Что случилось за один долгий день

  И было ещё одно утро. И было борение.
 
  Долго, долго ещё разносились из подвалов подсознания глухие стенания воспоминаний, которым невнятно и второпях вторили с обветшавших бастионов, стоявших на Мозговой горе, уцелевшие принципы Высокой Морали и Снобического Эстетства. Миру и Разуму это нисколько не нравилось, поэтому вновь и вновь отправлялись в кромешную Нижнюю Тьму и на продуваемую мысленными ветрами гору зондеркоманды Благоразумия и Примирения. Их солдаты гибли поначалу десятками и сотнями, потом- тысячами и десятками тысяч, но, прихотью каких-то неведомых сил, отщепенцы всё ещё не были полностью истреблены.
  Они цеплялись за обрывки эмоций Золотого Века, и, черпая из них новые силы, одну за другой отражали атаки серых бойцов противника. Но запас волшебства, увы, иссякал и иссякал, а пополнить его не было решительно никакой возможности. Золотое время ушло в прошлое- пытаться вернуть его обратно было бы равносильно выкапыванию полуразложившегося трупа из его последнего земного пристанища, именуемого могилой. Но разве наполнят страждущих силой тупо, но упорно копошащиеся склизкие черви и шуршащие хитином жуки- трупоеды? Вряд ли. От одного их вида уже можно было потерять сознание.
  Время, принявшее облик трудноуловимого Косаря, известного под именем Смерть, выделывало в разноцветном небе головокружительные пируэты, нагло скалясь во все стороны обросшим седой паклей волос и бороды черепом. И при этом игриво помахивало остро отточенной косой с матово-чёрным лезвием. Оно веселилось и ждало ''Ч'', когда можно будет славно закусить теми, что так жалко цеплялись за своё обессмыслившееся существование. Уж чего-чего, а терпения у Времени было в достатке.

  И был ещё один день. И было толчение.
 
  Небо стало ярко-оранжевым и с привкусом неопределённости. Мелкие букашки на поверхности горы зашевелились и оволосели, скрипя о смысле жизни на морозе. Солнце посинело и скорчило глупую рожу, себе на радость и другим на утешение. Время беззаботно размахивало своей косой, не особо заботясь о том, кто попадал под неё. А на Мозговой горе всё хуже и хуже дела становились. Откуда ни возьмись появился большой и толстый Полярный Лис, принялся ходить вокруг да около, размахивая своим пушистым хвостом. Его хитрые глаза так и светились довольством, вселяя в ряды защитников разброд и шатания. И скрипели недовольные букашки, на которых он наступал своими сильными лапами, истошным и протяжным скрипом.
 
  И был ещё один вечер. И было столпотворение.

  Творились столпы. Столпы, как последняя линия обороны порушенной благоразумной серостью и примиренческой обыденностью цитадели. Чудом уцелевшие защитники становились навытяжку, напрягались и замирали, становясь столпами. И свистела коса, и размахивал хвост. И хрустели панцири букашек, и трещали бастионы осыпаясь грудами битого камня, давя всех, кто был внизу. И падали столпы.

  И была ещё одна ночь. И была тишина.

  Упал последний столп. Словно свиток свернулось небо. Старой краской осыпались ближний план и перспектива. Полярный Лис посмотрел на Время, а Время посмотрело на Полярного Лиса. Тот почти по-человечески покачал головой и тявкнул.

  Ушли.


  19. 09. 2009 г. - 09. 11. 2011 г.