривать их. Не знаю, почему, но одно привлекло мое внимание:
Вы не хотите стареть? Вы хотите выглядеть великолепно! Вернуть вашу молодость и красоту поможет наша компания "Галатея". Никаких хирургических операций, никаких лазерных установок, никакой боли и восстановлений! Приходите, если вы полны решимости изменить свою жизнь! Не думайте о деньгах! Мы поможем вам от всей души!!!
 
Хмыкнув, я откинула листок в сторону. Таких объявлений я видела тысячи! Что только тебе не пообещают! Только все, как правило, кончается довольно плачевно! Я вспомнила Машку из соседнего подъезда. Два года назад она решила обрезать себе живот. Не знаю, сколько она там заплатила, но думаю, что немало. И правда, вышла она из больницы без своего огромного пуза. Конечно, она  долго разогнуться не могла и все ездила на перевязки. Чувствовала  Машка  себя отвратительно. У нее даже пропал аппетит, и она за два месяца похудела на десять килограммов. Красота! Но потом она вошла в норму, аппетит вернулся так же, как и потерянные килограммы. Живот тоже появился, но весьма странной формы. Раньше он был у нее круглый, как  бы в нижней части тела. Сейчас же он возвышался сразу под грудью и рос в бока. Это мне напоминало спасательный круг под платьем. Так что ничего хорошего не вышло. Или надо голодать всю оставшуюся жизнь или просто не идти под нож ради сиюминутной красоты. Так я говорила сама себе, но все же поглядывала на объявление. Там и адрес был приложен. Он, кстати, совсем рядом с местом моей работы.
 Я все же завалилась на диван и в итоге проспала почти полдня. Проснувшись, поняла, что мой супруг должен был уже давно явиться домой. Но некоторое время не беспокоилась, а затем, вспомнив, какие страшные на дорогах бывают аварии, позвонила. Но он мне не ответил, хотя гудки исправно шли. Меня охватила тревога, но когда через несколько минут я получила СМС- сообщение со словами: " Не звони! Я ушел от тебя навсегда!  Оставайся в своей квартире одна!", я с брезгливостью откинула от себя аппарат!
Каждый раз, как муж уходит от меня, он напоминает мне о том, что это не его квартира, и он тут не хозяин. Откровенно говоря, меня это весьма напрягает. Тем более если учесть, что у нас есть еще одна квартира, которую мы купили еще пятнадцать лет назад. Мы в ней жили в течение пяти лет, пока мои дедушка и бабушка были живы. Та квартира, в отличие от этой, была небольшой: две комнаты, крохотная кухонька и навесной балкончик. Если в соседней квартире кто – то чихал, все соседи могли ему сказать: " Будь здоров" из своей отдельной площади. Одним словом – "хрущевка".
После смерти своих  родителей, мой папа подсуетился и уехал работать заграницу. Мы же перебрались в отчий дом, где прошло мое детство и молодость. Дом был сталинской постройки с высокими потолками и  толстыми стенами. Здесь было пять комнат, убрать которые было не так просто.  Эту квартиру получал еще дед, который был известным ученым - биологом. Мой отец пошел по стопам отца и уже после тридцати защитился в области химии. Он считался перспективным ученым и бесперспективным мужем. Так думала моя мама. Как он умудрился между своей наукой найти время и ухаживать за ней, а затем жениться, осталось для меня тайной за семью печатями. Она исчезла, когда мне было примерно девять лет. Я помню, как мама смотрела на меня. В ее глазах стояло недоумение. Видно, она каждый раз забывала, кто я такая и что этот ребенок хочет от нее. И я ее часто не тревожила. У меня были дед и бабка, которые во мне души не чаяли. Папа, когда находил для меня время, был замечательным товарищем. Конечно, подружки, с которыми я дружила, то, что называется " с горшка". Вместе ходили в детский сад, а затем также плавно перебрались в школу. У меня была закадычная подружка Галка и не такая уж закадычная Леська. С ней мы, то ругались, то мирились, но никогда не обрывали связь навсегда. Сейчас мы виделись с ней изредка, но связь не теряли. Гала же, выйдя замуж за еврея, укатила  на ПМЖ в Америку. Оттуда она звонила не часто, но от души. То есть мы могли с ней разговаривать полночи, в основном обсуждая достоинства и недостатки мужей и детей. Она наклепала троих потомков, которые уже наградили ее внуками. Так что она была при деле, мотаясь из города в город, из штата в штат, там, где она была востребована. Я порой завидовала ей. Конечно, они не стали миллионерами, но по нашим меркам были вполне обеспечены. Два ее сына сделали неплохую карьеру. Именно благодаря Галке, папа в свое время получил приглашение поработать в Штатах. Но это совсем другая история.
 А по поводу мамы, скажу только одно: она работала в институте, проектирующем мосты и туннели. Частенько она отправлялась в командировки, то ли сдавать те самые мосты и туннели, то ли принимать. Дома она была редко, и мы с папой частенько забывали, как она выглядит. Так что когда она нас покинула,  мы не сразу хватились. Вернее, я не сразу спохватилась. У меня в тот период были более важные дела: меня должны были принять в пионеры. Я теребила бабулю, чтобы она купила мне определенный галстук. Везде продавались без обработки по краю. Я же хотела, чтобы края были обработаны ниткой. В связи с этими обстоятельствами мои мысли были заняты другим. Я уверена, что и папа не особенно думал, куда пропала его жена, хотя наверняка знал, что она уже не вернется. Позже, когда я стала постарше, бабуля объяснила мне, что есть женщины – кукушки. Вряд ли мама любила отца. Просто ей хотелось остаться в столице, а не получить распределение в Тмутаракань. Папа был перспективный ученый, из хорошей семьи, да и квартирка не подкачала. Правда, мама не учла наличие родителей, свекрови и свекра, но и это тоже была небольшая печаль. Люди интеллигентные, сняли все заботы с нее по воспитанию ребенка, да и сама она частенько уезжала, так что все было тип – топ. Что мой папочка – сущий лох, как сейчас говорят, было понятно с первого взгляда, так что много сил прилагать и не потребовалось, было достаточно просто забеременеть. Я не испытывала по отношению к матери никакой злобы. Относилась к этому по – житейски просто, философски. Где она теперь, я даже не представляла. По моим подсчетам, ей примерно семьдесят два. Пожилая. Да жива ли, вот в чем вопрос! Папа еще бодрячок. Америка пошла ему на пользу. Он до сих пор работал, преподавая в университете. Там обзавелся подружкой, как это по – английски, герл – френд, что ли, Ха! Да еще на десять лет моложе! Молодец, батяня! Знай наших! Все никак не выберусь в гости. Такая морока с этим посольством, да и заграничный паспорт надо справить. Может быть теперь, когда я снова вольная птица, да с новой прической, прокачусь туда на пару недель! Я размечталась, косясь на объявление о красоте несусветной. Если бы это было правдой, какой красавицей могла бы закатиться в Америку и зацепить там молодого миллиардера. Нет, молодой, это слишком пошло. Такой, не очень молодой, с сединой, не то, что мой крашеный петух. Вот он стоит: высокий, косая сажень в плечах, с широкой американской улыбкой, с великолепными не прокуренными зубами. Интересно, по телевизору у них у всех белоснежные зубы. Как они там умудряются иметь такие? Вставные, что ли, или воздух там особенный? Не важно, не будем отвлекаться на всякие мелочи. И вот он говорит мне: (ммм, как это будет по – английски?) Дарлинг, ай лав ю и так далее, тра – та – та, тра – та – та, встает на колени и протягивает мне кольцо с бриллиантом в пятнадцать карат (Интересно, это много или мало? Ну это тоже  не важно).  А я закатила глаза, томно вздыхаю и делаю вид, что сомневаюсь, соглашаться или нет?
Тут я начала смеяться. Я уже всхлипывала и задыхалась от своего смеха. Слезы текли из глаз. Боже мой, когда в последний раз я так веселилась? Тем более в одиночестве. Может быть, в юности, когда плясала под знаменитые группы зарубежных исполнителей в гордом одиночестве? Или когда мы с Галкой  звонили своим одноклассникам  и, меняя голоса, признавались в любви самым непривлекательным недотепам нашего класса? Возможно!
Мои смех и мечты о заморском  женихе  прервал телефонный звонок. Это был мой единственный сын и наследник Сашка. Без всяких преамбул он сразу поинтересовался, почему его папаша позвонил ему совершенно  пьяный и заявил, что он переселяется к нему, к любимому сыну и утешению его старости?
Ну конечно! Куда же ему еще ползти? Только в нашу квартиру, которую уже три года занимает наш сын. Сашка рвался в нее  еще со студенческих времен, но мы ее сдавали  в аренду. Но в двадцать лет он все – таки отвоевал право на отдельное жилье. Пришлось отказаться от денег, которые давала нам сдача квартиры. От сына мы только хотели, чтобы после жильцов он привел ее в божеский вид, что он клятвенно нам пообещал. Теперь эта квартира похожа на бомжатник. Конечно, никакого ремонта он там не сделал. Я туда не ходила, чтобы не портить себе нервы. Но в понятиях мужчин, это был земной рай без женщин и указаний, куда что положить. Постоянной подруги у сына не было, так что наводить порядок было некому. А ему и так было комфортно. Единственно, в чем мой сын мудро поступил, так в том, что не копил грязную посуду. Он специально покупал одноразовую, а затем выкидывал ее, недолго думая.
На вопрос сына о его любимом папочке сразу  сказала, что об этом мне решительно ничего не известно. Кроме того, что мой муж в очередной раз от меня ушел, сообщив мне об этом, по СМС – сообщению. Так что я не в курсе дела, куда он подался на вольные хлеба. Сашка что – то проворчал и, невнятно попрощавшись, положил трубку. Наш разговор не испортил мне настроение. И так как я выспалась днем, я решила посмотреть старые фотографии. Давненько я  их не доставала.
В основном фотографии были черно – белые. Может, из – за того, что я там была юной, но мне они казались намного лучше, чем цветные фотографии. Вот я стою  на школьном дворе в пионерском галстуке, именно в таком, как мне хотелось, с букетом сирени в руках. А вот я уже комсомолка, гордо стою впереди своего класса. Ведь я его комсорг. Вот мы с Галкой  и Леськой на озере. Все трое в купальниках. Только я, естественно, в смежном. Девчонки в раздельном. Вон какие худенькие. Я же всегда была пухленькой. Нет, не толстой, внимательно разглядывая себя, решила я, а именно пухленькая. Да и грудь уже хорошо сформирована. У  Галки вообще прыщики, а у Леськи даже намека нет. То – то они мне обе завидовали. Но если Галка просто вздыхала, то Леська пыталась уколоть меня, называя их выменем. Ну, ничего, я за словом в карман не лезла. Ей от меня доставалось на полную катушку. Так у нее ничего и не выросло. Вот что значит черная зависть. Да и детей у нее так и не получилось. Хотя, если не ошибаюсь у нее сейчас пятый или шестой муж. А все строила из себя принципиальную недотрогу. В тихом омуте черти водятся! Мне Галка еще тогда, когда мы поступили в институт, по секрету сказала, что Леське сделали аборт.  Галкина мать хлопотала о том, что все сделали под наркозом и аккуратно. Она работала врачом – анестезиологом в правительственной больнице. Галка подслушала мамин разговор по телефону с Леськиной мамашей. Вот – так вот! А все прикидывалась Орлеанской девой. Мол, и шутки у нас грубые, и о сексе мы говорим, как не стыдно девочки! А сама непонятно с кем путалась, ведь детей от открытой форточки не бывает!
А вот и мои свадебные фотографии. Я, естественно, в белом кружевном платье  и фате. Хорошо, что пухленькая. Не видно, что на четвертом месяце беременности. А вот и Галка, моя свидетельница. У нее уже был первый сын – Гришуня. Она чуть не опоздала в ЗАГС из – за свекрови. Я расчувствовалась, глядя на фотографии. Чуть не всплакнула, глядя на наши с Виталием счастливые физиономии. Тогда он был стройным, хотя и невысоким парнем. Как ему шел этот костюм. Он его потом еще лет десять одевал по торжественным случаям. Немецкий. Стоил недешево. А рубашка, какая смешная! Такой воротник называли " Заячьи уши". Это был последний писк моды. Да, хорошие были времена, хотя все доставали из – под полы. Он и сейчас был не лысый, мой муж. А тогда у него была и вовсе шикарная шевелюра. Мне тоже было грех жаловаться. Грива волос украшали мое лицо. Их даже накручивать не надо было. Хотя перед свадьбой я всю ночь промучилась на бигудях. Я опять вздохнула и запечалилась. Как быстро быт сожрал наши чувства. Рождение ребенка, нехватка денег, ссоры по мелочам. И, опля, никакой любви. Хотя с сексом у нас все было в порядке до последнего времени. Я призадумалась. А когда мы вообще в последний раз были вместе в постели? То есть не ложились вместе спать, а именно ложились в постель с целью заняться любовью? Так и не припомнив, я опять издала тяжелый вздох. Когда – то секс был у нас на первом месте. Помню, как – то мой муж уехал в командировку, и его не было три дня. Когда он приехал, мы прямо с порога принялись бешено целоваться, как – будто не виделись, по крайней мере, год. Из постели  вылезли только к вечеру следующего дня. Сына я тогда заблаговременно отвезла к свекрови, чтобы никто нам не мешал. А сейчас даже не могу вспомнить, когда мы вообще в последний раз взглянули друг на друга с желанием. Даже, когда он в последний раз выкинул фортель и пропал из моей жизни на три месяца, не было по его возвращении никакого накала чувств. Сложив фотографии, где – то в первом часу ночи я отправилась спать.
Утром я героически вытащила себя из постели под звон будильника. Почистив зубы и, наконец, открыв глаза, еще раз взглянула на свою стрижку свежим взглядом. Ничего, сойдет. Надо было мне не грызть гранит науки в свое время, а податься в парикмахеры. Всегда бы был кусок хлеба насущный. А так, от зарплаты до зарплаты. И то, не всегда во время заплатят. Но в те давно минувшие времена, люди мыслили другими категориями. Как, ты без высшего образования? Почему? Девочке из интеллигентной семьи, тем более с дедом академиком и папой профессором, положено было получить высшее образование. Так что я была обречена. Конечно, гены сыграли свою роль. Я очень даже неплохо училась в школе, хотя не дотянула до золотой медали. Имела четверку по физике. Я до зубного скрежета боялась нашей физички. Не только я, но это не утешало. Стоило ей только вызвать меня к доске, как любые мысли меня покидали, а знания, которые я усиленно впихивала в себя посредством зубрежки, моментально улетучивались. Так что я  была счастлива иметь четверку. Поступила я на химический факультет по стопам папы. И сейчас занималась органической химией, вернее ее приложением, в небольшом институте. Работа мало напоминала творческую, но я не тянулась за звездами и твердо сидела на своем месте, занимая должность старшего специалиста. Коллектив был чисто  женским, не считая завхоза Фимочку, которого с большой натяжкой можно было назвать мужчиной, и шофера Сергея, который возил нашу директрису. По совместительству он был еще и ее внуком. Он учился в институте. По утрам привозил бабку, а вечером  забирал. Вот такая непыльная работа, да и машина все время под задницей. Но мы все молчали. Директоршу Клавдию Васильевну все любили, а Сережку все прекрасно помнили с детства. Так что никаких обид и злопыхательства.
Я уже практически добежала до работы, когда вспомнила, что у меня должен быть радикулит. Так что гарцевать с красивой осанкой нет никакой возможности. Я приостановилась и попыталась слегка скрючиться, досадуя, что напялила туфли на каблуках. И в этот момент мой взгляд упал на здание, около которого я притормозила свой бег.  На большом витражном стекле был нарисован силуэт изящной женщины и крупными буквами написано название: ГАЛАТЕЯ. Буквы были красивыми, написанными, как бы в готическом стиле. И мои ноги сами понесли меня к дверям. Мозг мой отключился и не подавал сигналы бедствия. Так что я преодолела вход и зашла в светлое фойе. Оно произвело на меня впечатление, и тут в голове щелкнуло.  Словно  прозвенел звоночек, что тут без огромных денег не обойдешься. Но пути к отступлению уже были отрезаны. Рядом стоял молодой человек с улыбкой Чеширского кота. Не дав мне ни секунды на раздумья, он моментально представился и потащил меня из фойе куда - то вглубь помещения. Мы бежали по коридору, в который выходили множество дверей. На них были самые обычные таблички: массажный, косметологический, перевязочный и так далее.
Но мы пробежали их, не останавливаясь, дальше. Я уже спотыкалась и никак не могла сообразить, во что ввязалась. Но вот прямо передо мной оказалась дверь из полированного. Кланяясь и бормоча какие – то слова, в которых я не находила смысла, но которые звучали утешительно, не стучась и продолжая улыбаться, молодой человек втолкнул  меня в комнату и тихо прикрыл за собою дверь. Я увидела самый обыкновенный кабинет со столом и стульями. Окно выходило на знакомую мне улицу. Так что я немного приободрилась. Я не сразу приметила, что за столом сидит человек. Даже не человек, а человечек. Его едва видно было из – за стола. Только седой хохолок виднелся из – за папок, лежащих перед ним.
- А, милая дамочка, - ласково пропел он невероятно  красивым басом, - проходите, присаживайтесь, будьте любезны.
 Я моргнула и неуверенно продвинулась к столу. Тут я увидела его лицо. Оно было приветливым и, несмотря на седые волосы, моложавым. Он приветливо помахал мне крохотной ручкой, сидя в огромном кресле, в котором буквально утопал. Я робко села на мягкий стул и при этом почему – то подумала:
- Интересно, его ноги достают до пола, или там у него скамеечка?
Но, конечно, ничего такого я вслух не произнесла. Только постаралась приятно улыбнуться, пристраивая рядом свою сумку, которая скорее напоминала баул. Чего там только не было. Но не будем отвлекаться на мелочи.
- Ну, давайте знакомиться! – наконец сказал старичок, - Меня зовут Владислав Григорьевич Мазило. А вас как звать – величать?
На меня напало веселье, когда я услышала его фамилию, но я постаралась сдержаться и представилась.
Он покивал головой, словно  и сам это знал, только из деликатности не сказал об этом.
- Каким образом вы попали ко мне, Леночка? – сразу откидывая мое отчество, поинтересовался он.
-Через дверь! – удивилась я, - А потом молодой человек привол…. Привел меня к вам.
- А, Геночка?
Я согласно кивнула, хотя не запомнила его имени, когда он скороговоркой на ходу представился.
- Но я не имел в виду, как вы вошли сюда. Мне интересно знать, где вы слышали о нашем заведении?
- Я прочла о вас в рекламе, - пролепетала я, почему – то краснея.
Наверное, он подумал, что меня привели сюда по  блату, по знакомству. А я, оказывается, просто человек с улицы.
Но его, видимо, это не расстроило, потому что он заулыбался еще лучезарнее. Наверное, они проходят тут целую школу, как надо улыбаться клиентам.
- Это очень интересно! – с энтузиазмом воскликнул он. – Позвольте поинтересоваться, что же там было написано?
 Я порадовалась, что совершенно случайно захватила с собой этот листок. Вытащив его из сумки, я молча протянула ему его.
- Очень интересно, - протянул он повторно, уже с задумчивой интонацией, и с новым, непонятным интересом воззрился на меня.
Я пожала плечами и неловко повела головой, ничего не понимая.
- Знаю, знаю, дорогая, что вы у нас случайный гость. Но ведь вы знаете, что просто так ничего в нашей жизни не бывает? Но это ваш пропускной билет в новую жизнь!
 Он зачитал вслух те слова, где говорится, что не надо думать о деньгах.
Как  бы разговаривая с самим собой, сказал:
- Очень редкий гость, особенный.
Я ничего не понимала и сидела на стуле, как приклеенная, хотя ноги зудели, пытаясь соскочить и бежать из этого странного места и милого старичка.
Но тут он снова заговорил со мной. Тон из веселого стал деловым.
- Леночка, у нас с вами много дел. Вы же мечтали стать молодой и красивой?
Я неуверенно кивнула, но он на это даже не обратил внимания. Видимо, он знал, что любой женщине за пятьдесят хочется быть юной и прелестной.
- Так, сегодня нам будет достаточно пару часов. А вот завтра, будьте любезны попрощаться с родными на пару недель и, захватив нужные для вас вещи, типа, халата, тапочек и зубной пасты, прийти пораньше.
Я кивала головой, буквально ничего не соображая. И мы снова понеслись по коридору, и зашли в лифт, который я до этого не заметила. Мы вознеслись на третий этаж, где он зачем – то с многозначительным видом предоставил мой листок с рекламой. На меня посмотрели с удивлением и завистью, шлепнули какую – то печать поверх объявления напоминавшего копыто и препроводили в темную комнату. Там меня осмотрело несколько человек в синих халатах. Почему синие, я так и не поняла. У нас в таком халате ходил завхоз Фимочка. Почему – то я думала, что врачи должны быть во всем белом. Но я опять мудро промолчала, понимая, что со своим уставом в чужой монастырь… и так далее. Меня раздели донага. Хорошо, что там было темно, и никто не видел мой румянец. Вряд ли он красил меня. Никто ничего мне не сказал. Меня крутили, как неодушевленный предмет, и только иногда раздавалась какая – нибудь команда, напоминавшая мне фильмы о войне, когда фашисты кричали на русских пленников.  Затем, разложив на каком – то странном ложе, стали наводить на мое тело различные аппараты. На моем теле возникали точки, как от винтовки снайпера. Потом по мне водили какими – то приборами, а сами тем временем пялились на экран, говоря на непонятном языке, то ли на латыни, то ли на китайском. Я уже стала замерзать, когда процедура подошла к концу. Тут мне разрешили одеться и отправили в другую дверь. Тут тоже было бы темно, если бы не зажгли  яркие лампы, которые меня моментально ослепили. Меня посадили на стул и стали снимать уже обыкновенным фотоаппаратом в разных ракурсах. Затем долго измеряли лицо странной линейкой, напоминающей штангельциркуль. В общем, когда все было закончено, я, можно сказать, была в невменяемом состоянии. Меня бесцеремонно выкинули из темной комнаты, и я снова оказалась в коридоре, где меня поджидал тот же молодой человек, что встречал меня утром. Я опять не могла вспомнить, как его зовут. Но он, все так же радостно улыбаясь, повел меня вниз. В кабинет к старичку я уже не попала. Видимо, он решил, что все уже сделано, а завтра я явлюсь, как штык, с вещами на выход. Вернее на вход. И вот я уже опять стою на улице и тупо пялюсь на проезжающие машины. Что же это со мной было? Почему мне даже не пришло в голову задать элементарные вопросы? Например, как они собираются делать из меня красавицу? И сколько, все – таки, это будет стоить?
Но этот вопрос должен волновать, в общем – то не меня, а их. Кредитоспособна ли я? А может,  - тут моя мысль заставила меня похолодеть, - они меня выследили и знают, что у меня есть большая квартира в центре Москвы? И захотят ее прибрать к рукам?
Но тут мою ужасную догадку прервал до боли знакомый сладкий голосок Леси.
Как не во время черт ее принес, - подумала я, поворачиваясь к своей подруге от горшка, с заготовленной улыбкой радости и удивления.
 Но, видимо, моя улыбка ее не обманула, потому что, кинув на меня жесткий взгляд, она сразу кинулась в атаку.
- Дорогая, привет, привет, - поцеловав воздух возле моей щеки, пропела она,  - ты что, опять рассталась со своим благоверным.
Как могла я изобразила удивление на своем лице.
- С чего ты взяла?
- Да видела его вечерком недалеко от своего дома. Ты представляешь, - тут она изобразила на лице праведное негодование, - он шел под ручку с какой – то молодой девахой. И зашел прямо с ней в подъезд.
Помолчав,  она с наигранным гневом добавила:
- Ушел он только утром. Я как раз прогуливалась с Жулькой и видела его. Жаль, что  я была далековато, а то бы все ему высказала прямо в лицо. Но тут Жулька сорвалась с поводка, и мне пришлось ее догонять. Он тем временем уже ушел!
 Жулька – это ее болонка. Вообще – то я люблю собак. Но эта… вечно визжащая шавка с несварением желудка меня просто нервировала. Я представила себе, сколько часов Леська просидела в засаде, чтобы застать моего мужа, выходящим из чужой квартиры. У меня аж желудок свело от жалости к ней. Совершить такой героический  поступок ради нашей незабвенной дружбы? Это дорогого стоило. Так бы и расквасила ее вздернутый носик! О том, что мой муж мне изменил с какой – то девицей, я старалась не думать. Это все потом! А сейчас надо держать форму.
- Ну что ты, дорогая, - с умилением сказала я,  -  неужели ты бы пожертвовала собой ради меня? Не стоит. Я сама, когда надо разберусь со своим козлом!
Тут я как – бы задумалась, а потом сказала:
- Но с другой стороны: люди во время войны хлебом делились, а тут какой – то мужик, не первой свежести. Пусть молодуха попользуется. Правда, я глубоко сомневаюсь, что кроме его храпа, она что – то еще получила!
- Ну, тебе видней! – недоверчиво проговорила заклятая подруга разочарованным тоном, который не могла скрыть.
Тут я решила сменить тему и перевела разговор на нее, любимую. Эта тема была беспроигрышная. Узнав, что я никуда не тороплюсь, мы с ней зашли в ближайшую кафешку. Я даже не думала, что так проголодалась, пока была в непонятной фирме, под названием Галатея. Так как моя работа была совсем рядом, то Леська не стала уточнять, что я тут делала. Сделав заказ, мы принялись с ней довольно миролюбиво беседовать. Я видела, что она пылала любопытством и хотела вернуться к теме о моем неверном муже, но я ловко уводила ее в другую сторону. Пообедав и доброжелательно попрощавшись, мы отправились каждая в свою сторону.
Придя домой, я, наконец, получила возможность подумать обо всем, что со мной произошло этим утром. Мысль о муже я пока отогнала в сторону.
Что же это получается? Какой – то мальчишка сует мне объявление в руки, причем, насколько я помню, у него в руках была целая кипа. Он раздавал их, не глядя всем подряд. Я приношу листок домой, хотя обычно выкидываю их, не читая, в первую же попавшуюся урну. Так? Так! Дома я изучаю объявления и отмечаю тот факт, что эта самая Галатея находится рядом с моей работой. Утром, зачем –то кладу его в сумку, хотя не собираюсь им воспользоваться. Остановилась я рядом со зданием совершенно случайно, вспомнив, что  я пожаловалась директрисе на радикулит. И вот тут я увидела их витрину. Никто меня не тащил за шкирку, я сама зашла туда. А там меня уже взяли в оборот, но все – таки отпустили домой, не оставили там. Они не пытались меня поймать и предъявить счет. Но сомнения продолжали грызть меня. Что они со мной там собираются делать? Не пожалею ли я о своей авантюре? Я вообще человек безвольный. Каждый может крутить мною, как хочет. Шла делать маникюр, но в итоге меня оболванили, и сожгли волосы химией. Я  уже не говорю про мужа, который сел мне на шею и ножки свесил. Это я с подругами бойкая на язык, а когда доходит до дела, любой может меня вокруг пальца обвести. Не зря мой дед, глядя на меня с любовью и жалостью, говорил:
- Какая же ты, Лена, тюря!
Слова этого я не знала, но понимала, что он имеет в виду. Лохушка я, и больше никто!
В общем, так ничего  не решив,  утешила  себя тем, что есть еще время. После этого приступила ко второму вопросу.
Я набрала номер телефона сына, но его, конечно, дома не оказалось. Но сделано это было ради  для проформы -  проверила такой вариант. А вдруг мой благоверный там? Отсыпается, после бурно проведенной ночи. Меня передернуло от  отвращения, но я быстро взяла себя в руки, затолкав слезы обратно в глаза. Потом  набрала номер мобильного телефона. Сын моментально отозвался. Я, как и он, не стала тянуть резину, и сразу же поинтересовалась, приходил ли к нему папаша ночевать?
Он вроде бы удивился и ответил мне вопросом:
- А что, разве папа не пришел домой? Ну, к тебе?
Я помолчала, думая, как бы помягче объяснить сыну, какой его папаша подлец и негодяй, а затем сказала:
- Сорока на хвосте принесла мне новость. Он провел ночь с какой – то  девицей, в ее  постели.
- Да ну? – не поверил Сашка.
- Баранки гну! – отрубила я.
- Ну, дает батяня! – то ли с восхищением, то ли с осуждением протянул верный сын.
Но я не стала вдаваться в анализ его интонаций. Сухо попрощавшись и попросив передать его папаше, чтобы на глаза мне не попадался, отключилась.
Во мне закипела страшная злоба. А вдруг он мне врал, что раньше не шлялся по бабам?  Может, он все время ходил налево, пока я тут скучала по нему? Можно сказать, с ума сходила! Как после такого ему  можно верить. Нет, все! Конец! Больше я его на порог не пущу! Пусть живет, где хочет. Тоже мне нашелся, мачо! Я ему еще покажу кузькину мать!  На молодых телок, видите ли, его потянуло! Я ему преподам урок! Стану молодой и красивой, завлеку его и брошу! Пусть побегает, помучается! Вот так вот! И я помахала кулаком, непонятно кому.
Так, решено! Я иду завтра в эту самую Галатею! И пропади все пропадом! Хуже не будет. Я подошла к зеркалу и посмотрела на себя внимательно. Да! Иду!
Я развила бурную деятельность, собирая нужные мне вещи. Когда с упаковкой было покончено, я позвонила Таньке. Она работала в нашей поликлинике. Вытянув у нее больничный на десять дней с диагнозом – радикулит и пообещав за это рассказать, как отдохнула на курорте, я набрала следующий номер. Огорчив директрису и выслушав слова сожаления о том, что заболела, набрала номер сына. Он долго не поднимал трубку, но я настойчиво звонила. Видимо, в нем проснулась совесть, и он нехотя ответил. Я не стала вдаваться в подробности и выяснять, разговаривал ли он с этим козлом, только скормила его той же басней, что уезжаю отдыхать на десять дней в Ялту. Сын мой не сразу понял, что я не шучу. И только после того, что я взяла с него клятвенное заверение, что он ничего не скажет своему родителю, поверил, что я действительно уезжаю.
 Положив трубку, я с облегчением вздохнула и задумалась: звонить Гале или нет? Нет, не стану. Все потом! Оставлю ей сообщение на автоответчике, и все! Приняв такое решение, я посмотрела телек и благополучно уснула.
Утром, стараясь ни о чем не думать и не сомневаться в правильности своего решения, поймала такси и прибыла в Галатею. Там все было так же. Только теперь я заметила девушку, сидящую за конторкой. Увидев меня, она мило мне улыбнулась и принялась заполнять анкету. На мои вопросы она не отвечала, но покончив с письмом, пристально глянула на меня и сказала:
-  Ни о чем не беспокойтесь. Я пришла сюда еще в худшем состоянии, чем вы. А теперь  - посмотрите на меня!
 Она вышла из –за конторки и покружилась передо мной. На ней была короткая юбка, туфли на высоком каблуке и прозрачная кофточка. Все смотрелось просто изумительно. Но я была скептически настроена.
- Девушка, вы молоды! Вам привести себя в порядок не стоит огромных усилий. Ну, похудели, подтянули грудь, позанимались спортом и все. А я?
И тоже покружилась, чтобы она разглядела мои обильные телеса.
Она рассмеялась и, оглянувшись, тихо сказала:
- Идите сюда, я вам кое – что покажу.
Я с любопытством подошла поближе и заглянула к ней в конторку. Она рылась в своей изящной сумочке и достала кошелек. Из – под подкладки она вытащила что – то и еще раз оглянувшись, никто ли не идет, показала мне небольшую фотографию. Я залезла в сумку и, достав очки, принялась разглядывать снимок.
На нем была женщина лет примерно сорока – пятидесяти. Сказать, что она была толстой, значит, ничего не сказать! Прикинув, я решила, что весит она ни менее ста двадцати килограммов. Волос на голове было мало. Лицо, хотя без морщин, утопало в жировых складках.
- Кто это? – поинтересовалась я.
 Она усмехнулась:
- Не узнаете?
- Нет!
Я вскинула голову:
-  Быть не может! Неужели это вы? Да нет, это что, реклама такая, чтобы заманить клиентов?
Она снова усмехнулась. Забрала у меня фотографию и спрятала в кошелек.
- Да, нет, - ответила она на мой вопрос, - мне не разрешается ее демонстрировать. У меня дома достаточно много таких же, только форматом  побольше. Но они не помещаются в кошельке. И потом, насколько я знаю, вы выиграли лотерейный билет. Вам что, говорили, что за все, что вам сделают, возьмут деньги? Вам предъявили счет?
Я молча покачала головой, не зная, что сказать. Все это не укладывалось в моей несчастной голове.
 Она, видимо, поняла мое состояние, потому что пожала мою руку и сказала:
- Все будет хорошо! Вы выйдете отсюда настоящей красавицей! Тем более, что вы намного симпатичнее, чем я была тогда.
Она встряхнула шикарной гривой волос и, протянув мне мою анкету, официальным тоном сказала:
- Идите в кабинет к Владиславу Григорьевичу. Вы помните, где он находится? И ничего больше не бойтесь! Впереди вас ждет только счастье! – уже теплым тоном закончила она.
Я посмотрела на карточку, прикрепленную над ее грудью, и сказала:
- Спасибо вам, Юлечка! – больше ничего не добавив, мужественно пошла навстречу неизвестности и страху.
Я робко постучалась в дверь, и моментально откликнулся знакомый бас. Открыв дверь,  вошла. Что я там думала увидеть – не знаю, но в комнате ничего не изменилось. Все так же светило солнце, все так же на столе высились папки, из – под которых не было видно хозяина кабинета. Пройдя вперед и, поздоровавшись, села на тот же стул, где сидела вчера. Лукаво глянув на меня, он открыл толстую папку, на которой стояло мое имя. Он долго листал страницы и разглядывал снимки. Затем, подняв голову, поинтересовался:
- Вы сообщили родным, что вас некоторое время не будет?
- Кому надо – сообщила!
- Ну и ладненько. Вы не должны сейчас ни о ком беспокоиться. Неделя уйдет на сами процедуры, а потом будете адаптироваться к своему новому облику. Если сами не сможете, то мы вам поможем.
Что он имел в виду, я не поняла, но у меня почему – то задрожали руки и, видимо, я сильно побледнела. Он тут же соскочил со своего огромного кресла, а у меня все же мелькнула мысль, что там действительно есть табуретка для ног, потому что с грохотом что – то свалилось под столом. Он налил мне воду из какого – то сосуда и достал малюсенькую таблетку.
- Выпей, детка! – ласково сказал мне Владислав Григорьевич, протягивая стакан.
Я неловко взяла у него из рук воду и, запив таблетку, поняла, что напиток имеет странный, но приятный вкус. Я даже до этого не понимала, что меня мучит жажда, и допила воду до конца.
- Вот и умница! – одобрительно кивая мне, сказал он.
И действительно, через несколько минут мне стало полегче. Вдруг я увидела, что в комнате есть большое зеркало. Как я его до сих пор не заметила, было странно. Оно занимало всю стенку напротив окна. Наверное, это из – за того, что я сидела спиной к нему.
- Подойдите к зеркалу, - сказал хозяин кабинета, - и посмотрите на себя внимательно. Надеюсь, что такой вы себя больше не увидите!
И я пошла к нему, как завороженная. Ничего нового, конечно, не увидела: толстая тетка в балахоне, с короткой стрижкой, с двойным подбородком. Щеки отвисли и рот опустился. Я сморгнула, но отчетливо себя не видела. Все расплывалось перед глазами. Больше я ничего не помнила, только то, что я стала легкой, как пушинка. И вроде бы я слышала какой – то звонок. И больше ничего. Я спала и чувствовала себя в невесомости. Иногда мне казалось, что я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. А потом пришли кошмары. Я видела себя, как – будто в какой – то емкости, окутанную шлангами и проводами. Что – то постоянно пикало и отбивало ритм, что - то во мне шевелилось и мешало дышать. Но я не могла пошевелиться, хотя попытки были. Потом, как будто я видела большое табло, на котором вроде бы была я, и не я, распятая, как на кресте. И опять снова что – то происходило, вызывающее ужас. И опять я засыпала или впадала в коматозное состояние, не знаю точно. Я видела статую на подставке, в образе девушки. Она стояла, безвольно опустив руки, а какие - то люди кружились вокруг нее, что – то измеряя и меняя в ней странными лопатками. Я знала, что это я и не я, но не могла ничего додумать до конца. А затем я снова засыпала. И это длилось и длилось, казалось, вечно и в то же время мгновенно.
Очнулась  ночью, лежа в постели. Койка была жесткой и лежала я в непривычной позе, ровно на спине. Когда я попыталась пошевелиться, то поняла, что не чувствую ни рук ни ног.
Неужели я так слаба, - вялая мысль появилась в голове. Во – первых,  никогда не сплю на спине, во – вторых, хотя я практически не соображала, все – таки понимала, что постель не моя. Попытка открыть глаза с первого раза провалилась. И только спустя некоторое время я смогла слегка приоткрыть их. Точно, комната тоже не моя. С этой мыслью  снова провалилась в сон. Я просыпалась еще неоднократно и все больше бодрствовала. Иногда я чувствовала, что в комнате кто – то есть, но не было сил скосить глаза, чтобы проверить.  В комнате было тихо, только работал прибор, переливающий в мою вену какой – то раствор. Так продолжалось несколько дней. Иногда я чувствовала, как меня переворачивают и обрабатывают какой – то жидкостью. Но как – то утром я проснулась с совершенно ясной головой. Я уже знала, что руки и ноги мне привязывают, но у меня не было сил до этого выразить свое возмущение таким варварством. Но сегодня, сразу проснувшись, поняла, что мои путы исчезли и я лежу в привычной для меня позе на боку. Пошевелившись, почувствовала, что тело снова слушается меня. Оно показалось мне каким – то другим, более легким что ли и я провела по нему руками. Оказывается, я была обнажена под легким одеялом. И тут со мной случился шок! ЭТО БЫЛО НЕ МОЕ ТЕЛО!!! Во всяком случае его верхняя часть. Моя грудь буквально полностью легла мне в руку, чего не случалось со мною последние тридцать пять лет. Лихорадочно моя рука поползла ниже и  нащупала ребра, которые уже много лет были окружены толстым слоем жира. Сейчас же я могла их сосчитать! Дальше дотянуться я не смогла и замерла, не зная, что мне предпринять. И тут дверь открылась, и появился маленький человечек с седым хохолком. Несколько секунд я соображала, где я его уже видела и в какое – то мгновение все вспомнила. Да, конечно! Я здесь, в этой клинике, в Галатее. Неужели мне уже все сделали?
 Тут он заговорил, подкатившись к постели и беря меня за запястье, как настоящий врач. Наверное, он им и был.
- Ну как чувствует себя наша пациентка? – ласково улыбаясь, проговорил он.
Голос меня не слушался, и я что – то хрипло промычала.
- Не страшно, - поспешил он меня успокоить,  - просто вы давно не разговаривали. Скоро все пройдет!
 Он внимательно и с удовольствием разглядывал меня, что мне тоже немедленно захотелось увидеть, что они со мной сотворили. И я снова пошевелилась.
- Да – да, конечно! Поднимайтесь потихоньку. Вот так вот, не торопитесь!
Несмотря на свою тщедушность, он оказался довольно силен, потому что буквально вынес меня из постели и поставил рядом с кроватью. С трудом отцепив мои руки от себя, он переставил их на достаточно высокую спинку кровати.  Я стояла, слегка покачиваясь, и хотя была обнажена, меня это не смущало. Посмотрев вниз, я увидела изящные бедра и ноги. Это явно было не мое!
Владислав Григорьевич, словно подслушав мои мысли, сказал:
- Все ваше, не беспокойтесь! Все натуральное, высшего качества! - И он раскатисто рассмеялся, видимо радуясь своей шутке.
Но мне совсем не было смешно. Я хотела только одного – увидеть себя полностью.
- Зеркало! – прокаркала я чужим голосом.
Неужели мой голос теперь тоже изменился, и я буду сипеть, как пропитая и прокуренная девка из таверны. Почему именно из таверны, не берусь объяснить. Вот такие ассоциации.
- Конечно, конечно! – засуетился  доктор, подбегая к стене, на которой висел внутренний телефон.
- Принесите трюмо! – распорядился он.
Буквально через несколько мгновений дверь отворилась и в комнату зашла женщина, неся длинную коробку. Она явно была тяжелой и незнакомка с трудом поставила ее на попа.  Старичок кинулся к ней, и они вместе распаковали огромный пакет, в котором оказалось зеркало, сложенное в три раза. Они развернули его и поставили лицом ко мне. Не думая больше ни о чем и не боясь упасть, я отцепилась от кровати и подошла поближе к зеркалу. Там отразилась женщина, нет… девушка. У нее было легкое изящное тело и волосы ежиком. Мой натуральный цвет. Я уже и забыла, какого точно оттенка они были. Небольшая головка гордо сидела на длинной шее (кажется, все – таки моя).  Ее тело было до такой степени совершенным, что у меня перехватило дыхание. Встав боком, я увидела красивый прогиб спины и упругие ягодицы. Кожа была чистой и словно светилась молодостью и красотой. Налюбовавшись на фигуру, я подошла ближе, чтобы разглядеть свое новое лицо. Сразу бросилось, что на лице мои собственные глаза, только без отеков и морщин. Никаких мешков под глазами, веки широко открыты и ресницы без всякого макияжа темные, густые и длинные. Я не помню, чтобы у меня были такие ресницы. Точно, не было! Щеки были слегка впалыми, и на них светился естественный румянец.  Даже не румянец, а намек на него. Брови были темными, без седых волосков, которые я в последний год постоянно удаляла пинцетом, переживая, что скоро вообще останусь без оных. Губы были пухлыми и хорошо очерченными. Я приоткрыла рот, разглядывая ровный ряд зубов. Я совершенно забыла, что не одна в комнате, потому что вздрогнула, услышав голос врача.
-Я чувствую, что у вас все в порядке. Не будем вам мешать проводить обследование вашего нового облика. Как закончите, прозвоните на номер один – один и мы к вам вернемся, чтобы поговорить.
Я рассеянно кивнула, не оглядываясь. Мне было не до них. Я разглядывала то совершенство, которое стояло передо мною. Я крутилась и так и эдак, поднимала руки, стояла подбоченясь, и все восхищало меня. Не знаю, сколько времени это продолжалось, но в какой – то момент возникла мысль:
- А вдруг они меня просто загипнотизировали, и я вижу то, что хочу видеть? А на самом деле я все та же старая дура, которая щупает свои окорока и думает, что это ребра!
Не раздумывая, я кинулась к телефону и позвонила. Через несколько минут ко мне заглянула молоденькая медсестра.
- А где врач? – рявкнула я.
- Какой врач? – пролепетало юное создание.
- Неважно! – медленно ответила я, обдумывая пришедшую идею.
Девушка была примерно моего роста. Может на сантиметр - другой пониже. На ней было голубое платьице и что – то типа передника. На голове -  голубая же косынка.
- Раздевайся! – скомандовала я.
-Что, простите? – она явно не верила своим ушам и пыталась выйти из комнаты.
 Я пресекла ее попытку на корню, перехватив ручку двери и подталкивая ее вглубь комнаты.
- Да не бойся ты, я не сошла с ума. Просто мне не верится, что я теперь такая худенькая. У тебя какой размер?
- Сорок четвертый! – девушка явно опасалась, что я сейчас накинусь на нее.
- Вот и славненько. Я сейчас померю твое платье. И если я в него влезу, то это не гипноз!
В глазах у девушки появилось понимание того, что со мной происходит, и она улыбнулась.
- Вы действительно такая, какой  себя видите. Но чтобы вас успокоить я могу сейчас принести одежду.
- Не надо мне заготовленные специально тряпки.
- Но это ваши собственные тря, то есть ваша одежда. Вы сразу увидите разницу.
- Да? Ты уверена?
-Вполне! – заверила она меня и поспешно вышла из комнаты.
Вернулась она буквально через минутку. В руках у нее была моя собственная сумка, с которой я сюда пришла.
Я достала  платье и сразу поняла, что этот чехол от танка, конечно, будет мне велик.
- Видите, какие большие вещи?
Я молча кивнула с удивлением разглядывая свои "наряды".
- А вот это мы приготовили вам, чтобы вам было в чем ходить.
Только сейчас я обратила внимание, что в руке у нее пакет со свертками.
- Что это? – поинтересовалась я, роняя платье на пол.
- Эти вещи должны вам быть как раз! – и она принялась выкладывать пакеты с нижним бельем, брюками и блузкой, - Видите, какой здесь стоит размер?
- На бирках стоял сорок четвертый размер.
Я быстро все на себя надела и снова вернулась к зеркалу. Медсестра стояла рядом, и я не увидела между нами никакой разницы. Вещи сидели на мне идеально.
- А кто подбирал одежду? – рассеяно поинтересовалась я, крутясь перед зеркалом и признаваясь самой себе, что в одежде я тоже диво как хороша.
- Это стандартный размер наших пациентов, когда они покидают Галатею. Поэтому у нас всегда хранится одежда для них.
- Понятно! Ну а что теперь? Вообще – то не мешало бы поесть, - сказала я, опускаясь на кровать.
- Потерпите немного! Сейчас придет Владислав Григорьевич. Вы с ним об этом и обо все и поговорите. Хорошо?
 Я согласно кивнула. Мне уже хотелось выйти на улицу и посмотреть, какое впечатление я произведу на окружающих. Интересно, как теперь мужики будут на меня смотреть? Пока я об этом размышляла, в комнату вернулся  врач и та самая женщина, что приходила с ним в первый раз. На этот раз он представил мне ее, пояснив, что  Татьяна Викторовна - врач – диетолог и по совместительству психолог. Услышав это пси, я сразу насторожилась. Но женщина спокойно и мягко мне улыбалась. Смотрела с симпатией, а не сверлила меня испытывающим взглядом. Так что я немного успокоилась.
Мы разговаривали долго. Сначала все вместе, а затем только с Татьяной Викторовной. Оказывается, все не так просто, как мне казалось. Мало того, что я должна адаптироваться к жизни в новом облике, чтобы не получить нервный срыв. Я еще должна следить за питанием, то есть у меня будет строгая диета того, что я могу есть, а что нет. Порадовало только то, что теперь у меня не только вид молодой женщины, но и отменное здоровье, которое я просто обязана поддерживать, никаких там пирожных, никакого курения. Заниматься спортом и следить за весом. Затем она мне выдала список того, что мне категорически запрещено есть. Я даже не стала его читать. Моя эйфория пропала. Но глянув на себя в зеркало, поняла, что мне есть за что страдать. Ладно, справлюсь! Тем более, что не чувствовала себя особенно голодной. Не каждый же день из тебя делают красавицу, да еще и бесплатно. Затем она достала какие – то картинки и давай задавать мне всякие вопросы. Я хмурила брови и задумывалась над ответами. Но, кажется,  я ей все – таки угодила. Так как она благосклонно улыбнулась и, сказав, что сейчас принесут обед, удалилась. То ли она мне промыла мозги, то ли от того, что теперь у меня был маленький желудок, но кушать мне практически не хотелось. Я клевала как птичка и поражалась сама себе.
Каждый день меня укладывали на то самое ложе и закрывали крышку, проверяя мои показатели. Я его про себя называла гробом. Полдня я проводила в тренажерном зале, подсоединенная к датчикам. Мужик, который занимался со мной, выматывал так, что приходя в комнату, я буквально падала с ног и моментально засыпала. Я потеряла понятие о времени. Сколько уже дней я здесь находилась, не имела ни малейшего понятия. На мои вопросы никто не отвечал, говоря, что все, что я хочу знать, скажет Владислав Григорьевич. Но он был неуловим. Иногда он мелькал где – то, или я слышала его бас. Но когда пыталась догнать и поговорить с ним, он просто растворялся в воздухе. Но вот как – то вечером, он пришел ко мне в комнату, где я после душа собиралась ложиться спать. Услышав стук дверь, пригласила визитера войти. Он появился с улыбкой и, кивнув мне, уселся на стул. Я тоже расположилась напротив, с любопытством глядя на него.
- Ну что ж, уважаемая пациентка! Могу вас поздравить: время пребывания у нас подошло к концу. Мы справились со своей задачей, да и вы тоже порадовали нас. У вас, Леночка, на редкость крепкая психика. Татьяна Викторовна осталась вами исключительно довольна!
Я удивилась.
- А что должно было быть?
- Люди все разные, - он взмахнул ручкой, - кто – то ведет себя неадекватно, поменяв внешность. Не каждый может справиться  с собою в такой ситуации. Но вы держались молодцом! – снова похвалил он меня.
 Мне были приятны его слова, хотя не понимала, что такого особенного сделала.
- Завтра вы уйдете отсюда. И забудете дорогу сюда. О том, где и как вы получили новую внешность, лучше не распространяться!
Он помолчал, а затем добавил:
- Все равно вам никто не поверит.
Я пожала плечами. Во – первых, трудно забыть дорогу сюда, если я каждый день прохожу мимо этого здания на работу, а во – вторых, неужели им не нужна реклама? Да женщины сюда поскачут вприпрыжку, и за любые деньги будут готовы терпеть адские муки, лишь бы получить обслуживание здесь. Стоило мне только открыть рот, чтобы высказать свои соображения по этому поводу, как он остановил меня, сказав:
- Не знаю, будете ли вы мне благодарны за то, что мы изменили вам облик? Все не так просто как вам кажется. Но это ваша жизнь, как  - нибудь разберетесь. Вы женщина сильная и сможете начать все сначала. А может, не сначала, а с конца?
И с этими таинственными словами он удалился. А я все сидела и пыталась сообразить, что он имел в виду. Так ничего не надумав, я по своей новой привычке подошла к зеркалу и снова полюбовалась на свое отражение. Муки в тренажерном зале не прошли зря. Я стала сильнее, гибче и  быстрее и уже знала, что теперь мой образ жизни окончательно изменился. Я уже даже решила для себя, куда  стану ходить на занятия. Около моего дома, буквально в двух остановках, есть фитнес – центр. Там тебе и бассейн, и тренажерный зал, да и аэробикой там тоже занимаются. Так что куплю абонемент и буду туда ходить, вместо того, чтобы валяться на диване у телевизора, с бутербродом в руке.
Так в мыслях о своем здоровом будущем я и уснула. Утром, надев свой единственный наряд и сложив в сумку ненужные мне теперь вещи, я покинула комнату.
Провожали меня втроем: Владислав Григорьевич, Татьяна Викторовна и Юлечка. Пожеланий было много, но когда я им в ответ сказала, что обязательно их навещу, в ответ не получила приглашения. Врач заторопился по делам, Юля неловко потупилась, а психотерапевт, которая мне стала, как сестра, непонятно усмехнулась.
Я вышла за дверь и, обернувшись, помахала рукой, хотя никого разглядеть не могла. Стекло отсвечивало. Поймав такси,  поехала домой, решив, что работа подождет еще один день. Всю дорогу водитель заигрывал со мной, что было очень непривычно. Но увидев в зеркале машины свое лицо, поняла, что флирт со мной вполне естественен. Надо привыкать и тоже научиться играть в эту игру. Я и в молодости не особенно умела это делать, а теперь может пригодиться. Может,  даже найду себе хорошего мужчину, да помоложе, чем мой боров. Пусть остается со своей мочалкой.  С этими мыслями я не заметила, как въехала во двор дома. На секунду показалось, что я здесь не была очень давно, хотя именно сегодня ровно две недели, как покинула его. Взлетев на четвертый этаж без всякого лифта и, открыв дверь, вошла. Кинув сумку в коридоре и пройдя в комнату, сразу поняла, что мой благоверный наведывался сюда неоднократно. Вся комната пропахла куревом, а окно открыть он даже не удосужился. Я подбежала к окну и открыла  его настежь. Сказать, что оттуда полился свежий воздух – нельзя, но все же лучше, чем запах дыма и затхлости.
Оглядев все вокруг, поняла, что без уборки не обойтись и принялась энергично метаться по квартире: поменяла постель, выкинула все окурки, помыла посуду и пропылесосила полы. Через час у меня все сверкало, а я даже не запыхалась. Вот что значит молодость и здоровье. Покончив с делами и приняв душ, задумалась. Одеться мне было совершенно не во что, это раз.  Во – вторых, кто меня теперь узнает? Как быть с сыном и мужем – это в - третьих, ну и конечно, моя работа. Немного подумав, решила, что прежде всего, мне надо купить себе минимальный гардероб. Слава богу, деньги у меня были, доллары, которые считал нужным присылать мой папенька. Накопилась довольно приличная сумма. Ведь я все – таки собиралась к нему лететь, а билеты стоят довольно дорого. Но сейчас важнее всего было одеться. Не могу же я ходить в том, что носила все эти годы. Я подошла к шкафу и открыла его. Там на плечиках висел мой летний гардероб. Я вытащила то самое нарядное платье, которое  мне раньше необыкновенно шло и худило. Приложив его к себе, поняла, до чего у меня была убогая психика по отношению к моде. Там, в Галатее я просмотрела уйму модных журналов, которые поставляла мне Юля и та милая медсестра, которую я пыталась раздеть. Теперь я имела представление, что мне нужно. Не откладывая дела в долгий ящик, я отправилась со своими деньгами на билет по бутикам. Вернулась я без денег, с минимальным запасом вещей, но весьма довольная приобретениями. Во – первых, я купила себе туфли на шпильке, которые не носила уже лет двадцать. В подарок к ним получила тонкие чулки и гипюровой резинкой наверху. Само собой, приобрела нижнее белье, несколько блузок, две короткие юбки и три пары брюк. Все было красивым и нарядным. Но когда я дома, все перемерив еще раз, хотела переодеться, поняла, что у меня нет домашней одежды впору. Пришлось лесть в ящик к сыну, где он держал пару джинсов и маек, когда оставался у нас. Пришлось воспользоваться его вещами. Парень он худощавый и тем не менее я с трудом натянула на задницу его штаны, но зато в талии они мне были широки. Ничего, пока сойдет. А вообще – то, оказывается, мне идут джинсы, надо будет купить себе одни. Закатав штанины и надев майку, решила покушать. Но в холодильнике мышь повесилась, что меня особенно не расстроило. В общем – то особенно кушать и не хотелось. Ничего, потом куплю все, что мне можно. А сейчас не мешало бы, наконец, позвонить сыну.
Он ответил сразу и с воплями:  "Наконец- то ты приехала!" – стал расспрашивать, как я отдохнула. Но я не стала отвечать по телефону и предложила сыну, по которому и сама страшно стосковалась, приехать сюда, домой. Он обещал быть в течение получаса. Пока его не было, я пыталась сообразить, как лучше все ему объяснить? В Галатее я часто думала об этом, но так и ничего не надумала. Так что попытка за полчаса что – то сообразить, была с самого начала провальной.
Он приехал даже раньше и стал трезвонить в дверь, как сумасшедший. Я пошла открывать дверь, даже не зная, как он отреагирует на мой фантастический рассказ.
Сашка стоял у порога и радостно улыбался. Но увидев меня, удивился и, неловко поздоровавшись, спросил:
- Вы кто? А где мама?
Я молча открыла дверь пошире, и он вошел в нее. Быстро оглядев меня чисто мужским взглядом и одобрив мой внешний вид, заигрывающим тоном поинтересовался:
- Вы у нас в гостях? А где мамуля, где она прячется?
И оглушительно заорал, проходя в комнату:
- Мама, пришел твой единственный наследник, встречай!
Я тихо закрыла за ним дверь и, встав позади него, сказала:
- Не кричи, я здесь!
Он оглянулся и с оторопевшим видом стал смотреть на меня.
- Это что, такая шутка? Вы, конечно, чем – то похожи на мою маму. Но вы ведь не она? Ну конечно не она! – как – будто испугавшись, решил он заверить себя и меня заодно.
- Садись, Сашка! – вздохнув, сказала я, гибким движением садясь в кресло.
Мой сын рухнул на такое же рядом, но тут же соскочив, начал бегать по квартире, призывая меня. Я закусила ноготь на руке. Это была давняя привычка. У меня вечно был надкусан большой палец. В Галатее я усиленно ухаживала за ногтями и отвыкала от этой дурацкой привычки. Но стоило оказаться дома, как я принялась за старое. Поспешно вытащив палец изо рта,  дождалась, когда мой сын устанет бегать по квартире и угомонится. Когда  он вернулся, я сказала:
- Садись и успокойся. Давай поговорим, как взрослые люди!
 Эта фраза для него была привычна лет с восьми, и он дико уставился на меня, тем более что я говорила своим обычным голосом, с теми самыми интонациями, как и раньше.
 Сын сел и, немного поерзав, успокоился. Затем  поморгал, глядя на меня, а потом, закрыв глаза, сказал:
- Вы говорите, а я послушаю.
- Хорошо, - согласилась я, понимая, что ему надо прийти в себя.
И я начала свой рассказ с того места, как мальчишка на соседнем перекрестке сунул мне рекламу. Пока я рассказывала, он несколько раз приоткрывал глаза и поглядывал на меня с недоумением и подозрением. Под конец он выпрямился и внимательно слушал. Правда я чувствовала, что он несколько раз порывался о чем – то спросить, но так и не спросил. Но недоверие в его глазах так до конца и не исчезло, даже когда я закончила свое фантастическое повествование.
- Ну, хорошо, предположим, что вы моя мама! – помолчав, сказал он, - Но как вы мне это докажете?
Я задумалась, втайне гордясь своим мальчиком. Хорошо, что на мякине его не проведешь.
-  Очень просто! – ответила я, - Задавай любые вопросы, ответы на которые знали только я и ты. Я на них отвечу.
- Ну, например: где я был в прошлом году зимой?
Я задумалась. Вроде бы он никуда не уезжал.
- Что ты конкретно имеешь в виду? – поинтересовалась я, - Из города, ты вроде бы не уезжал.
- Да, не уезжал. Но где я встречал Новый год?
- Я снова задумалась, а потом оживилась.
-Точно! Ты не захотел встречать с нами Новый год. Отправился на какую – то дачу, где три дня провалялся с температурой и рвотой. Ты еще сразу нам не позвонил, а потом отец ездил тебя забирать!
 Мой сын скупо кивнул головой, принимая мои объяснения.
- Хорошо! А как звали того пса, которого я приволок домой в третьем классе?
Надо сказать, что мой сын каждый год приволакивал домой какое – нибудь животное, но потом выяснялось, что кроме меня ухаживать за ними некому. Но так как у меня была дикая аллергия на животных, вернее на их шерсть, приходилось пристраивать их в добрые руки. Что доставляло массу неудобств. Правда, один раз он притащил ежика. Тот  прожил у нас неделю, а потом пропал. Куда он делся, мы так и не узнали. То ли выскочил в подъезд, то ли его кто – то у нас увел. Но суть в том, что мы его, так и не доискались. Все это я вспоминала вслух, пытаясь вспомнить, про какую собаку он говорит. Имена мы им придумывали весьма экзотичные. Тут недолго и запутаться.
- А какой она была породы? Бепешка?
Так мы называли беспородных собак: БП.
-И откуда ты ее взял? – уточнила я.
Она была не бепешкой, и мне ее продал мужик в подворотне за пятнадцать рублей.
Я сразу вспомнила об этих деньгах. Именно столько получал мой сын на завтрак в школе.
-А, ты имеешь  в виду Джесси, черного терьера, которая вымахала ростом в небольшую лошадь?
-Да, именно ее!
Эту милейшую собаку я обожала и терпела ради нее свою аллергию. Но мы тогда еще жили на той квартире и места нам всем вместе явно не хватало. Она ходила за мной хвостиком, и я постоянно спотыкалась об нее. Особенно она любила лежать на кухне. Растянувшись во всю длину, она лежала поперек помещения, и обойти ее не было никакой возможности. Когда я перешагивала через нее, она хватала меня, или за подол халата, или за шлепанцы. В результате ее игр у меня на халатах пуговицы были оборваны с мясом и все тапки изгрызены. В итоге мы отдали ее подруге на дачу, где Джесси была совершенно счастлива. Первое время мы ее довольно часто навещали, но потом перестали, так как ездить часто в гости, хоть и к подруге, не очень удобно.
Я посмотрела на сына, и мы, наконец, с доверием улыбнулись друг другу.
Сашка покачал головой.
-  Ну ты, мать, даешь! Как ты вообще на это решилась? Никому ничего не сказав, или кто – то все знал?
Я покачала головой. Нет.
- Ну и как ты себя чувствуешь в новом статусе.
- Прекрасно! – сказала я с воодушевлением. - Я чувствую себя молодой, здоровой и счастливой!
- Вот папочка обалдеет, когда тебя увидит!
- А с какой стати ему меня видеть? – посуровела я.
- Ну … - глаза у сына забегали.
- Ведь я просила тебя сказать ему, чтобы он здесь не появлялся! Но он тут, как я поняла, постоянно находится!
- Не постоянно, - вяло защищался сын, - только тогда, когда я его просил не приходить. У меня, понимаешь, девушка одна появилась.
- Она, что, ходит до сих пор в твой свинарник? – не поверила я.
Мне казалось, что ни одна порядочная девушка больше одного раза там появиться не может.
- Ну, мы там немного прибрались! – покраснел мой чистоплотный сын.
- Я представляю! – с иронией сказала я.
Но тему эту оставила, вернувшись к предыдущей.
- В общем, ты понял меня. Чтобы духа твоего папаши здесь не было! Я его больше не приму. Пусть договаривается со своей подружкой и переезжает к ней!
- А кто тебе сказал, что видел его с женщиной? – поинтересовался Сашка.
- А ты не догадываешься?
Он покачал головой и пожал плечами.
- Леська постаралась доложить!
- Откуда она -  то пронюхала?
- Твой папочка наведывался в соседний дом, когда она выгуливала Жульку.
- Ну и что? Мало ли куда идет мужик?
 - Ну, во- первых, он шел не один, а во – вторых, вышел только утром.
- А откуда она об этом знает, в смысле, что утром?
- Выследила!
Мы уставились друг на друга и закатились от смеха. Успокоившись, мой сын поднялся и, подойдя ко мне, буквально вытащил из кресла и нежно обнял.
- Ну, маман, я теперь могу смело тебя на руках носить. Да и мамой тебя при людях как – то неудобно называть. Может, мне тебя просто Леной звать? Все будут думать, что ты моя девушка!
- Ну, ну, порадуйся, юный болван! – добродушно сказала я, - Вот обрадуется твоя подружка!
- А если серьезно, что ты собираешься сказать папе?
- Ничего! – отрезала я, - Пусть лучше на глаза мне не попадается!
- А ты уверена, что он тебе изменил? Например, мне он сказал, что был в гостях у друга. И там заночевал.
- И ты, конечно, моментально ему поверил!- возмутилась я.
- Ну, - смутился Сашка, - обычно он мне не врет.
- А теперь соврал! Я ему не верю! Он перед тобой хочет показаться чистеньким, беленьким и пушистым! Но меня на мякине не проведешь!
- Но ты сама говорила, что эта тетя Леся страшная лгунья и вообще "заклятая подруга".
Я помолчала, а потом покачала головой.
- Думаю, что на этот раз она не соврала. Ее так и распирало, чтобы доложить мне, что видела его с женщиной. Что – то она не была похожа на друга, скорее на подруга. Тем более что  молодая! – и я заскучала.
- Не расстраивайся, мама! Ты теперь наипервейшая молодая раскрасавица! Я и сам не прочь, но инцест меня пугает.
Я только махнула рукой, посмеиваясь. Хотя комплименты сына меня очень порадовали и вдохновили.
Поболтав еще немного, мы расстались. Я еще раз попросила его поговорить с отцом, но и сама решила позвонить муженьку, которого считала теперь с чистой совестью, бывшим. Голос, славу богу, у меня не изменился, и я набрала его номер.
Он моментально схватил трубку. Не поздоровавшись, я сразу заявила ему, чтобы он больше не приходил в мой дом. Причем слово "мой дом" я с нажимом подчеркнула. Он пытался что – то сказать, но я резким тоном пресекла его бормотание, и еще раз предупредив, чтобы духу его здесь не было, отключилась.
Вечером я созвонилась с Галкой, и мы с ней долго беседовали о том, о сем. Я все никак не могла решиться сказать ей правду. Поэтому слегка слукавила, сказав, что села на грандиозную диету, здорово похудела и сделала пластическую операцию лица. Она сразу же начала визжать мне в ухо, требуя, чтобы я немедленно отправила ей фотографии. Я клятвенно обещала ей, что завтра же займусь фотографиями и немедленно отошлю их. Немного успокоившись, подруга стала расспрашивать, что за диета, сколько я заплатила за операцию и так далее. В конце она задумчиво поинтересовалась:
- Как же ты решилась пойти на такое, под нож, наркоз? Страшно даже подумать!
Тут я рассказала ей об измене мужа. Она некоторое время возмущалась, а потом осторожно поинтересовалась:
- А ты уверена, что все так и было. Ты же знаешь Леську. Соврет, не дорого возьмет. Тем более что она всегда тебе завидовала.
- Мне? – удивилась я.
- Не мне же! Ты у нас из академической семьи, в прекрасной квартире. Всю жизнь прожила с одним мужем, который тебя любит.
Тут я  недоверчиво хмыкнула.
- Ну да, может сейчас любовь прошла. Разбилась о волны быта. Но вспомни, какой вы были счастливой парой, да и  сын у вас замечательный!
С этим я была полностью согласна. Хотя о прежней любви с мужем вспоминалось с трудом.
Еще раз заверив, что завтра же отправлю фотографии, мы нежно распрощались.
На следующий день я снова не пошла на работу, махнув на все рукой. А отправилась в тот самый клуб, где записалась сразу в бассейн, на шейпинг и в тренажерный зал. Купальника у меня не было, поэтому пришлось побежать в магазин покупать такой нужный теперь предмет. По дороге я ловила восхищенные взгляды мужчин, да и в магазине примеривая бикини, получила свою минуту славы от продавщиц, восхищенных моей фигурой. Волосы у меня отрастали очень быстро. За две недели они уже доставали до ушей. И я призадумалась, стричься или потерпеть. Можно было отрастить длинные волосы и носить их распущенными, или собирать в хвост. Я уже склонялась к короткой стрижке, но вспомнив, как меня оболванили в парикмахерской, решила не рисковать. По дороге я зашла в фотостудию и сделала десяток снимков. Фотограф показал мне их в компьютере, и я была в восторге. Изменив внешность, я приобрела фотогеничность. Забрав диск, я вернулась в клуб и долго занималась там, не жалея сил. Неизвестно, когда я смогу уделять спорту столько времени. Подойдя к дому после тренировок, я увидела, что в окне моей квартиры горит свет. Та-ак, муженек явился! Я же ему русским языком сказала, чтобы не смел приходить!
Я набрала номер сына и поинтересовалась, что его папаша делает у нас дома. Сашка начал крутить и юлить, но я пресекла все это на корню, заявив, чтобы он убрал немедленно родича из квартиры! Иначе я ее продам, а деньги прогуляю. Видимо моя угроза подействовала, хотя в это слабо верится. Сашка знал, как я трепетно отношусь к отчему дому, но тем не менее через десять минут из подъезда с видом побитой собаки вышел Виталик и стал озираться.
- Ага, ищешь меня! – злорадно подумала я, - Даже если я сейчас продефилирую от тебя в двух шагах, ты меня не узнаешь!
Когда он ушел, я выждала еще некоторое время, раздумывая над тем, не поменять ли мне замки на входной двери, но потом решила пока не делать этого. Во – первых, волокита, а во – вторых, не стоит привлекать внимание общественности к моему изменившемуся облику. Хотя соседи в подъезде были не любопытные, но тут все знали меня с детства. Вопросов не оберешься!
Придя домой и отправив Галке фотографии, я с чистой совестью легла спать, не забыв закрыть дверь на внутреннюю задвижку, да еще накинув цепочку.
Ночью мне приснился Виталик не такой, каким он был теперь, а в то лето, когда мы встречались, и он охапками носил мне сирень. Я еще удивлялась, где только он ее находил? Тем более что был он бедным студентом, и стипендия не позволяла роскошествовать. И только спустя много лет, он сознался мне, что ездил на мопеде на кладбище и там обрывал тайком кусты. Да, цветы из кладбища, это именно то, что я была достойна. Спустя двадцать лет даже это было для меня слишком много. Разве что хилый букет из трех гвоздик на восьмое марта. А на день рождение дарил только себя, любимого.
Когда я проснулась, то продолжала чувствовать запах той сирени. Она была прекрасна. Мохнатая, почти лиловая. Такого аромата я потом больше не встречала у сирени. Может, потому что больше не была так влюблена, как тогда. А может, из – за того, что такая сирень мне больше не попадалась.
В общем, в этот день я тоже не пошла на работу. И снова  торчала  в клубе, где познакомилась с интересными молодыми людьми. Конечно, не в том плане, что с ними было интересно разговаривать, а в том самом, когда на мужика приятно смотреть. Все они активно качались и накачали себе достаточно много всего. Но вот с интеллектом у них явно была напряженка. Но я все – таки не теряла надежду найти кого – то достойного меня. Но дни шли, а мой герой все не попадался. В один из прекрасных летних дней меня разбудил ранний звонок. Звонил мой ненаглядный сынок  и с тревогой в голосе поинтересовался, не приходил ли отец?
Я сонно щурилась и не могла сообразить, о чем он говорит? Но в конце концов, поняла, что пропал Виталий. Узнав, что я не в курсе, он еще сильнее обеспокоился, сообщив, что отец оставил ему совершенно дурацкую и непонятную записку, из которой нельхя было понять: или он отправился в бега, или решил наложить на себя руки. Я тут же окончательно проснулась и потребовала, чтобы он прочел ее дословно. Я тоже из нее ни черта не поняла. Вроде бы он идет за своей судьбой и не знает, встретимся ли мы еще?  Что – то о многообразии жизни и смерти. В общем, все в таком духе. Договорившись, что Саша обзвонит всех его друзей и поинтересуется, может кто – то слышал что – нибудь о нашем беглеце, а я позвоню к нему на работу и остальным знакомым. Мы рассоединились, чтобы начать поиски. Но они ничего не дали. Никто ни о чем не знал и не слышал. Я раз за разом перечитывала записку и ничего не понимала все больше и больше. Хоть мы и расстались с Виталием, он мне не был чужим человеком. И я решила сходить в Галатею, хотя обещала этого не делать. Но мне нужно было посоветоваться с Татьяной Викторовной. Все – таки она психолог и, может быть, разберется во всей этой белиберде. Не откладывая дела в долгий ящик, поехала на знакомую улицу и, сойдя из маршрутки прошла до Галатеи. Но…, ее там просто не было! Не было яркого названия. Не было витражей. Не было ничего, кроме какой – то лавки, в которой оказалась небольшая сберегательная касса. Я бегала по улице туда – сюда, но так и не увидела Галатеи. Она просто исчезла! Устав бегать, я застыла на месте, мешая людям идти по своим делам. И только получив несколько внушительных толчков, я пришла в себя и побрела, куда глаза глядят, недоумевая, куда же делась клиника? Это же никакая – то там маленькая комнатушка, а огромный комплекс в несколько этажей. Я вспоминала громадный холл, кабинеты, тренажерный зал, бассейн. Там даже был зимний сад с фонтанчиком. Так куда же все это делось? Так ничего и не поняв и почувствовав себя обворованной и в то же время осиротевшей, вернулась домой и затосковала. Виталий пропал. Милиция не хочет брать заявление о пропаже человека, ссылаясь на записку, где черным по белому написано, что человек решил побродить по свету. И если он немного не в себе, то обращаться надо к докторам, а не в милицию! Прошла еще неделя, от Виталия не было ни слуху не духу. Тут еще позвонила Элизабет - папина подруга и сказала, что нам лучше прилететь, папа стал чувствовать себя неважно. Я вообще всполошилась и, быстро оформив документы, мы с Сашкой вылетели в Штаты. Благо, что Галка нам выслала деньги на дорогу. Папа жил в Нью –Йорке и преподавал в тамошнем университете. Элизабет, которую на самом деле в советскую бытность звали Лиза, встретила нас в аэропорту. Она нас, конечно, никогда не видела воочию, но все – таки фотографии имелись, так что она нас не узнала. Вернее, Сашку – то она вроде признала, но никак не могла поверить, что я его мама, а не подружка. Кстати, у меня тоже были проблемы с фотографией в паспорте и с визой. Но деньги – это волшебная сила.
Галка встретить нас не смогла, но появилась буквально на следующий день. К счастью, с папой все было более не менее в порядке. Микроинфаркт, от которого он отошел, пока мы оформляли документы и прилетели. Так что произошло радостное воссоединение семейства, хотя папа все поглядывал на меня и часто называл Таней. Так звали мою маму. Видимо я здорово стала на нее похожа. Я помню, что она была изящной и красивой женщиной. Я же фигурой пошла в папину породу. Они были исконными сибиряками и имели крепкий костяк.
Так вот, только стоило появиться Галке, как тут же начался шум с повизгиванием и воплями радости. Конечно, не обошлось и без слез. Но это были слезы радости. Лиза вполне адекватно восприняла наши проявления чувств. А папа с Сашкой моментально ретировались, с комическим ужасом на лице. В общем, в тот день я полностью посвятила себя подруге. Лиза потомилась около нас некоторое время и тоже улизнула. Ей было неинтересно слушать про наших общих знакомых. А  о своем муже при ней я не стала распространяться. Я не хотела волновать папу. Ему я ничего не сказала о расколе в семье. Галка осталась у нас ночевать, и мы проболтали с ней до трех часов ночи. Она потребовала, чтобы я подробно рассказала все о моем преображении. И тут я не выдержала и раскололась. У Галки стали круглыми глаза и она закидала меня вопросами, которыми я сама задавалась неоднократно, но так и не получила на них ответа. Подружка мечтательно вздохнула и сказала:
- Если бы мне кто – то другой рассказал, ни за что бы, не поверила! Но ты же не шутишь надо мной? – жалобно поинтересовалась она.
Я вздохнула.
- Если ты мне на слова не веришь, то посмотри, есть ли у меня шрамы от пластической операции.
И я наклонила голову, чтобы ей было удобнее произвести осмотр. Закончив его, Галка опять вздохнула и поинтересовалась:
- А ты точно уверена, что этой Галатеи там больше нет?
- Я несколько раз ходила туда, и даже спрашивала в соседних конторах, но на меня смотрели просто как на идиотку, не понимая, о чем я спрашиваю.
Галка опять тяжело вздохнула и закатила глаза. Видимо представляла, какой бы сама стала после Галатеи. В отличие от меня, она никогда не страдала от полноты. Была подтянутой. И хотя родила троих детей, была узкобедрой, с маленькой грудью. Так что ей не на что роптать. Да и муж в ней души не чаял. Наверное, оттого, что видел нечасто. А лицо… Что лицо? Пойдет и сделает круговую подтяжку. Никаких проблем!
Галка согласно покивала, но видимо я ее не убедила, потому что она снова тяжело вздохнула.
На следующий день после обеда они с Лизой потащили меня на Манхеттен. Мы гуляли по магазинам, где я увеличила свой словесный запас выражениями, типа " Итс окей" и "хау мач". В общем, английский наполовину был осилен. Оставалось улыбаться пошире, что я и проделывала с невероятным успехом. Один клерк тут же остолбенел, а придя в себя, стал метать на прилавок вещи, бормоча слово "сейл". Оказывается, это волшебное слово, означающее скидку на дорогие вещи. Скидка скидкой, но даже со скидкой мне это было явно не по карману. Так что пришлось удалиться с гордым видом несолоно хлебавши.  Но погуляли мы на славу, а потом приземлились в небольшом, но очень уютном кафе и, выпив по чашке кофе, расслабились. Только Галка ныла, что не может тут покурить. Висели плакаты, где было написано " Не курить!". Конечно, на английском, но даже такой профан как я, прочла и поняла. И вдруг, откуда ни возьмись, как в сказке, появился ОН! На вид мужчине было лет тридцать пять. Высокий, подтянутый, в белоснежной рубашке с коротким рукавом и светлых брюках, которые обтягивали его так, что не было простору воображения. Все на нем сидело просто исключительно. Светлые волосы красивой волной спускались до воротника рубашки. В общем, мечта, а не мужчина. Я тут же приняла боевую стойку: расслабилась и задумчиво улыбаясь, закинула ногу на ногу. На мне очень кстати была короткая юбка, танкетки на каблуке и нежно - сиреневая майка, открывающая достаточно много белой и нежной плоти. Американец тоже не подкачал. Оглядел меня быстрым оценивающим взглядом и втянул и так плоский живот, напрягая мышцы груди.
Так,  - подумала я, - явно качок. Ну, ничего, может в голове что – то есть? Все – таки, американец!
Сел он совсем рядом и пристально уставился на меня.  Галка усмехнулась, а Лиза не обратила внимания, продолжая рассказывать что – то о поездке на Ниагарский водопад. Мы в ближайшие дни собирались туда отправиться. Галка сказала, что можно поехать с русской группой на целый день. Я уже предвкушала. Но сейчас мои мысли были заняты совсем другим. И тут Лиза, вернее Элизабет, сама не зная этого, помогла мне. Она так отчаянно жестикулировала, описывая красоты водопада, что сбила со стола стакан с апельсиновым соком. Стакан отлетел и разбился, обрызгивая меня, находящейся в нем жидкостью. Я поспешила отодвинуться, но не успела. Моя юбка и кофточка были безнадежно испорчены. Мужчина, тут же подскочив, стал что – то лопотать, выражая всем своим видом сочувствие. Потом позвал официантку, которая тут же провела меня в дамскую комнату, где мы пытались с ней оттереть пятна, но безрезультатно.
Так ничего не добившись, а только размазав пятна, я вернулась к нашему столику. Его уже заново накрыли, и Лиза с Галкой  усиленно болтали с новым знакомым, которого тут же представили мне. Звали его красиво: Джонатан Рейли. Вот так и никак иначе. Он представился мне просто, как Джо, и нежно пожимал мне руку. Конечно, вид у меня был еще тот. Основной поток сока попал мне на грудь. И именно тут мы усиленно пытались смыть пятна. Поэтому моя майка была такой мокрой, что буквально все мои прелести были наружу. Джо мужественно пытался быть джентльменом и не смотреть ниже моего подбородка. Но это давалось ему нелегко. Я ему даже посочувствовала и в то же время приободрилась. Ничего еще не потеряно. Тут мне Галка и говорит:
- Ты представляешь, он тут навел шороху. Все прям забегали. Накрыли на стол. Он еще что – то заказывал. И если чутье меня не обманывает, ты же знаешь, какая у меня интуиция, та девица, которая обслуживала нас, поскакала в магазин. Вон в тот бутик залетела, как ошпаренная.
- Для чего? – удивилась я.
- А вот увидишь!
И я увидела. Она вернулась с пакетами какой – то фирмы. Я, конечно, не особенно в них разбираюсь, но глаза у Галки полезли на лоб, и она расплылась в широкой улыбке. Девушка прямиком подошла ко мне и поманила за собой. Я растерялась, не зная, что делать. Наконец – то до меня дошло, что к чему. Мне было неловко, и я помотала головой. Но подружка пнула меня ногой под столом, достаточно чувствительно, а Элизабет сказала, чтобы я немедленно шла  переодеваться. Что в таком виде сидеть неприлично. И я побрела следом за официанткой.
Девушку звали Глория, и она явно была испаноязычной. Очень милая девушка. Она с радостным видом начала распаковывать вещи. Что – то приговаривая, она стала пытаться раздеть меня. Конечно, я не могла ей позволить сделать это. Я сама скинула попорченные вещички и переоделась в то, что она принесла. С виду казалось все простеньким, но сидело на мне идеально. Как она угадала мой размер, просто не представляю? Она принесла льняной костюмчик с короткой прямой юбкой и нижнее белье.  Я покрутилась перед зеркалом, под одобрительное цоканье девушки, и во второй раз вернулась к столу. Конечно, я поблагодарила Джо за подарок. Он не обязан был делать такой презент. Но, видно запал на меня основательно, чему я была рада. Он мне нравился все больше и больше. Не жадный, это уже хорошо! В общем, мы продолжали сидеть в кафе, попивая напитки и радуясь жизни. Конечно, принять участие в беседе я не могла, зато могла демонстрировать себя в разных позах, что я с успехом и воплощала в жизнь. В общем, спустя где – то час мужик явно поплыл и терял нить разговора, зачарованно глядя на меня. Я же смотрела на него невинными глазами, не понимая, откуда все это у меня взялось. Но видимо, внешнее преображение как – то повлияло на мою психику, так как до этого, даже в молодости, не была кокеткой. А тут меня понесло. В общем, когда мы поднялись из – за стола, он готов был подхватить меня на руки и нести на край света. Мы дали ему номер телефона, и он на шикарной машине отвез нас  домой. Беспокоило меня только одно. Я же немтырь. Как я буду с ним разговаривать? Вечером, запасшись англо – русским словарем, я отправилась на свидание. Он снова приехал на той же машине и встретил меня у входа. На нем был светлый костюм, как когда – то в моих мечтах. Я тоже постаралась не ударить в грязь лицом. Так что мы оба с восторгом разглядывали друг друга. Лиза на всякий случай взяла у него номер мобильного телефона и тайком записала номер машины. Папа неодобрительно хмурился, напоминая мне, что я женщина не свободная. Но я махнула рукой на его ворчание, и с легкой душой вышла навстречу моему принцу.
Вечер мы провели замечательно. Выехав к Атлантическому океану, прогулялись там вдоль побережья. В городе стояла жара даже вечером, но здесь свежий ветерок обдувал нас. Мы спустились к воде и, сняв обувь, погуляли. Правда, в начале, он был шокирован, что я побежала к песку и сняла босоножки, но быстро оправился и, улыбаясь широкой улыбкой, тоже снял туфли и носки. Кстати, ступни у него тоже оказались красивыми. В общем, это был романтический вечер, закончившийся в кафе - мороженое, хотя он все пытался завести меня на ужин в ресторан "Сифут"(Потом  Элизабет мне объяснила, что это означает, Дары моря). Так что я еще раз похвалила себя за то, что не пошла туда. Во – первых, я не особенная любительница всяких мидий и креветок, а во – вторых, кто знает, как их кушать? Я только и видела, как Джулия Робертс в " Красотке", пыталась, что – то там взять с тарелки и ЭТО у нее улетело. Производить над собой опыты я не собиралась. Он непрерывно мне что – то рассказывал и, как это ни странно звучит, общий смысл его рассказов был мне понятен. Мы сидели в кафе и ели морожено. Американское мороженое практически ничем не отличалось от нашего, которое я ела в детстве, сливочное, за пятнадцать копеек. Правда здесь они обсыпали его орехами и шоколадом, но это мало что изменило. Алкоголь я пить отказалась наотрез, мотая головой, как ненормальная и, повторяя только " нет", на английском и на русском, чем его безумно потрясла. Пришлось ему тоже отказаться от алкоголя. Но он не выказал никакого недовольства. Видимо вид моей дивной красоты и так достаточно опьянял его. И только когда Джо привез меня к дому, поцеловал на пороге и что – то нежно прошептал, сжимая мои плечи, я пожелала ему спокойной ночи и вошла в дом.
Быстро раздевшись и приняв душ, легла в постель и решила проанализировать встречу. Ну что ж, мужик очень даже положительный! Лишнего ничего не позволил, был любезен, не жаден. Ну, это по нашим, российским меркам. Говорят, что тут, когда мужчина и женщина идут куда – то вместе, каждый платит за себя. Для меня это было дико, но я на всякий случай прихватила деньги. Поцелуй его был мне приятен, изо рта не пахло. Сказать, что у меня подогнулись коленки от его прикосновения, не могу. Такое у меня было только с моим мужем когда – то. Мы целовались с ним часами, запоем. Нам обоим нравились поцелуи сами по себе. Конечно, он был не единственный, с кем я целовалась. Но с ним это было просто сказочно. Возможно, что только из – за этих проклятых поцелуев, я в него влюбилась когда – то.
 Еще я узнала, что Джо не женат и никогда не был. Это мне днем еще Галка сказала. Хотя сомнительно. Мужику тридцать восемь лет, а он все в холостяках бегает. У нас такие не водятся. Обычно это, или конченый алкаш, или голубой. Остальные или разведенные, или женатые.
С этими мыслями я благополучно уснула. Джонатан работал где – то на Манхеттене и вечерами приезжал к нам. Иногда мы сидели на веранде, где папа и Сашка смотрели на него волками. Но чаще гуляли по  пригороду. Ехать приходилось далеко, поэтому я предпочитала поездки к океану. В выходные, прихватив меня, Галку и Сашу, поехали к Ниагарскому водопаду. Там было очень весело и шумно. Даже Сашка слегка оттаял и смотрел на Джонатана вполне добродушно. Не в пример мне, Сашка очень даже неплохо знал английский, и они много разговаривали по дороге, пока мы с Галкой шептались на заднем сидении. С самого начала мы не сказали, что Саша  мой сын, и он называл меня Лена, но иногда сбивался, и у него вылетала  слово "мама". Джо даже поинтересовался, почему. Ну, Саша и навел пургу. Мол, я, как старшая сестра, воспитывала его, когда мать бросила нас с отцом и ушла с другим. В общем – то все – так и было, не считая того, что я  - то своего сына не бросала. Но Джо стал другими глазами смотреть на меня. В них появилось уважение и еще большее восхищение. У него даже глаза как – то странно заблестели. Как – будто он готовился заплакать. Галка шепотом объяснила мне, что американцы страшно сентиментальные. Ну что ж, это тоже неплохо!
Все эти дни мой ухажер пытался ненавязчиво прижаться ко мне, и его поцелуи становились все жарче. Но, несмотря на то, что я ему была благодарна за внимание и, что он такой милый,  не могла перейти определенную грань. Его ласки не вызывали во мне дрожжи желания, всплеска эмоций. Да, приятно, да, совсем неплохо, но не волновало, хоть ты тресни! А ведь я видела, с каким вожделением смотрели на него другие женщины. Он уже в открытую объяснялся мне в любви и предлагал выйти замуж. Клялся устроить мне благополучную жизнь и обеспечить всех наших детей! Но мне было только стыдно. Словно я ему дала какое – то обещание, а теперь пытаюсь надуть! И тогда я решилась! До отъезда оставалось всего ничего, и я пошла вечером к нему домой. И опять все было мило и хорошо. Мы даже выпили с ним шампанского и легли в кровать. Он был нежен и вынослив. Он шептал мне что – то трогательно – нежное, повторяя все время: "Элен, Элен", и мне было хорошо с ним. Когда он уснул, я еще долго ворочалась, думая свою думу и только перед рассветом поняла, глядя на его мужественное лицо – это не мой мужчина. Он заслуживает, чтобы его любили! Вон как я любила Виталика, а тем не менее, чем все закончилось? Утром, уходя, я еще больше укрепилась в этой мысли. Ничего не говоря ему, мы с Галкой укатили к ее семье. И пробыли там почти до отъезда. Конечно, я понимала, что поступаю некрасиво, не объяснившись с ним. Но что я могла ему сказать? Сашка от моего имени написал ему письмо и, улетая, я оставила его Лизе, которая, покачав головой, согласилась передать его Джо. И вот мы летим над Атлантикой, возвращаясь на Родину. И честное слово, я была очень счастлива, закрыть еще одну страницу своей жизни. И в то же время  чувствовала некоторое  опустошение, не знаю даже, как это можно назвать иначе.
Приехав домой и распаковавшись, я задумалась, что же делать дальше? Сказка с американским принцем не состоялась, но очень хотелось любви, большой и светлой! Только вот кандидата на это место не наблюдалось. Я подошла к зеркалу и теперь уже привычно оглядела себя. В Америке я загорела. Это мне тоже было к лицу. Загар был золотистый и подчеркивал цвет моих глаз. Они стали совсем синими. Я там даже немного похудела. Вот что значат пешие прогулки! В общем, вид был прекрасный, и я со вздохом, отошла от зеркала. Надо поинтересоваться, появлялся ли Виталик? И я села обзванивать все тех же людей, с кем разговаривала месяц назад. Но никто так ничего не слышал о нем. Сашка тоже проявил бурную деятельность, но все было безрезультатно. Папочка, как в воду канул. И мы опять отправились в милицию. Там, скрепя сердце, взяли наше заявление. Когда  сказала, что я его жена, лейтенант только поднял брови в недоумении. Мол, как от такой красавицы мой муж, тем более немолодой, мог сбежать? Сашку они приняли за моего пасынка, и он благоразумно называл меня по имени. В общем, ничего конкретного он нам не  пообещал. Обнадеживало только то, что прозвонив все больницы и морги, мы его там не нашли. И снова прошла неделя, которую я с удовольствием тоже пробездельничала, посещая только фитнес – клуб. Как – то случайно я  встретила Леську, которая, скользнув по мне завистливым взглядом, прошла мимо. Я даже думала подойти  к ней, но затем решила, что не стоит. Объяснятся с ней и слушать, что она мне скажет, не хотелось. Правда она несколько раз звонила мне, и мы поговорили, но я решила, что пока мне надо затаиться. О том, что мой муж пропал, я ей ничего не сказала. Хотя она могла об этом узнать от общих знакомых. Но пока бог миловал!
Вечером, в среду, я вышла вечером прогуляться. На душе было муторно. Я брела, не задумываясь, куда иду. И пришла в тот самый парк, где мы когда – то познакомились с Виталиком. Кстати, первый раз он меня поцеловал там же. Я присела на скамейку и стала смотреть на заходящее солнце. Мне было покойно и печально. Как же так? Когда я была толстой и немолодой, жизнь вокруг меня вращалась в бешеном темпе. А сейчас, когда я молода и красива, совсем одиноко. И я снова вздохнула, что проделывала в последнее время неоднократно. Тут кто – то заслонил от меня закат, и я посмотрела, кто это сделал. Сердце пропустило удар. Передо мной стоял молодой человек, лет тридцати. Он был не очень высок, но подтянут. Широкие плечи смотрелись очень даже неплохо в белой футболке, а улыбка была просто обворожительная. Он слегка покачивался и с интересом рассматривал меня.
Пьяный, что ли? – подумала я.
Хотя видела, что взгляд у него ясный и прямой, ничем не замутненный.
- Можно присесть рядом? - поинтересовался он, закончив осмотр.
Я передернула плечами. Хотя вопрос его не прозвучал грубо, я все – таки гордо вздернула голову и отвернулась. Так и не дождавшись от меня ответа, он присел.
Я тут же сходу ему сказала:
- Спасибо!
- За что? – поразился он.
- За то, что перестали мне закрывать закат солнца.
- Так вы здесь в одиночестве любуетесь закатом? – ответил догадливый молодой человек, - А почему не на Москве – реке? – поинтересовался он.
-  Извините, а вам не все равно? – несмотря на достаточно резкие слова, мой тон был тих и корректен.
- По большому счету, конечно! – легко согласился он, - Но должен я что – то сказать, чтобы продолжить беседу?
- А зачем? – я невинно округлила глаза.
- Чтобы познакомиться! – засмеялся он, показывая белоснежные зубы, не хуже моих.
Пришлось продемонстрировать свои, чтобы не зазнавался.
Он их вполне оценил и придвинулся ко мне поближе.
- Может все – таки познакомимся? – спросил он интимно и просительно.
Я растерялась. На улице я никогда не знакомилась, хотя и понимала, что это вполне возможно. С мужем мы познакомились в этом парке в компании друзей. А с новыми знакомыми только в фитнес – клубе и с Джо в Америке. И то, благодаря Лизе и Галке. Так что я понятия не имела, прилично ли знакомиться вот так просто на улице. А может сейчас все намного проще, чем тогда, когда я была молодой? Я опять вздохнула. В принципе, я была не против. Но не знала только, прилично ли это? Он как - будто подслушал мои мысли и со смешком сказал:
- Я понимаю, что не совсем прилично знакомиться вот так, с бухты Барахты в парке, но я вполне приличный человек и ничего плохого о вас не подумаю. Просто вы мне очень понравились!
Я внимательно просмотрела на него. Он ответил мне спокойным и серьезным взглядом. И я поверила ему. Он мне кого – то напоминал. Кого, определить я не могла. Но моя интуиция говорила мне, что ему можно доверять.
Я расслабилась и сказала:
- Ну что же, давайте знакомиться!
Он снова заулыбался и представился:
-Ви – ктор!
Очень приятно! – ответила я и брякнула, - Вика!
Почему Вика? Я не знаю, что меня вынудило обмануть его, но я именно это и сделала! Правда, тут же успокоила себя мыслью, что может быть больше его никогда не встречу. И вообще, какая разница, каким я именем назвалась. Главное, не забыть, что я теперь Вика и отзываться на имя.
Он обрадовался и сказал, что это видимо судьба: Виктор и Виктория!
Мы пожали друг другу руку, и он тут же предложил мне пойти в кафе и поесть морожено. Конечно, я с радостью согласилась. Настроение резко пошло вверх. Кафе действительно работало, и мы заказали себе мороженое и напитки. Я ела фруктовое, без калорий, а он  - шоколадное. Раньше я бы заказала себе шоколадное, а мой муж всегда ел  крем – брюлле, но теперь надо следить за здоровьем. Хотя и это мороженое тоже было вкусным, не то, что американское. Наша беседа протекала легко и непринужденно, как – будто мы знали друг друга много лет. Ни о чем серьезном и личном мы не говорили. Единственное, чем он поинтересовался, так это то, откуда у меня такой шикарный загар. На что я коротко сказала, что отдыхала на побережье. Но на каком побережье, не сказала. Он внимательно посмотрел на меня и назвал женщиной – загадкой. Первый раз в жизни меня так назвали и мне это понравилось. Я решила продолжать в том же духе. Не хотелось тянуть хвосты из прошлой жизни. С чистого листа, так с чистого листа!
Мы вышли из парка, и пошли по дороге. Он поинтересовался, можем ли мы еще с ним встретиться? На что я с удовольствием согласилась. Но когда он спросил у меня номер телефона, я призадумалась и сказала:
- Давайте встретимся завтра часов в пять у музея Пушкина? Хорошо? Или вы заняты на работе?
- Для вас я готов освободить буквально весь день?
Вдобавок он был еще и галантен. До дома я не разрешила ему себя проводить. Загадка, так загадка до конца! И мы разошлись в разные стороны. Не смотря на то, что был уже десятый час, домой идти не хотелось, и я еще немного погуляла. Настроение было превосходным, и я поняла, что чуточку влюбилась в этого Виктора.
Мы встречались практически каждый день. Мы не ходили по театрам и ресторанам, а гуляли в парке, ездили на катерке по реке. Пару раз выбрались за город и гуляли. Я уже знала, что он был женат, но с женой  у них расстроились отношения. Явно он не хотел об этом говорить. Видно, что переживает до сих пор. А я не расспрашивала, хотя про себя удивлялась, как можно не ценить такого человека, как он. Виктор был по – настоящему умен, интеллигентен и воспитан.
 Только раз он сказал мне о ней:
- Она прекрасная и добрая женщина. Поначалу мы были с ней очень счастливы! Но, наверное, я привык к тому, что она сильная и всего добивается сама. И когда она с обидой, а порой командным голосом приказывала мне что – то сделать, я просто обижался на ее тон и отказывался.
Я возмутилась. Боже мой, что за женщина! Неужели не понимала, что с Витей так нельзя! Вот попросила бы она его по - человечески, типа "будь добр…", или " милый, я так сегодня устала, давай сделаем это вместе!". И все было бы, как говорят американцы "Итс окей!" Но вслух я, конечно, этого не сказала, только дружески положила руку ему на плечо и перевела разговор на другую тему.
Я все удивлялась, почему он меня не целует? Я же видела, что с каждым днем я ему нравлюсь все сильнее. И я решила взять все в свои руки! Набравшись смелости, когда мы сидели все в том же парке, на скамейке, где познакомились, я как – бы невзначай навалилась боком на него. И ему пришлось обнять меня за плечи, чтобы деть куда -  то свою руку. И в этот  момент я повернула голову и призывно посмотрела на него. Этого оказалось достаточно. Мы самозабвенно, с большим успехом принялись целоваться. Если бы не сидели, я бы просто рухнула на землю. Это было просто восхитительно! Именно так и никак иначе! Неужели кто – то, кроме моего мужа может так целоваться? До остановки дыхания, до бешеного сердцебиения. Так что мне хотелось тут же отдать ему не только свое тело, но и душу!
Когда мы все – таки остановились, чтобы немного прийти в себя и перевести дыхание, мы в потрясении глянули друг на друга. И все поняли. Мы должны это сделать. Схватившись за руки, мы куда – то побежали, затем поймали такси и приехали в какую – то квартиру. Я знала, что Виктор живет на съемной квартире. Так как ушел от жены ни с чем! Вот сука! Но сейчас все это было неважно! Вот он, вот я, а вот мы вместе стоим обнаженные, и с восхищением разглядываем тела друг друга. А потом была ночь любви. Он был просто неподражаем. Этот мужчина как – будто знал, как и где коснутся моего тела, чтобы я стонала и плакала от восторга. Мы не могли остановиться. Раз за разом я взлетала все выше и выше. Наверное, я кричала как ненормальная, потому что он поцелуями пытался закрыть мне рот. Но мне было все равно! Это было сказочно! Как ни странно, я уснула первая, хотя даже, прожив с мужем много лет, он всегда засыпал раньше. И только услышав его посапывание, я тоже спокойно засыпала. Но не в этот раз и не сегодня!
Сквозь сон, пока я окончательно не провалилась в сновидение, чувствовала, как он укрывает меня простыней и нежно гладит спину.
Я спала долго и крепко. Пожалуй, с молодости у меня не было такого прекрасного сна. Открыв глаза, поняла, что я одна.  Правда, из кухни доносился запах свежесмолотого кофе. Я поднялась и, завернувшись в простыню, зашла в ванную комнату. Из зеркала на меня смотрела девушка, с горящими щеками и глазами. Губы были припухшими и красными. Любой догадался бы, что я провела ночь любви. Попыталась расчесать волосы руками, но из этой затеи ничего не вышло. За три месяца мои волосы буйно разрослись и украшали мою голову прекрасной копной. Я еще раз похвалила себя за то, что не стала стричься.
В зеркале возникло лицо Виктора. Он с улыбкой и нежностью смотрел на меня, а затем, подойдя вплотную, обнял под грудь. Мы смотрели на себя в зеркале, как на фотографии. И тут что – то смутило меня и даже напугало. Но он тут же потянул меня из ванны пить кофе, и я забыла, о чем подумала. Мы быстро собрались, и Виктор, глядя на меня с каким – то томлением, спросил:
- Так ты мне дашь свой номер телефона?
Я подумала и, хотя было неловко, сказала:
-Дома телефон не работает. А номер сотового телефона я наизусть не помню. Но я обязательно тебе с него позвоню, - заторопилась добавить я, -  и ты узнаешь мой номер!
Его лицо прояснилось, и он достал из кармана ключи.
-Вот, возьми! Пусть у тебя будут. Вдруг я приду вечером, а ты тут! – и он с надеждой посмотрел на меня.
У меня на глазах навернулись слезы. Он был так трогателен и  прекрасен в этот момент, что у меня чуть не сорвались важные слова с губ. Я поняла, что влюбилась в него бесповоротно. Это меня испугало, но я все – таки взяла ключи и прижалась к нему. Я слышала биение его сердца и понимала, как он мне близок и дорог!
Больше я ничего не сказала. Молча повернувшись, ушла. Дома я долго ходила из угла в угол, думая обо всем, что со мной случилось. Я влюбилась в достойного мужчину, который моложе меня на двадцать лет. Он не знает, ни где я живу, ни как меня зовут? Сплошная ложь! Как с этим жить? Да еще вдобавок, я не разведена, мой муж бродит неизвестно где! Тут поневоле задумаешься. Правда, я зашла в магазин, и на последние деньги, которые мне дал папа перед отъездом, купила мобильный телефон, чтобы дать номер Виктору. Хоть в этом я его не обману!
Тут мои тяжкие размышления прервал звонок домашнего телефона. Звонил сын. В последнее время я совсем его забросила со своей любовью. Он чувствовал себя обиженным и недоумевал, что случилось с его молодой, но чокнутой мамашей.
Буквально крича, он сказал мне, что только что разговаривал с отцом. Он жив и здоров и просил не волноваться о нем. Сказал, что скоро появится. Передавал тебе привет и интересовался, все ли у тебя в порядке?
В первое мгновение я ощутила радость и облегчение, что Виталий, наконец – то, объявился. Но буквально в следующую минуту меня обуял гнев.
- Вот ты видишь, какой он безответственный? – задала я риторический вопрос сыну. – Мы тут себе места не находим, в милицию бегаем, морги обзваниваем, а он и в ус не дует.
- Да ладно тебе, мама! – примиряющее, сказал Сашка, - Главное, что он нашелся и скоро нам расскажет, что с ним случилось!
- Вот именно, случилось!
- Он сказал, что очень многое понял за последнее время. Он все начал с чистого листа!
Слова сына задели какую – то струнку в моей душе. Ведь я тоже хотела начать все с чистого листа. Но ведь я  рядом  с нашим сыном, хоть и не часто. А он все бросил, оставив совершенно идиотское послание, и исчез почти на три месяца!
- Ладно! – проворчала я, -  Хотя бы то хорошо, что жив – здоров!
Поговорив еще какое – то время о делах насущных и договорившись, что созвонимся позднее, попрощались.
Звонок сына меня взволновал и обрадовал. Слава богу, нашелся наш беглец. Все – таки я даже не сознавала до конца, как  переживала за него. Ведь столько лет прожито вместе. Плохо ли, хорошо ли, но он был моим мужем, и я выходила замуж по любви. Не могу сказать, что потом возненавидела его. Просто он меня ужасно раздражал всем своим недовольным видом. Молчанием, которым он наказывал меня, когда я пыталась выяснить с ним отношения. Куда же делся тот двадцатипятилетний парень, который так бережно и нежно относился ко мне? Я не хотела признаться самой себе, что Виктор очень напоминает мне мужа. Он был того же типа, как и Виталик. Видимо, я обречена выбирать мужчин с именно такой внешностью.   Его манера вести себя, идти рядом со мной, поворачивать голову и подмигивать, все это напоминала мне мужа. Порой мне даже становилось не по себе, до такой степени они были похожи! Немного поколебавшись, я набрала его номер телефона и, услышав гудки, нажала отбой. Я не была готова сейчас говорить с ним! Но и находиться в четырех стенах, мне тоже не хотелось. И я вышла на улицу.
Не знаю как, но я добрела до дома Виктора и стояла там долго в раздумьях. Несколько раз в моей сумке звонил новый телефон, но я так и не достала его. Кто же еще  мог звонить, кроме него? Но я понимала, что должна принять решение! И с болью в сердце, я приняла его!
Когда мой мобильный телефон зазвонил снова, я ответила. Конечно, это был Виктор! А больше и некому! Его голос звучал взволнованно. Заверив его, что у меня все в порядке, я сказала:
- Как мне ни больно говорить тебе эти слова, но я должна!
Минуту помолчав и не услышав продолжения, он настороженно спросил:
- Что ты хотела мне сказать?
Набравшись мужества, которого не ощущала, словно падая в пропасть, продолжила:
- Мы с тобой должны расстаться! Дело в том, что я не была с тобой абсолютно честна!
Я опять помолчала, и он тоже молчал, терпеливо ожидая продолжения.
- Я замужем! Вернее не так. Я была замужем, но мой муж ушел от меня несколько месяцев назад. И пропал! Но сегодня он объявился!
- Ты виделась с ним, и он уговорил тебя вернуться  к нему?
- Нет, не так! Он позвонил нашему сыну. Да, у меня есть сын! Вот видишь, какая я обманщица, и сказал ему, что скоро придет.
- Но, может он придет, чтобы развестись или навестить ребенка? – с надеждой сказал Виктор.
- Не знаю! – усталым голосом сказала я, - Но если он вернется в семью, я не вправе выгнать его из дома! Я его прощу во имя всего, что было между нами! Тем более что это единственный дом, который он имеет!
- Ты любишь его?
- Я не знаю! Когда – то я любила его больше жизни и думала, что это навсегда! Но жизнь показала, что его любви хватило ненадолго, если он покинул меня!
- А как же я? – с болью в голосе поинтересовался он.
- Ты молод, красив, умен! У тебя все еще впереди! Да и где гарантия, что ты будешь любить меня и дальше, когда узнаешь все обо мне!
- А что, есть еще что – то?
- Есть! – с досадой сказала я, плача.
- Вика, родная, не плачь! Где ты? Я сейчас приеду!
- Не надо никуда ехать! И я - не Вика! – и уже вовсю рыдая, я отключила телефон и бросила его в сумку.
Я брела по улице и душа разрывалась у меня на части. Люди, кто с любопытством, кто с жалостью смотрел на меня. Но мне было все равно! Моя жизнь лежала в руинах.  В нашем дворе я натолкнулась на Сашку. Он схватил меня за руку и с тревогой спросил:
- Что случилось, Лена, то есть, мама? Ты встретила папу?
Я молча покачала головой, не в силах говорить.
- Папа должен сегодня прийти сюда!
- Когда? – вяло поинтересовалась я, бредя по лестнице наверх.
- Он сказал, что зайдет после шести. Он хочет поговорить с нами обоими.
- Да? Ну, хорошо!
- Неужели тебе не любопытно, где он был, что делал? Почему он так срочно исчез?
- Вот придет и расскажет!
Честно говоря, в данную минуту мне было на все наплевать! Моя жизнь казалась мне конченой!
Я пошла в спальню, легла и моментально уснула, да так крепко, что ничего не слышала!
Проснулась я в темноте, но рядом кто – то был. Со сна я не разобралась, но когда чьи – то руки обняли и прижали меня к себе, я окончательно запуталась. Так обнимать меня мог Виталий, но он был полнее, но мог и Виктор, но он не знает, где я живу!
Я протянула руку и зажгла свет. У меня около кровати на тумбочке стояла лампа, которой я пользовалась, когда хотела почитать перед сном.
Это был Виктор. Он прижимал меня к себе так, что я только видела его волосы и те голубые джинсы, что он надел на себя с утра.
- Как ты нашел меня? – хриплым со сна голосом поинтересовалась я.
И тут он отодвинулся и заглянул мне в глаза. И тут я все поняла. Это был один тот же человек, мой муж и мой любовник! Как же я могла быть так слепа? Почему я не догадалась раньше? Но тут меня ошеломила совсем другая мысль.
- Ты был в Галатее?
- Нет, я был в Пигмалионе.
- Где он находится?
- Прямо возле моей работы. Но сейчас его там просто нет.
Я согласно кивнула головой.
- Как же они умудрились все это подстроить?
- Не знаю…
- Так ты тоже не догадывался, что это я?
- До последнего разговора по телефону, меня мучили сомнения. Слишком вы были похожи. Но после того, что ты мне сказала в последний раз, все фрагменты мозаики встали на место. И я спросил себя: Если я попал в такое место и стал молодым, то почему и Лена не могла попасть к тем же чудотворцам.
- Да уж, чудотворцы! – проворчала я, - А если бы ты полюбил какую – то другую женщину?
-А если бы ты полюбила другого мужчину?
 И тут мы в один голос выкрикнули: НЕТ!!!
- Вы что тут расшумелись, молодые люди? – поинтересовался наш сын, заглядывая в спальню.
Мы рассмеялись, а сын, подняв брови, сказал:
- Вы не поверите, ребята, как я счастлив, что вы помирились, это раз -  и он загнул палец, а во – вторых, что вы теперь перестанете меня воспитывать!
- Ну, это еще как сказать! – возмутилась я.
- Не торопись становиться сиротой, которому некому пояса дать. Мы теперь с тобой рядом будем еще мно-ого лет! – пообещал Сашке отец.
- Ну вот, а я только начал радоваться, что раз вы теперь молодые, то не будете приставать ко мне со всякими стариковскими глупостями. Может вам завести малыша, чтобы было чем заняться? А?
Я кинула в сына подушку, и тот громко хохоча, выскочил из комнаты.
Мы остались одни и, глядя друг на друга, улыбались счастливо и глупо.
Ночью он шептал мне слова любви, а я была на седьмом небе от счастья. Правда, он быстро спустил меня на землю, сказав:
-А ты не могла бы поправиться? Больно ты худенькая!